Алескандр Зайцев - Суррогат Героя. Том I

По возвращению в ресторан Даас, как мне показалось, искренне похвалил меня, за то, что я не прекратил пробежки и даже добился существенного прогресса за прошедшую неделю. Впрочем, не обольщался этой похвалой, так как расслышал, как после неё он пробормотал, думая, что я занят распаковкой покупок: „Ланс из любого, человека сделает…“. Или наоборот он это специально, чтобы я услышал?

— Рассказывай, что тут происходило, пока меня не было? — Поставив вариться бульон, босс сел напротив и выжидательно уставился мне в глаза.

Думаю, что бы я ему не рассказал, не будет ничего такого, что он уже не знал бы. Так что скрывать что-либо от него смысла не имеет. С другой стороны, даже если он в курсе всех новостей, это не значит, что мне стоит ему говорить все. Начав с обычных бытовых и рабочих моментов, рассказал боссу о увеличении потока посетителей, о нескольких глюках в системе управления „умного ресторана“. Потом плавно перешел на свои пробежки с Лансом, завершив все рассказом о встрече с Блейсом. А вот о ставках, чтении чужих медкарт и вообще обо всем, связанном с просьбой гуннов, умолчал. Скорее всего босс все это узнает, но точно не от меня. Не потому, что я боюсь каких-то последствий от этой истории, а по той причине, что это дело было между мной и гуннами, и Даас к нему не имеет никакого отношения. Возможно, дело в своеобразной уличной этике, привитой мне с детства улицами родного города. А может потому, что когда Ланс расскажет боссу об этой истории, то они поймут, что я умею держать язык за зубами и мне можно доверять немного больше, чем сейчас.

Так как Даас сегодня был явно в приподнятом настроении, то решил этим воспользоваться, расспросив его. Последнее время меня все больше интересует тема Паломничества, а по всем моим наблюдениям, лучшего эксперта по этой теме чем Тен Даас придумать сложно.

— Мне в истории Блейса не понятен один нюанс… — Сказав это взял паузу посмотреть, как босс отреагирует на возможность подобного разговора.

— Спрашивай. — Благосклонно кивнул в ответ начальник.

— Когда Блейс первый раз сорвался, и гуннам пришлось его убить в реальности Арки, при этом все вернулись живыми, это мне понятно. Так как Ланс упомянул, что Испытание было выполнено. — С этим и правда все ясно. Если Испытание пройдено, то все участники Похода, даже погибшие во время Подвига, приходят в себя полностью живыми и невредимыми в Храме. Это правило Лика Ареса, гласящее: „Победители живут!“. На лекции, посвященной этому нюансу, я в свое время как раз не спал. Именно это — основная причина по которой под Арку лучше ходить группой, а не одному, так как шансы на положительный исход возрастают кратно. — Но вот второй поход Бешеного, по нему у меня вопрос. Ланс сказал, что Блейс ушел со своей командой, но вышел один. Причем всем своим видом Ланс дал мне понять, что именно Бешеный и перебил всю свою группу. И вот тут мне непонятно… Как Блейс смог вернутся, ведь он был в форме медведя и не мог вернуться, он должен был застрять в Арке навсегда или погибнуть.

— А он там и погиб. — Даас пожал плечами, будто отвечая на риторический вопрос. — Его вернул Лик Афродиты, проявив свою милость… Блейс сам это рассказывал, когда вернулся после того случая и бухал больше месяца, плачась в жилетку любому, кто ему нальет и выслушает.

— Но почему? — Непроизвольно вырвалось у меня. — Почему ТрехЛикий проявил милость к Блейсу, а не к тем, кого он убил? Почему вернули его, а не кого-то иного из его группы?

— Ты меня спрашиваешь? — Глаза босса удивленно распахнулись. — Пути божества неисповедимы. Или ты думал, что это просто ничего не значащие слова? Увы, но нам смертным не понять их мотивов. Впрочем в этом нет ничего удивительного, сам подумай… Разве поймет к примеру шестнадцатилетний парень из глухой деревни, мотивы столетнего старца, исколесившего весь мир? А разница между ТрехЛиким и человеком неизмеримо большая…

Вот почему все мои преподаватели теологии не могли изъясняться столь же просто и понятно, как Даас? Думаю, тогда я бы не спал на их уроках, а то эти жрецы как заведут свою шарманку из бесконечных повторений летописей древности и всем известных постулатов, то так и лопочут на своей волне, пока звонок не прозвенит.

Я хотел спросить босса еще о чем-то, но его ответ настолько выбил меня из колеи, что вместо вопроса я замолчал и принялся шинковать листья салата. Не успел я завершить это нехитрое действие, как первым заговорил Тен Даас.

— Ну как за неделю узнал, что такое ГДД?

От этих слов меня чуть нож из рук не выпал. Вообще-то о ГДД я его спросил один раз, а тогда он сделал вид, что не услышал этого вопроса. И вот на тебе…

— Зачем мне об этом узнавать? — От растерянности не нашел лучшего выхода, чем огрызнуться в ответ.

— А вот врать нехорошо. — Усмехнувшись, босс покачал головой. — Ты же любопытный парень… У тебя на лице написано, что, если тебя что-то заинтересовало, ты будешь копать этот вопрос, как ищейка, унюхавшая сладкую косточку. Или я ошибся?

С одной стороны, он вроде комплимент сделал, а с другой, мне это сравнение совершенно не понравилось. Уже открыл рот, чтобы сострить и уйти с темы, как поймал себя на мысли „а зачем мне это делать?“. Да и оправдываться — это значит признать, что меня задели его слова. Поэтому я глубоко вздохнул, неторопливо закончил с салатом и только потом заговорил.

— Покопался в сети, но так и не понял. — Всем своим видом, произнося это, старался дать понять, что тема меня зацепила, но не так чтобы очень сильно. — Под этой аббревиатурой нет ничего, что можно было бы связать с гуннами. Какие-то бесконечные конторы по продаже дюраля, страховые фирмы… Пара банков еще подходят. Да название одной старой книжки для старшего школьного возраста, если взять первые буквы названия, можно подвести под это ГДД.

— Что за книжка? — Наклонив голову, спрашивает Даас.

— „Герои добрых дел“, написана в начале прошлого века после событий большой океанской войны. Страна тогда была в глубочайшей депрессии, все порты сожжены или разрушены, многие семьи остались без кормильцев. Послевоенный кризис во всей красе. Книга рассказывает о некой группе молодых людей, которые помогали людям, вознося Молитвы. То есть они проходили Аркой, чтобы хоть как-то облегчить жизнь тем, кому совсем тяжело: старикам, детям, калекам. А также, ставили на место зарвавшихся чинушь и боролись с повсеместным воровством и бандитизмом. Еще лет тридцать назад эта книга была включена в школьную программу старших классов, но потом её оттуда изъяли. И сейчас из моего. к примеру, поколения уже мало кто её читал.

— А ты читал?

— Лет в четырнадцать нашел на чердаке послевоенное издание и всю ночь просидел там, читая. Помню, тогда она меня сильно впечатлила, но стоило мне за столом её упомянуть, как отец задал мне трепку. Он тогда многое мне рассказал и привел столько примеров, как Арка ломает жизни, а не спасает, что с тех пор у меня даже просто мысль о Паломничестве долгое время вызывала только резкое отторжение.