А. Живой - Небесный король: Покровители

Когда журналист уже почти отчаялся и решил, что о нем забыли, он вдруг услышал легкий шорох за дверью и скрип открываемого засова. Затем лязгнул замок. Гризов напрягся, он ждал, что за дверью может оказаться кто угодно. Может быть, там стоит американский пехотинец, готовый пустить ему пулю в лоб.

Массивная дверь медленно отворилась. В комнатушку проник луч фонарика, высветив противоположный от Гризова угол.

– Эй, коллега, – позвали его знакомым голосом, – ты на месте?

На всякий случай Антон выдержал паузу. Луч, немного помедлив, двинулся влево. Прошелся по стене и уперся в лицо Гризову, который тут же зажмурился от яркого света.

– На месте, – сам себе ответил голос, принадлежавший, судя по всему, Костяну, и добавил, обращаясь к кому-то в темноту за своей спиной, – Заходи, ребята.

В подземной комнатушке объемом не больше, чем четыре квадратных метра, где и одному Гризову было не просторно, теперь стало вообще не продохнуть. После того, как туда втиснулись еще четыре человека.

«Странно, про себя вяло отметил Гризов, их же вроде было только трое» Поскольку светили только на него или вниз, то Антон еще не успел всех рассмотреть. Вошедшие расположились по стенам и остались стоять. Только Костян присел, встретившись взглядом с Антоном.

– Ну, что, не скучал без нас, – поинтересовался он ерническим тоном, – гроза американских морпехов?

– Чего так долго? – вместо ответа нахамил Гризов, – я уж думал вас там всех покрошили в мелкий винегрет те самые морпехи.

– Нас так просто не покрошить, – успокоил его Костян, – мы, – калачи тертые. А ты чего расселся, коллега. Собирайся, уходить пора.

Гризов окончательно вышел из транса. Мозг заработал с прежней силой.

– Куда уходить? Что там снаружи происходит?

Костян, видимо, бывший здесь за старшего, немного помолчал, размышляя. Гризов поймал себя на мысли, что впутался в какие-то шпионские страсти, и сейчас Костян как раз обдумывает, что ему можно сообщать, а что нет.

– В общем, так, коллега, – ты нас крепко подставил, засветил раньше времени, – подтвердил размышления журналиста Костян, – Кто мы и зачем здесь, тебе лучше не знать, а то нам придется тебя убить. Так что пожалеешь, что смылся от американцев. Те, еще может, пощадили бы, а мы нет. Не имеем возможности.

Гризов благоразумно молчал. Когда ты один в темной комнате, из которой нет выхода, наедине с четырьмя накаченными мужиками, намерения которых неизвестны, лучше помолчать. Пусть выговариваются.

– Но поскольку ты свой, русский, то, имеем приказ, вытащить тебя отсюда. Чей приказ, тебе тоже лучше не знать, а если по дороге попадем в заварушку, – ты нас не знаешь. Мы тебя захватили силой. Бог даст, сработает.

– Наталья точно погибла? – спросил Гризов, сглотнув слюну.

– Да, – кивнул Костян, – пуля на вылет в сердце. Моментальная смерть.

– А что с остальными было?

– Теми, что в отеле?

– Да.

Костян мотнул головой.

– Да ничего. Поставили всех лицом к стене. Обшмонали номера. Паре человек дали по морде. Тебя не нашли. Оружия тоже. Со злости разнесли в пух всю мебель. Демократия, брат. Но они не успокоятся, уж больно ты им насолил. Завтра снова облава будет. Или даже сегодня ночью. Так что некогда ждать у моря погоды. Поехали, будем пробираться в наше посольство. А оттуда спецрейсом домой. Фотокамера у тебя?

Гризов прижал аппарат к сердцу.

– Не боись, не отнимем, – успокоил Костян, – ты её береги. Теперь твоя жизнь и будущее от этих фоток зависят. А может, и кое-что посерьезней, чем только твоя жизнь. Потеряешь камеру, – считай, Наталья зря погибла. Американцы сухими выйдут. Никому ничего не докажешь. Своим-то они глотки заткнут.

– Я хочу рассчитаться с ними, – зло выдохнул Гризов, – у вас оружие есть? Дайте мне пару гранат, я ночью забросаю какой-нибудь пост.

Костян ухмыльнулся.

– Не глупи. Ты, Тоха, журналист, твое дело правду рассказать. А наше дело тебя вытащить отсюда. Рассчитаться мы и без тебя сумеем. Не боись. На том и закончим. Пошли, а то уже ночь почти. Комендантский час скоро наступит.

Гризов поднялся и вышел вслед за «коллегами» из «Красной звезды», хотя в том, что это не журналисты, а какие-то диверсанты сомневаться теперь не приходилось. Из комнатушки, где Антон провел несколько часов, вел куда-то длинный, казалось, бесконечный, подземный ход. Стены его были бетонными, по ним уходили в темноту электрические кабели, что могло означать только то, что он строился специально, профессиональными строителями. Хотя, возможно, тайно от посторонних наблюдателей. Что это за ход и куда он вел, Гризова сейчас не волновало. Главное, что он уже не томился в замкнутом пространстве, а пришел в движение, хоть и по-прежнему в темноте.

Метров через пятьдесят центральный ствол разветвлялся на три хода, один из которых, видимо, вел в обратно отель «Мухафаз». Но теперь все пятеро прошли мимо в неровном свете фонарика, который горел впереди как путеводная звезда. Гризов шагал, согнувшись вдвое, за Костяном, и отгонял мысли о том, что с ним будет дальше. Нет, он не давал себе слова, что если выпутается, впредь будет осторожнее в выборе маршрутов для прогулок. Для настоящего журналиста именно этот риск и составлял если не цель жизни, то непременную часть работы, без которой она становилось скучной и рутинной. Смерть Натальи, тем не менее, заставляла Гризова испытывать комплекс вины. Если бы, если бы…

Спустя минут двадцать впереди замаячил неровный свет. Поначалу Гризову показалось, что это обман зрения, но свет не пропадал. Скоро небольшой отряд вышел на освещенное место. Это была внутренность какого-то полуразрушенного ангара с большими проемами вместо окон под самой крышей. Повсюду был разбросан строительный мусор: сваи, металлически каркасы, станки, остовы сгоревших машин. Судя по всему, до войны здесь находился то ли склад мусора, то ли завод непонятного назначения в который угодила шальная ракета. В самом углу виднелся большой проем, в который мог проехать «Камаз». Туда и направился Костян, осторожно переступая ногами и прислушиваясь.

Только выйдя на освещенное место, Гризов смог внимательнее рассмотреть своих спутников, и больше всего был удивлен, когда узнал в четвертом своего соседа по номеру в отеле «Мухафаз» Колю Быстрого, якобы корреспондента«Московского вестника».

«Интересно, подумал Гризов, перешагивая через завалы строительного мусора, а из остальных участников спецрейса хоть кто-нибудь был настоящим журналистом кроме меня и Натальи, или все это прикрытие для какой-то неведомой миру операции?».

Антон даже отчетливо представил телевизионную девушку голой и со снайперской винтовкой в руках. Получалось эффектно. Но затем он поймал себя на мысли, что, на подобных внешних эффектах и строился весь Голливуд. Голая девица и винтовка были призваны внедрять в сознание людей сексуальность оружия. Хотя той же девице прижимать к обнаженной груди тяжеленную винтовку или даже замасленный пулемет было, по меньшей мере, холодно, а по большей не гигиенично. А что до профессиональных достоинств такого солдата, то и стрелять из положения лежа было не удобно, – все кругом грязное и колет в интимные места. А вот из положения стоя, пожалуй, можно. Есть даже эффект внезапного эротического гипноза, – жертва будет до последнего глазеть на своего убийцу.