Анастасия Ликова - Волк в овечьей шкуре - 2

— Он тебя изнасиловал?

Она посмотрела на меня и кивнула головой.

— Да. Но после всего, что было, я на этот факт уже смотрю спокойно. Главное другое, — она опять замолчала. — Он позвонил домой, я как раз была дома одна. Сказал, что хочет мне что-то показать, сюрприз. И чтобы я пришла к старому кинотеатру. Я не хотела идти, но он уговорил. Ведь я его считала братом, а что брат может плохого сделать сестре? Ничего. Я ему верила. Он встретил меня и, взяв за руку, повел за здание. А там уже стоял микроавтобус, и были четверо парней. Он подвел меня к ним и, не выпуская руки, отдал им. Я даже не успела закричать. Ничего не сообразила. А потом он первый меня изнасиловал… Ну и остальные тоже. Я помню, он сказал, что мол все, они в расчете. А потом я узнала, что он в карты на меня играл. Вот такая история, — она спокойно смотрела на меня. — Может, я из-за этого такой там была? Я не верила больше людям. Я ненавидела всех девушек, попавших туда, за то, что они такие наивные дуры, за то, что дали себя обмануть. Я и к тебе также относилась, как и к остальным. Считала тебя дурой, которую обманули.

— Ладно. Дура, так дура. И что ты думаешь делать с этим?

— Ты не поняла, ты не дура.

Я усмехнулся.

— Да, я не дура, я дурак. Меня ведь тоже обманули, и я повелся. Так что я ничем не отличаюсь от всех остальных, было за что ненавидеть.

— Помнишь, ты мне еще в Новосибирске сказала, что хочешь быть похожей на меня? Я тогда еще удивилась. Подумала, зачем?

— Кажется, было…

— Так вот, я тоже скажу, что я хочу быть похожей на тебя. Я хочу отомстить за себя, за родителей. Я хочу, чтобы он сдох. Как собака…

— У, какие слова! — я посмотрел на нее и вздохнул.

— Все, что с тобой произошло, тебя не сломало. Все те, кто делал это с тобой, уже мертвы. В какой-то степени они сломали тебе жизнь, и ты отомстил. Я тоже хочу отомстить, только я сама хочу убить его. Я не могу жить и знать, что где-то живет человек, который, по сути, убил моих папу и маму, сломал мне жизнь, практически и меня убил. Так почему он должен жить и радоваться? Ты бы смогла жить с этим чувством?

Взяв сигарету, я закурил и, выпустив дым, посмотрел на Веру.

— Вера, знаешь… Я бы, конечно, не смог бы жить с этим чувством. Но ты знай: убить человека не так просто. Это мне уже все равно, за моей спиной столько крови, вовек не отмоешься. Убив раз, пути назад уже нет. Подумай. Не бери грех на душу.

— Так что? Пусть он живет? А грехов на мне много. Прелюбодеяние — тоже грех.

— !!!!!!!!!!!!!!!!

— Слушай, Алин, давай мы там потом будем оправдывать свои действия, — она тоже взяла сигарету. — Я хочу сама убить его. Помоги мне, — она посмотрела мне в глаза. — А знаешь, вот ему я бы смогла от уха до уха.

Взгляд был похож на взгляд хищника. Не было никаких эмоций, жесткий и холодный.

— Ого, ты маньячка… А может, я?

— Я хочу сама, я должна. Я должна видеть его глаза.

— Ну, не знаю, его еще нужно найти, а это не так просто. Ну мы с тобой что-нибудь придумаем, да, напарница? — улыбнулся я.

— Спасибо! Я знала, что ты не откажешь, — уже улыбнулась она.

Я вздохнул.

— Ладно, поехали искать твоего кукушонка.

— Кого?

— Кукушонка. Ты разве не знаешь, что кукушка откладывает яйца в чужие гнезда, а потом кукушонок вылупляется и выбрасывает родных птенцов из гнезда, а их родители кормят его, потому что инстинкт.

— Знаю, но как-то не подумала. А где его искать?

— А хрен его знает, где его искать… Для начала нужно жилье найти.

Мы решили остановиться в гостинице и вскоре уже стояли перед стойкой одной из них. Осмотрев номер на третьем этаже, я остался доволен. Закрыв дверь, начал снимать джинсы, под которыми все уже кипело, особенно промежность. Мало того, что я сильно потел, так еще и из киски вытекало что-то наподобие смазки. Это было и раньше. Между ног все покраснело и уже не чесалось, а жгло. Хот присыпку бери.

— Больно? — сочувственно спросила Вера.

— А ты как думаешь? Но лучше так, чем твои шутки слушать. Все, пока! Я — в душ,? — обиженно произнес я и пошел мыться.

Вдоволь наплескавшись, я вышел только через минут сорок. Назло Вере.

— Ты там что делала?

— Как что? Мылась. Что там еще можно делать?

Пока она мылась, кстати, не меньше меня, я заказал ужин, не хотелось никуда идти, и включил ноут. Открыв телефонную книгу, я выписал всех Фроловых с именами как у Вериного брата. Их оказалось пятнадцать.

— Ни фига, — и встал, прошел в душ. — Вера, какого года рождения?

— Кто, я? — удивилась она.

— Нет, кого мы ищем, — я умышленно не назвал его братом.

— Семьдесят девятого, весной когда-то. Месяц не помню, помню — весной.

— Кстати, а у тебя когда днюха?

— Ой, — она замерла. — Я и забыла, что есть такой день. Осенью, в октябре.

— Ну ладно, хоть свой помнишь. — я улыбнулся и провел рукой по ее мокрой «девочке». Она не отстранилась, а только спросила с улыбкой:

— Нравится?

Улыбнувшись, я вернулся в комнату и не успел сесть за компьютер, как в дверь постучали. Накинув халатик, я пошел открывать, на ходу завязывая поясок. Привезли ужин. Я взял сок и опять погрузился в компьютер.

Только четверо подходили под год рождения. Одного я сразу откинул, по дате рождения, а вот трое были весенниками. Так, ему тридцать лет, кем можно быть в тридцать лет? Да кем угодно. Если он тогда играл в карты, возможно, он и сейчас играет, а возможно и остановился. Но человек, способный так поступить с сестрой, пусть даже не родной по крови, но родной по семье, разве может он остановиться?

В этот момент из душа вышла Вера. Увидев тележку, она обрадовалась и сразу же направилась к ней.

— Вау! Ужин, я голодная, Алиночка, какая ты умничка, что заказала в номер, — она чмокнула меня в губы. — Я так не хотела куда-то идти.

— Вера, расскажи мне про того человека.

— Что?

— Ну какой он был. Кстати, как его звали друзья в школе, во дворе? Кличка была?

Она отломила пальчиками кусочек рыбы, пустила его в рот и задумалась.

— Не помню, ну вот что-то такое, связанное с картами. Ну как же, я слышала такое выражение еще там, когда охранники играли в карты, они тоже так говорили, — она опять отломила рыбы и, положив в рот, уставилась в потолок.

— Джокер? — я начал перечислять все клички, популярные среди картежников. И все было не то. Что я только не придумывал, уже даже доходило и до немыслимых.

— Нет, но я не помню, — уже уплетая картошку, произнесла Вера.

— А ты в карты играла? — спросил я.

— Ни разу.

— А в дурака?

— Это куда?

— Вера, в картах есть такая игра, самая простая и популярная, дурак называется.

— Нет. Я вообще ни разу карты в руках не держала… Вспомнила! что-то вроде бубен.

— Бубновый?

— Нет бубен, точно бубен, — обрадовалась она и с еще большим азартом принялась поглощать пищу.