Всеволод Глуховцев - Мадьяр

Потом я слышал, как он укладывается, покряхтывает, застегивается поплотнее – в разбитое окно ощутимо тянуло ночной свежестью… Наконец, затих, ровно засопел.

Я поводил окулярами туда-сюда. Коридор, очень похожий на тот, где я застрелил тех двоих, женщину и мужчину… Черт! Я знаю, что не виноват в этом, не было у меня иного выхода – а тянет, гложет душу.

Несмотря на душевные переборы, бдительности я не ослаблял, хотя и уверен был, что вокруг нет ни одной чужой души. Расслабляться нельзя: сейчас нет, а через пять минут, глядишь, и есть какая-то сатана… Так что будь начеку, бригадир! Я и был.

Но независимо от караульной службы, параллельно с ней, вновь пробудились и покатили во мне трудные мысли.

Вот Франт, наш неожиданный союзник. Он тоже ведь сам себе голова, ходит по свету, полному смертельных опасностей, ни к кому не прибиваясь, не желая связывать себя обязательствами… Ну, проще говоря, он поставил себя в этой жизни как вольный ветер, волк-одиночка. И я воспринимаю это совершенно спокойно. Выбрал себе человек такую стезю и выбрал. Его право, его дело.

Так почему же не дают мне покоя те двое!.. Стоит начать думать о них, как охватывает томительное беспокойство. И не в угрызениях совести тут дело. Они если и есть, то ни при чем. Здесь другое что-то.

Другое. Что?..

И сдается мне, что вскоре я стал нащупывать мыслью это «другое». Эти двое, думал я, отъединились от людей по совсем каким-то иным причинам. Да! Они ушли из человеческого мира – уж какого ни есть, а все-таки человеческого… из-за того, что я не могу понять, но что задевает меня, волнует, тревожит… Тайна. Какая-то тут есть тайна… Черт! Брожу, как вокруг заколдованного места.

Не успел я испытать сложную гамму чувств, как в спальне послышалось шевеление. Я резко обернулся.

Крот. Встал, острожной ощупью движется к выходу.

Я протянул руку, помог выбраться в коридор.

– До ветру? – спросил, улыбаясь, ибо какая еще нужда способна поднять человека под утро, в самый сладкий сон.

– Ну, – пробормотал он, – и это тоже… Дай гляделку, отойду подальше. Не боись, смотреть буду во все четыре, бдительность прежде всего…

Я без слов стянул и отдал ему ПНВ, погрузясь во мрак. Не самое приятное, надо сказать, чувство, хотя я и уверен был в опыте Крота – уж кто-кто, а он не упустит ничего.

С привычной беззвучностью он отошел вправо, и вскоре я услышал, как зажурчала тоненькая струйка. Отжурчала, стало тихо, и примерно через полминуты Крот вернулся.

– Сделал дело – спи смело! – пошутил я, уже подозревая, что спать бывший ФСБ-шник не собирается. Уж слишком очевидно он в последнее время колесил вокруг да около. Похоже, и проснулся-то не случайно…

И не ошибся.

– Слушай, – едва слышно произнес Крот, и я ощутил, как он оглянулся, – глаза понемногу привыкли к темноте, и если не видели, то угадывали движения. – Слушай… давай-ка малость отойдем. Разговор есть.

Мы отодвинулись влево.

– Ты следишь? – не преминул осведомиться я.

– А как же! Все в норме… Я хотел спросить: как тебе этот новенький?

Все это говорилось по-прежнему очень тихо, на пороге слышимости. И он и я, тем не менее, отлично слышали друг друга.

– В каком смысле? Насколько правду говорит?

– Ну, в общем, да.

Я подумал. Анализ-синтез – на все про все у меня ушло секунды три.

– По-моему, не врет. По сути. По мелочам – кто его знает, но это роли не играет.

Крот неопределенно хмыкнул.

– А что? – осторожно спросил я. – У тебя есть какие-то подозрения?

Пауза. И Крот сказал:

– Есть.

– Ну так поделись!

Он вновь малость помолчал.

– Тут… видишь ли, какое дело…

Мне эти игры разума надоели.

– Слушай, Крот! Ты уж или не начинай, или говори до конца! А ты какую-то ботву мнешь. Давай по делу!

– Да, – он решился. – Да! Но тут надо издалека начать…

– Значит так, – сказал я и обвел взором суровые, уже сильно заросшие лица.

Нежное Катино лицо я взором не обводил, так как нужды в том не было.

– …Значит так. Есть боевая задача.

И я изложил ее. Она совершенно логично вытекала из сложившейся ситуации.

После того как из предосторожности мы сутки провели в «схроне», нам вновь надо было выходить на поверхность – иначе к КГБ-шному объекту не подобраться. Из соображений безопасности мы не стали выбираться через прежний выход; Крот поколдовал над своей картой и поведал нам, что есть еще один сравнительно недалеко, идем к нему. Пошли.

Я немного беспокоился насчет Франта – он, спору нет, человек многоопытный, но столь необычное путешествие и для него наверняка впервые… Однако опасения оказались напрасными: нашему новому соратнику если и пришлось потруднее прочих, он этого никак не обнаружил, с текущими задачами справился не хуже прочих.

И вот мы у выхода, куда более комфортного, чем прежний. Здесь городская окраина проявила себя в виде нескольких старых кирпичных двухэтажек – коллектор вывел нас в подвал одной из них, а из подвала мы перебрались в подъезд, точнее, в одну из квартир первого этажа. Давно лишенные стекол оконные проемы выходили на тот же самый лесной массив, который нам вчера не удалось пройти, только значительно севернее и несколько восточнее, что сильно удлиняло наш наземный маршрут. Но деваться некуда, идти прежним путем слишком рискованно. Мы и сейчас, обжегшись на молоке, решили дунуть на воду: не выходить на разведку, а отправить на разведку трех человек на предмет изучения окрестностей. По первому впечатлению все вокруг было тихо, но мы-то знали, какова цена первым впечатлениям… Вот и встали на скоротечный привал, постаравшись сделать так, чтобы нас невозможно было увидеть со стороны. Впрочем, до этого Франт успел обследовать здание, вернулся озабоченный, что я заметил, но не стал педалировать. Повернулся к Кроту, вполголоса спросил о радиосвязи. Тот неохотно пожал плечами: нет. Рация в порядке, пищит, потрескивает, но контакта с базой нет.

Я дал команде немного отдохнуть, после чего и произнес те самые слова:

– Значит так. Есть боевая задача…

То, что командиром разведгруппы должен стать Сан Саныч, решено было заранее. Так я и объявил. Как это было воспринято каждым, не знаю, но внешне нормально: все промолчали, безропотно принимая мое решение.

А сейчас предстояло сделать очень важный шаг.

Я сознавал, что должен быть исключительно спокоен в этот миг. То есть должен быть совершенно обычным, таким, как всегда. Я постарался это сделать, даже зевнул со скучноватым видом, мотнул головой и сказал:

– К нему в команду нужен еще один человек. Добровольно. Желающие?.. – обвел всех глазами.

Больше всего я боялся, что меня выдаст какая-нибудь мелочь типа нечаянно дернувшегося уголка рта, пересохшего горла, внезапно изменившегося тона голоса… Но нет, справился. Не дрогнул, не пискнул, все проговорил ровно, отчетливо, как всегда.