Ильяс Найманов - Янтарь. Вирус бессмертия

— Знакомое что-то… на эритроцит похоже, — вспомнил он и цветом тоже.

— Верно все, — устало ответил Трофим, — пойдемте выйдем, чайку попьем.

Бросив шапочку, перчатки и маску в мусорное ведро оба вышли в первую комнату. Аккуратно затворив за собой двустворчатые двери, хоть они и были снабжены доводчиками, Трофим щелкнул электрическим чайником стоящим на большой тумбе у входа и сел за свой стол, подперев голову руками. В его взгляде читалась некоторая усталость.

— Да Яков, это эритроцит… но если я скажу что пять минут назад он был один, а через еще пару минут их будет четыре, это вам ничего не скажет? — раздумывая спросил собеседника некробиолог.

Яков отрицательно покачал головой.

— Эритроцит человека, как и большинства млекопитающих — безъядерный, он не может делиться. Он вырабатывается в костях. Помните? — спросил Трофим. — А это клетка может размножаться, хотя по прежнему не имеет ядра. Парадокс? — усмехнулся он своим мыслям и задумчиво постучал пальцами по столу.

— Наверное парадокс, — согласился Яков, с интересом слушая некробиолога.

— Я подустал сегодня, — сказал Трофим, — там можно было рассмотреть клетку изнутри, на просвет, так сказать, благо четыре слоя оболочки в одну молекулу совсем не проблема. Надо было просто чуть-чуть настроить, но я поленился. В общем, — Трофим зевнул, — вирус как вы знаете не имеет клеточного строения, он обычно встраивается в ядро носителя, тем и живет, размножается, плодит вирионы и прочее, и прочее… — Было заметно, что Трофим борется со сном. — Но! — он поднял вверх указательные палец. — Этот же наш образец не только проникает в ядро, он и повторяет его функции, причем исправно, а там где нет ядра, располагается во всем предоставленном объеме, подсоединяя к себе любые другие клетки и таким образом тоже может размножаться. У него только хвостик остается прикрепляется к лизосоме или центриоли или вообще с внутренней стороны оболочки. Очень трудно распознать что он не оригинальная клетка хозяина. На этот хвостик иммунная система человека не реагирует практически, у нас есть гипотеза почему. Там очень сжато РНК и ДНК вируса располагаются, практически одно в другом, это мимивирус, знаете ли. И вообще он внедряется в ядро любой клетки не меняя ее формы и функциональности, так что под микроскопом все пораженные им клетки выглядят живыми и здоровыми.

— Док, я так сразу и не пойму про что ты, — сказал Яков, неуверенно шмыгнув носом.

— В общем, что я хочу сказать, если пропустить основные процессы, этот наш… паразит, может синтезировать белок с некоторых пор, представляете? — оживившись сказал Трофим.

— А раньше не мог?

— Вирусы вообще не могут синтезировать белки, а этот может. Плазмид чертов! — не то восхитился, не то ругнулся Трофим. — Пока правда его умение в зачаточном состоянии и в лабораторных условиях, способствующих этому, но если так дело пойдет дальше… — ученый замолк.

— То что? — с любопытством спросил «лаборант».

— То, очень скоро они смогут размножаться вне клетки, и станут самостоятельным классом организмов, — ответил Трофим. — Даже не имеющего пока названия. Вот как ваша фамилия, Яков? — спросил ученый.

— Славянский, — немного смутившись ответил Яков.

— Назовем его «организм Славянского», — шутливо предложил Трофим, или как вашего напарника фамилия?

— У нас не положено озвучивать вообще-то, — насупился Яков.

— Да ладно, — расслабленно махнул рукой Трофим, — вы все равно в журнале записаны, а так же отпечатки пальцев, и сетчатка глаз. К нам по другому нельзя, вот возьму и найду фамилию Сагитая, — приходя в приподнятое расположение духа, улыбаясь пригрозил ученый.

Дверь приоткрылась и вошел Сагитай. Одновременно щелкнул выключателем долго закипавший и наконец закипевший чайник.

— О, Сагитай! — воскликнул Трофим, — давайте к нам, как раз чай вскипел. Чашки, кружки вон там, сахар и все остальное тоже там, — указал на тумбу рядом с чайником ученый.

— Щас все оформим, — весело отозвался Сагитай и по-хозяйски принялся хлопотать возле тумбы. — Токтабаев, — вдруг кинул он через плечо.

— А… так вы подслушивали? — спросил Трофим.

— Немного задержался у дверей, Док, — ответил он.

— Ну, тогда организм Токтабаева, — хохотнул ученый.

— А я не возражаю, — разворачиваясь и неся поднос с кружками и вазочками с сахаром и печеньем сказал боец.

— Лукас Константинович, пойдемте чай пить! — крикнул в закрытую дверь Трофим.

— Я позже, без меня, — приглушенно отозвался Лукас.

Отодвинув компьютер и бумаги, расчистив стол для чайных принадлежности троица села за стол.

— А где Капезович? — поинтересовался Сагитай, отхлебывая из кружки.

— Отдыхает. У нас после полевых положен отгул, на оставшееся рабочее время, это я такой ударник, что после поля сразу в лабораторию, — усмехнувшись ответил Трофим.

— Я спросить хотел, Док, — отставил кружку Сагитай.

— Спрашивай.

— Эти ваши объекты, мертвецы то есть, чем же они нас так обрабатывали? Я чуть сознание не потерял, — с тревогой спросил он.

— Это сложный механизм. Его можно описать как процесс модулирования частоты подвоздейственного объекта, с последующим воздействием на источник создания частоты подвоздейственного объекта, — ответил Трофим. — Сначала вирус синхронизируется по частоте с подвоздейственным объектом, а затем определенной частотой электромагнитных колебаний вызывает сбои в работе органов подвоздейственного объекта.

— Подвоздейственный объект это человек что ли? Мы то есть? — уточнил Яков.

— В нашем случае да, — кивнул ученый, отхлебнув горячего чая.

— Но тогда это наверное мощный импульс, и электричество вырабатывается помощнее чем у этих… электрических угрей наверное? — предположил Яков.

— Отнюдь. Чтобы разбить хрустальный бокал не обязательно кидать его в стену, или бить кувалдой. Вы это можете сделать не пошевельнув пальцем, — сказал Трофим глядя на Якова.

— Не шевельнув пальцем? — усмехнулся боец. — Не уверен.

— Достаточно напевать песню, выяснить на какой частоте хрустальный колокол начнет резонировать с вашим голосом, и если у вас есть определенные вокальные способности то можно быть уверенным, что бокал треснет, — объяснил Трофим.

— Ну тут Шаляпиным надо быть, не меньше, — высказался Сагитай.

— Шаляпин или нет не важно, но принцип вам понятен я думаю. Это образное сравнение, — разворачивая карамельку сказал ученый.

— Так что, мы вроде этих бокалов для них? — сделав большой глоток, и расстегивая пуговицы тесного для его размеров халата спросил Яков.

— Не мы целиком, а наши органы и поверьте мне, то что у нас внутри гораздо хрупче и ранимее чем самый тонкий хрустальный фужер, а объекты прекрасно видят куда им лучше образно говоря, бить, — с этими словами Трофим слегка щелкнул ногтем по чашке, которая издала далеко не хрустальный звук.