Михаил Михеев - Вопреки приказу

Три призрачные тени обрушились на противника с кормовых углов. Там, по всем расчетам, могли быть только свои, и потому наблюдатели постов контроля пространства опасность профукали совершенно позорным образом. Впрочем, если учесть, что кроме удачной позиции для атаки на стороне Ломакина имелись системы маскировки, на поколение превосходящие вражескую аппаратуру, вина их не столь и велика. Крейсер и оба фрегата обрушились на врага, как смерч. Их создатели, защищая корабли от радаров, не пренебрегли и оптической маскировкой, от чего звездолеты казались размытыми и практически неразличимыми на фоне космоса тенями. Реагировать противник, конечно, начал, но в тот момент было уже слишком поздно.

Даже поврежденный и расстрелявший боезапас, «Каспий» отнюдь не был безобиден. Артиллерия-то никуда не испарилась, а две потерянные в прошлом бою орудийные башни погоды не делали. Тем более, они работали в кормовой полусфере, а носовые башни остались в целости и сохранности. И потому первый залп уральцев оказался страшен.

В качестве цели каперанг выбрал крейсер, немного отставший от основной группы. Больно уж тот хорошо вписывался в прицел. Вдобавок, эсминцы ушли вперед, и оказать поддержку атакованному кораблю было просто некому. И «Каспий» практически невозбранно прошелся по нему вначале лазерами и плазмой, а спустя несколько секунд, приблизившись, еще и аннигиляторами ближнего боя. С закономерным результатом.

Вначале разлетелись вдребезги огромные, старомодные отражатели маршевых двигателей. Эти архаичные конструкции, размерами вдвое превосходящие те, что были установлены на «Каспии», представляли собой отличные мишени и раскололись, будто зеркала, по которым с чувством врезали молотком. Теоретически бой можно было считать уже выигранным, огромный корабль моментально потерял управление, и несогласованная работа уцелевших двигателей раскрутила усеченный конус его корпуса, словно городошную биту. В такой ситуации он не мог ни уклониться от атаки, ни толком ответить из собственных орудий, и «Каспий» расстрелял его, как мишень. К тому времени, когда на дистанцию залпа вышли фрегаты, вражеский крейсер напоминал решето, из пробоин которого вперемешку с облаками воздуха и обломками сыпались люди. Кто в скафандрах, а кто и без. Сами виноваты, цинично подумал Ломакин. Ибо нечего нарушать устав, даже если имеешь подавляющий перевес. Неизбежные в космосе случайности еще никто не отменял… Впрочем, фрегаты добавили огоньку и сожгли и тех, кто был в скафандрах, и тех, кто не успел их надеть.

Это была ошибка их командиров. Впрочем, чего взять с мальчишек, до сегодняшнего дня ни разу не участвовавших в бою? Они и так сделали больше, чем можно было ожидать, и не их вина, что действовали согласно ранее утвержденной диспозиции. Просто опыта не хватило понять, что крейсер уже не жилец, и надо работать по следующим целям. В результате, крейсер-то они добили, но время, а с ним и эффект внезапности, были упущены. Противник живо сообразил, что расклады изменились, и принялся с похвальной быстротой разворачиваться навстречу новой угрозе. И с этого момента началось соревнование в огневой мощи, которое уральская эскадра закономерно проигрывала.

Через полчаса все было кончено. «Каспий» спалил еще один крейсер и сильно поцарапал эсминец, но остальные корабли противника, не отвлекаясь на фрегаты, сосредоточенным огнем разнесли его вдребезги. С дистанции, на которую корабли в тот момент сблизились, это было несложно. Теоретически оставался еще шанс, пользуясь преимуществом в динамике разгона, проскочить, но проблема боя на курсах, близких к параллельному, в большом времени огневого контакта, и крейсер попросту не успел оторваться.

Артиллеристы врага оказались хорошими профессионалами, шанса отплатить так нагадившему им кораблю не упустили, и дальше «Каспий» плыл уже мертвой радиоактивной грудой. В этой братской могиле нашли свой последний приют капитан первого ранга Ломакин, чье тело навсегда вплавилось в изуродованный пластик скафандра, его помощник, до конца управлявший кораблем из резервной рубки, только-только закончивший училище лейтенант Шольц, для которого это был первый боевой поход, не дотянувший до пенсии две недели кок по прозвищу Бульон, и еще две сотни человек, до конца остававшихся на своих постах…

Но дело свое эти люди сделали. Эскадра противника из-за маневров потеряла скорость, и корабли с беженцами успели оторваться. Следом за ними ушли и полицейские корабли, экипажи которых грамотно оценили свои шансы в заварухе. Впрочем, это не было бегством. Отступая, полицейские успели не только разрядить по врагу свои ракетные установки, но и, вдобавок, правильно выбрать цель. Уже поврежденный «Каспием» эсминец не выдержал сосредоточенного залпа и под ударами термоядерных ракет превратился в раскаленное облако. Защита погасла буквально на втором попадании, остальные же разорвали и без того покалеченный корабль на атомы.

Фрегаты тоже не остались в стороне, но им повезло меньше. Расправившись с флагманом уральцев, противник грамотно оценил степень угрозы, которую представлял каждый из противников, и сосредоточил огонь на фрегатах. В результате тот из них, что в прошлый раз талантливо изображал жертву, сейчас и впрямь едва-едва уполз с разорванным по всей длине бортом, потеряв треть экипажа. Его систершип отделался парой плюх и шикарным пробоем защиты, после чего его командир трезво оценил свои шансы нанести врагу урон и тоже отступил.

Наверное, тот, кто командовал потрепанной группой вражеских кораблей, был взбешен. Иначе как объяснить, что, не имея возможности догнать беглецов, он тупо расстрелял космический завод, несмотря на то, что как раз его-то можно было попытаться захватить. Тем не менее, орудия его кораблей разбили оставленный персоналом ценный приз на куски. Впрочем, это уже ничего не решало.

Поле боя осталось за противником, и позже многие диванные теоретики ругали Ломакина за проигранный бой и потерю корабля. Те, кто выжил благодаря его самоубийственной атаке, так не считали и даже, случалось, били морды любителям попрыгать на чужих костях, но все это будет потом. А сейчас планета стягивала к себе все силы, подобно щупальцам готовящегося к схватке спрута, и на ее верфях и заводах кипела работа. Время, подаренное живым погибшими космонавтами, надо было использовать с толком.

Противник не пытался маскироваться. Очевидно, те, кто командовал вторжением, хорошо понимали, что радары планетарного базирования их устаревшим системам маскировки все равно не обмануть. Да и вообще, после двух стычек любому дураку стало понятно – на Урале давным-давно их обнаружили, идентифицировали и пересчитали не только корабли, но и все заклепки на их бортах.