Всеволод Алферов - Царь без царства

По широкой лестнице они вскарабкались в молчании. Лишь когда двери обители сомкнулись за ними, Самер спросил:

– Есть что новое? Что-то, что мне нужно знать?

Хоран посмотрела на него печальными выцветшими глазами.

– Должно быть, нет. Разве что ложа торговцев начала выпытывать, что происходит.

– Это я уже знаю. Очень не вовремя!

– Обитель не страшится торгашей.

– Боюсь, их не интересует, чего мы боимся, а чего нет.

После душной ночи в обители было зябко. Просторные коридоры и проходы пустовали, в нишах скрывались статуи царей и завоевателей, которых успели позабыть везде, кроме этих стен.

– В последние годы нас совсем немного, – проговорила Хоран, заметив любопытство Верховного. – Все больше магов стремятся попасть в столицу. Первое время там было безопаснее: мы боялись, что в провинции повторится резня. А после смерти Черного Азаса заговорили, будто юный наследник и царь Мауз благоволят Кругу. Молодые и способные едут туда, где больше надежд и краше будущность… Я помню, как здесь звенели голоса, Первый! Главой обители в те годы сидел брат самого лучезарного. Я была молода, много смеялась, а по ночам мы бродили вдоль набережных. Огни фонарей отражались в воде, как цветные бусы.

Морщины на ее лице стали глубже, и чародейка шумно вздохнула.

– Прошу меня простить, мудрый. Я уже не та бойкая женщина и все чаще живу минувшим. Наверное, преступники воспользовались тем, что нас мало. Столько помещений пустует, уследить за всеми невозможно. А вот мы и пришли.

Они добрались до просторной комнаты с окнами на реку. Низкий столик на гнутых ножках подобострастно присел меж креслами, свет колдовских огней играл на корешках книг в кожаных, парчовых и деревянных переплетах.

– Расскажи все, от начала и до конца, – попросил Верховный, устраиваясь в кресле. – Не забудь и то, о чем не сказала во время Зова.

– Я ничего не укрывала, – Хоран потянула за старый шелковый шнурок, призывая слуг, – хотя подробности могла запамятовать. Но я готова говорить часами, если это поможет, мудрый! Для нас это был такой удар…

Утомленный ее размеренной речью, Первый невольно нахмурился. Чародейка это заметила и сразу перешла к делу.

– То, что делали преступники, называется «кормлением кровью». Или нечто близкое, я не скажу наверняка. Все знают, что в миг смерти происходит выброс силы, и вовсе лишенный сердца маг мог бы ее использовать. Говорят, за морем, в закатных землях, древние колдуны пили силу и кровь своих жертв. Не знаю… в хрониках пишут, в годы Царя Царей Версива́ра Царство пришло на Благодатные берега, и тогда там были запрещены древние и кровавые ритуалы. Что именно умели варварские чародеи, сейчас уже никто не знает. Старое Царство рухнуло, провинции потеряны, а хроники похожи на легенды.

Хоран умолкла, стоило в кабинете появиться слугам. Двое юношей с мягкими движениями подложили под спины собеседников подушки и расставили фаянсовые чаши, кувшин с вином и сласти.

– Я перечитал, что нашел про кормление, и кое-что мне рассказывал наставник, – едва слуги скрылись, Самер кивнул. – Если убить человека, ты поймаешь слабую тень силы, большая часть просто рассеется.

– Потому я и говорю, что не уверена. Если под рукой нет загона рабов… – Старуха повела плечами, не закончив.

– Как это произошло?

– Совершенно случайно, – Хоран уставилась в пространство. – Я сама просила о помощи старших чародеев, нужно было очистить с полдюжины помещений. Им не пристало заниматься грязной работой, но на молодежь в таких делах лучше не рассчитывать, все сделают спустя рукава. Мы застали их за убийством, здесь не осталось сомнений. С ними был резервуар силы, который они… наполняли… тем, что взяли из жертв. Должно быть, они поняли, что это никак не объяснишь. Завязалась схватка. Один из моих людей вовремя заметил резервуар и разрушил его. Нас всех встряхнуло, а в небо выплеснулось облако силы. Когда старшие чародеи пришли в себя, один убийца уже погиб, сила выжгла его изнутри, а двое других в беспамятстве. Если желаете, наши маги расскажут все сами. Вы можете войти в их сознание и увидеть их глазами.

– Желаю, но позже, – Самер коснулся ноющего виска. – Ты говоришь, преступников было трое? Кто они, откуда? Сколько лет?

– Один постарше, около сорока, еще двое совсем мальчики, не больше тридцати лет, – вспомнив, что Первый-в-Круге сам едва перевалил за тридцать, чародейка совсем тихо, чуть ли не шепотом добавила: – Простите, мудрый. Все трое не отсюда, их привели Путники. Наши Путники выискивают детей с Даром от Та́бры до Мера́йи, а на север до предгорий. Один из крестьян, другой из семьи бродяг. Третий родился у шлюхи. Родичей в Джамайе у них нет. Все трое держались особняком.

– С кем общались из города?

Хоран разгладила на коленях складки белой ко́ввы.

– В этом-то и дело, что ни с кем. В последние две-три луны вовсе не покидали обители, а может, и дольше.

– Вас часто посещают горожане? В обители много простых смертных?

– Такое бывает, но изредка. Те, у кого родные в Джамайе, предпочитают бывать в городе, а не наоборот. У нас семеро слуг, все прочие – неофиты, как во время Азасова пленения, когда мы не могли покидать обитель. Я верю, что работа благотворно действует на учеников.

Опустив локти на подлокотники, Первый сложил руки домиком и коснулся губ кончиками пальцев.

– Видишь ли, Хоран, здесь у нас что-то не сходится. Преступники должны были с кем-то видеться, не сами же они все выдумали. За убийствами кто-то стоит.

– Кто-то стоит? – медленно повторила чародейка.

– Конечно. Есть обычное кормление кровью, знание, которое бездну лет считают запретным. Мы думаем, это омерзительно, это похоже на людоедство. Круг, во всяком случае, его знает, а самые сведущие могут кормление исполнить. Но ты сама признаешь: здесь нечто новое. Новое тоже можно открыть, в конце концов, мы маги. Но для этого нужны исследования, опыты… ведь не с первого раза получится. Этого не было. Или было, но где-то еще.

– Мы осмотрели их комнаты. Еще прежде, чем я послала Зов.

– И ничего не нашли, я помню. Хотя, конечно, я еще раз посмотрю сам.

На мгновение на лице старухи отразилось отчаяние. Впрочем, Верховный не поручился бы, искренне оно или всего лишь притворство.

– То, что вы говорите, ужасно, мудрый. Такое отвратительное колдовство!.. Кто может стоять за этим?

Вопрос был риторическим, но Самер ответил:

– Кто угодно, Хоран. Кто угодно. Если бы я знал, кого винить, я бы начал с него, а не с этой беседы.

Глава обители являла собой воплощенную скорбь. Впрочем, Самер и не надеялся прочесть ее лицо. Маг встал.

– Не стану утомлять тебя, Хоран. Час и так поздний. Позови кого-нибудь, кто проводит меня к пленникам, а потом покажет комнаты.