Владимир Михайлов - Ночь черного хрусталя (сборник)

— Пожалуй, да.

— Так что подумайте еще, к кому можно обратиться за помощью, если это действительно понадобится?

— Гм… — промычал Докинг. Продолжил он не сразу: — Ну, что же, выход есть, в конце концов… Но для того, чтобы к нему прибегнуть, нужно будет сперва убедиться в том, что овчинка стоит выделки.

— Допустим, убедились. А затем?

— Затем я постараюсь вызвать рейнджеров.

— Ваших?

— Естественно.

— Что же, это было бы неплохо. Можете гарантировать?

— Сию минуту — нет. Но если бы у меня была возможность переговорить кое с кем в Лондоне…

— Нужна такая возможность — найдем ее.

— Может быть, у вас в машине есть и аппарат спутниковой связи?

Милов усмехнулся:

— Представь себе, есть. Беда только в том, что сейчас он нам не поможет: спутник в тени, и воспользоваться им можно будет (он бегло глянул на часы) только к вечеру. Часов через шесть-семь.

— Хотелось бы пораньше. Но может быть, сможем по дороге… Проводная-то связь тут имеется, надеюсь?

— Попробуем. Но в этих городках вряд ли найдется… Хотя как знать.

— Попытаемся позвонить из первого же городка, что попадется нам на шоссе.

— Согласен.

— Хорошо. Как будто бы мы достигли договоренности. Вы не устали?

— Не без того.

— Я поведу. Вы попробуйте подремать.

— Вы надеетесь, что я стану отказываться. Отнюдь. Я немедленно воспользуюсь этим любезным предложением…

И Милов затормозил, чтобы перебраться назад, где можно было прилечь, хотя и скорчившись, подобно младенцу в утробе матери.

Приняв меры предосторожности, Берфитт вернулся в Москву кружным путем, примирившись с неизбежной при этом потерей времени: через Мадрид и Варшаву. Эти столицы он выбрал не случайно: ни в Испании, ни в Польше те фонды, что он представлял, своих предприятий пока не имели, да и не собирались заводить в ближайшем будущем. Такое пренебрежение заметными европейскими державами было не случайным, отнюдь; тактика предписывала иметь в своем распоряжении нейтральные территории, где не наслежено, и потому можно было там показываться без риска оказаться под колпаком. Из Варшавы Берфитт поехал поездом, по опыту зная, что контроль в поездах не столь строг и бдителен, как на аэродоромах. Однако и на этом, последнем участке пути он не утерпел, чтобы не подстраховаться: хотя билет был взят до Москвы, он сошел с поезда в Смоленске, там нанял чартерный самолетик, на нем добрался до маленького — для частных машин — летного поля в городке Раменское и оттуда уже, минуя все и всяческие возможные посты, на пригородном поезде приехал в Москву. Контрольную — белорусскую — границу он пересек, предъявив паспорт на имя Глена Миллера. Берфитт любил мелкие издевки и искренне полагал, что в азиатской России, а тем более в полудикой Белоруссии, имя это никому ничего не скажет. Так или иначе, на обширном вокзале Казанской дороги, где он сошел с электрички, никакого внимания к себе Берфитт не заметил, музыкальный паспорт тут же уничтожил и в отель «Империум» явился уже в своем настоящем облике.

В номере все было в порядке. Похоже, что во время отсутствия Берфитта им здесь никто не интересовался — видимо, Докинг, в погоне за ним, не прибегал к помощи местных властей, так что никаких претензий к Берфитту, деловому человеку из Лондона, в Москве не возникло. Берфитт с удовольствием принял ванну, заказал завтрак, закусывая, прослушал записи на автоответчике. Пока он порхал в африканских небесах, ему звонили три раза; искали его люди, ему известные, и все по делу. Внимательно все выслушав, Берфитт с удовольствием констатировал, что он никуда не опоздал, первая из деловых встреч заключительного цикла была назначена на завтрашнее утро, так что он еще полностью располагал сегодняшним днем. Его Берфитт предполагал использовать для того, чтобы посетить оба интересующих его места: клинику и загородную усадьбу, где предстояло вскоре открыться Приюту Ветеранов. Поэтому, закончив завтракать и окончательно приведя себя в порядок, он вместо того, чтобы как следует отдохнуть после утомительного путешествия (что при его возрасте было бы вполне естественным), вызвал машину и направился прежде всего в клинику.

Там Берфитт с удовлетворением убедился в том, что его предыдущее посещение не осталось без последствий. Прежде всего, теперь попасть на территорию госпиталя оказалось уже куда более сложным, чем прежде, когда сюда мог войти всякий любопытствующий: была нанята охрана — молодцы в пятнистой униформе, и ему удалось проникнуть в клинику лишь после того, как охранники переговорили со старшим представителем фирмы, монтировавшей оборудование, и таким путем личность приезжего была удостоверена Это заставило Берфитта сделать приятный вывод, что охрану везти с собой нет никакой надобности. На людей, нанятых здесь, вполне можно положиться, надо будет лишь заключить с ними серьезный контракт на продолжительное время; платить же им, — и это тоже имело значение — придется куда меньше, чем привезенным с Запада. Берфитт же привык экономить деньги фирмы, если речь не шла о его собственных интересах.

На территории тоже все шло должным образом. Столы, осветительная арматура, автоклавы, высокочастотные стерилизаторы, рефрижераторы для донорских органов, высокотемпературные агрегаты для уничтожения отбросов всякого рода, лабораторное оборудование — все это и еще многое другое, в первый его приезд сложенное кое-как под открытым небом и даже не очень надежно защищенное от нередких здесь дождей, а также от пыли и очень вероятного (как его сразу предупредили) воровства, теперь в основном было уже перенесено под крышу, и то, что в этот миг не монтировалось, хранилось под замком. Берфитт поинтересовался, много ли за эти дни было похищено; ему ответили, что недосчитываются одной аккумуляторной тележки, каких было приведено с десяток — для быстрого передвижения по длинным коридорам и перевозки больных. Пытались также украсть больничную кровать — современный агрегат, автоматизированный и компьютеризированный, однако попытка эта была вовремя пресечена охранниками. Злоумышленникам, правда, удалось сбежать. Берфитт нахмурился было: электрическая каталка стоила недешево, однако утешил себя мыслью о том, что могло ведь быть и намного хуже. Если бы материальные потери были более значительными, ему трудно было бы оправдаться перед директорами фонда за свою неожиданную и не предусмотренную африканскую эскападу. В фонде, естественно, ничего не знали — и не должны были знать — о той операции, которую он проводил в своих личных интересах, — операции, связанной со второй буквой греческого алфавита.

В сопровождении шеф-монтера, Берфитт прошел по уже готовым палатам, где все блестело чистотой, прилег на одну из не застланных еще кроватей, опробовал автоматику — все действовало прекрасно, нетрудно было представить себе, что находишься не в Москве, а где-нибудь в Европе. Закончив двухчасовой визит, Берфитт довел до сведения монтажников, что очередная сумма денег, как и полагалось по контракту, будет переведена на их счет в Германском банке (московское отделение) никак не позже завтрашнего дня. После этого заявления проводили его в высшей степени любезно, и он, отказавшись от предложенного обеда, поехал прямо в Липки, предварительно позвонив туда из клиники и убедившись, что и там его будут ждать с большим нетерпением.