Виктор Кравец - Далекие близкие звезды. Книга 2 [старая версия] [дописываться не будет. С новой версией не объединять!]

«… Парашют не раскрылся. Но есть запасной. Но он тоже не раскрылся. Но внизу – стог сена. Но там лежат грабли. На грабли ты не попадаешь. На стог сена – тоже. Тебя быстро отвезли в больницу. Но врача нет. Но есть медсестра – молодая красивая тетя…»

Детская игра в «хорошо-плохо», когда малыша в ходе какого-нибудь рассказа заставляют отвечать на вопрос «Это хорошо или плохо?»

Всем известная детская игра.

А может и не детская – очень уж по-взрослому пессимистические мысли появляются по ее… прохождении. То ли детишки сами придумали, то ли постарались коварные воспитатели-наставники для формирования «правильного взгляда на жизнь» у своих неразумных подопечных.

Вопросов двадцать-тридцать с диаметрально меняющимися ответами на вопрос «Это хорошо?» – «Да/Нет».

В самом конце (закрепления материала ради) задается тот самый первый вопрос, с которого началась игра: «Итак. Ты снова летишь на самолете. Это хорошо?»

Малыш пока не осознает всю подлючесть жизни, в самом начале которой находится… И до слез, разумеется, не дойдет – силе детского оптимизма и жизнерадостности (или дело в пресловутой гибкости психики? или в умозрительности предлагаемых вариантов?) остается только завидовать… Но в подсознании осадочек останется.

И когда малыш станет взрослым мужиком, то совсем не будет торопиться с ответом на вопрос, явно с подвохом:

– … А врач – молодая красивая тетя! Хорошо или плохо?

Вроде и хорошо, но – как-то уж очень подозрительно. И «подвисает» взрослый дядя на «молодой красивой тете». И чует дядя нешуточные проблемы, связанные со смазливой юной врачихой…

Можно, конечно, все это считать словесными упражнениями и эквилибристикой – тренировкой словоблудия и псевдофилософствования…

Но, смотрим, как это делается «в реале» (и внимательно следим за руками).

Итак.

«В последнее время в моей жизни часто происходит ху… фиг… слишком много банальностей. То оженили на самых потрясающих красавицах (двух!), то убивцев подсылают исключительно под утро (пять плюс трое… восемь получается!). То еще что…

Я не жалуюсь, нет: за моих девочек, к примеру, так и вовсе отдельное „аригато“ с выносом на ближайшую орбиту, но… но что-то… чем дальше – тем банальнее и банальнее!

И – самое главное! Какого черта я вот СЕЙЧАС во все это лезу? Сейчас бы все силы положить на то, чтобы вернуться к моим тигрицам и волчицам…

Этот мир не нуждается ни в моих знаниях, ни в моих услугах. Здесь нет нужды в прогрессе – плебс равнодушен, элита довольна.

По большому счету, я ничего этому Ткачеву не должен! К тому же – с полной уверенностью можно сказать, что он выкрутится сам – иначе, все эти все мои хроно-теории идут по известному адресу. Ну, да, вел себя вежливо в гостях, в отличие от ушастых. Но ведь это не повод…

Или в некоторых случаях достаточно и этого?

Великие звезды! Какую же пургу я несу! Если это когда-нибудь прочтут потомки…»

(Электронный приват-журнал ЕИВ Картли-Окаджима-Ишики. Музей Прорыва. Примечание от «спутника»: «Легитимность – желтая-зеленая зона, физ – отлично, энерго – отлично». Допуск по категории «А0».)

Сейчас Олег банально висел в банальной пустоте банально серого цвета. Линейные размеры не оценивались – собственное тело сенс-пилотом не ощущалось, а больше сравнивать ему было не с чем. Восприятию не за что было зацепиться – серость была везде, она была однотонной, в ней не было ни-че-го, а сам себя он ощущал, как пресловутая «материальная точка». Та самая, размерами которой в школе учат пренебрегать.

Привычного ощущения собственного тела недоставало – даже во время внетелесных опытов, инспирированных сверхлюбопытной Чиёко, нематериальное тело было антропоморфным (хоть и пластичным до неприличия). А сейчас не было ни рук, ни ног, ни туловища, ни головы. Руки можно было бы поднести к глазам (или чем он сейчас смотрел в окружающий мир?), ногами можно было подрыгать… В конце-концов, можно было бы сказать, где верх, а где низ!

Все, что оставалось – висеть в этой глупой банальной пустоте и вспоминать…

– Так их, Ваше Величество!

«Вот же ж тролль!» – Мысленно одобрил Олег, ощущая, как эмоции ушастой делегации наливаются раздражением, обидой и яростью.

Самое интересное, что, судя по тем же ощущениям, Ткачев с удовольствием провоцировал именно их, ушастых, а не Олега. Ну не чувствовалось от него по отношению к Олегу никакой угрозы или недоброжелательности! И почему-то к этому черноусому хитрецу Олег испытывал симпатию…

А уж чему-чему, а интуиции в последнее время княжеская чета Картли доверяла едва ли не больше, чем аналитическим сводкам и докладам разведки… Ибо были убедительные случаи – и удостоверялись, и подтверждали…

Эльфы, разумеется, не удержались… Ну, не все, правда – двое-то все-таки двинулись в сторону стола, где сейчас хозяйничал Ткачев, обозначив своим демаршем идеологический раскол на «ястребов» и «голубей» в стане «фармацевтов»… Но оставшиеся делегаты на мирное разрешение конфликта настроены не были и проявили твердость…

Один из них, многообещающе оскалившись, выхватил из складок одежды какой-то зеленый цилиндр. Двое других, тех самых «мирных», «голубей», протестующее залопотали и замахали руками. Поздно, разумеется.

Целых долгих пять секунд ничего не происходило…

Олег еще успел услышать, как Ткачев со словами:

– Долбоё…ы, светлую вашу матушку!!! Как же вы зае… своей национальной спесью! – С превеликой досадой жахнул об пол едва пригубленный бокал, который до этого смаковал с нескрываемым наслаждением.

Олег успел услышать и даже посочувствовать – Ткачев, демонстрируя изрядное знание предмета, из всех бутылок в буфете выбрал себе не абы что, а «Токай Асу» черт-те какого года сбора!

Изуми обиженной коровушкой гипнотизировала заветный ящик из кладовых Ишики. Потом перевела умоляющий взгляд на неприступную Чиёку и захныкала:

– Токай! Изюм, Чи… Такая прелесть… Чи… Ну, Чи-и-и!

Но семейный врач только злорадствовала:

– Хочешь, чтобы вся диета пошла насмарку – достаточно тяпнуть одну бутылочку… Хотя… Если разбавишь водичкой, как древние греки.

А вот это она зря…

Изуми морщилась, фыркала, но, тем не менее, вооружившись графином талой воды с плавающими кубиками льда и тарелочками с разнообразной закуской («Сыр! Солнце фьордов! Тра-ля-ля-я-я!»), развила бурную деятельность и собрала за столом всех Картли, включая даже Агнесс: