Анастасия Ликова - Волк в овечьей шкуре

— Надеюсь, всем все подошло? Через пять минут все собираемся в зале.

Марина раскрыла маленькую коробочку, которую так же принес охранник, и посмотрела на ее содержимое:

— Так, а тут что? — произнесла она. — Ал… Анджел, какие выбираешь? — тут же спросила она и показала мне сережки. Я опешил: они были длинные и массивные, на вид очень тяжелые.

— Они же все уши оторвут! — произнес я сконфуженно.

— Они легкие, — Марина подошла ко мне. — Какие выбираешь? Я хочу вот эти, — она показала на одну пару.

— Мне вообще по барабану, — ответил я.

— Ну, перестань, пойми, ну… как тебе сказать, — она замялась.

— Давай любые, если так надо, — сказал я с безразличием в голосе.

— Давай, вот эти, — она показала на те, которые ей понравились.

— Нет, ты их уже выбрала, — подыграл я ей. — Давай вот эти, — показал я на первые попавшиеся.

Марина обрадовалась, что я проявил хоть какой-то интерес, и начала цеплять их мне на уши. Я почувствовал слабый укол в мочке уха.

— Ой, у тебя дырочки почти заросли, — произнесла она.

— Дырочки? — спросил я, и тут же с ехидством в голосе добавил: — Если будет каждый день, как вчера, то не надо будет за это переживать.

Марина, тяжело вздохнув, надела вторую серьгу и подала браслеты.

— А бусы у тебя уже есть, — и указала на ошейник.

Я кивнул и, как какая-то кукла, начал одевать браслеты.

— Пошли! Все уже, наверно, вышли, — позвала Марина.

Невзирая на то, что мы сегодня практически не спали, Марина выглядела бодрой и была в приподнятом настроении.

— А ты что такая веселая? — спросил я, когда мы стояли возле комнаты и ждали Веру.

Она посмотрела на меня своим жизнерадостным взглядом и, окатив меня с ног до головы гаммой положительных эмоций, с наигранным детским удивлением в голосе ответила:

— А ты разве не понимаешь?

— Я понимаю, что ты еще ребенок, который нашел себе игрушку в моем лице, — понизив тон, продолжил я.

— Нет! Не игрушку! Просто, я рада, что ты рядом.

— И теперь надо мной можно издеваться?

— Я не издеваюсь, а учу тебя! — сказала она измененным голосом персонажа всем известного мультфильма.

— Чему ты можешь меня научить? — я попытался спародировать ее голос. Мы посмотрели друг на дружку и неожиданно рассмеялись. Сразу на нас устремился десяток пар глаз.

Вера пришла не одна. С ней зашли еще две молодые женщины.

— Внимание! — громко произнесла она, хотя все и так стояли, практически не дыша. Вера хотела показать себя строгой, но я видел, что это ей удается с трудом. Она не такая, какой хочет казаться. — Вы будете разделены на три группы, у каждой группы будет свой преподаватель, — она указала на двух женщин и, взяв папку, зачитала комнаты, как я и предполагал. В нашей группе оказались первые три. Затем зачитала остальных и представила им преподавателей. — А в первой группе буду я. — И, пройдя к выходу из зала, произнесла: — Первая группа, прошу за мной.

Мы вышли в длинный коридор, слева я сразу заметил лестницу, ведущую, видимо, на первый этаж. Пройдя еще метра три, мы оказались в холле. Вера, подойдя к одной из трех дверей и открыв ее, негромко произнесла:

— Проходим, девочки, и рассаживаемся. И как можно быстрей.

Мы двинулись в сторону открытой двери. Вера, пропуская нас в класс, стояла так, что мимо нее приходилось проходить боком. Я шел последним, после Марины. И при моем приближении Вера подалась вперед и выгнула свою спину, выставив еще дальше свою грудь. Я понял, что пройти мимо и не задеть ее не удастся, и последовал ее примеру, вспомнив, что у меня тоже есть что выставить вперед. Меня как током ударило, когда я своими грудями дотронулся до ее груди. Через тонкую ткань своего лифчика и ее блузки я почувствовал ее напряженные соски, и мои соски ответили незамедлительно. Меня сразу бросило в пот, и пробила мелкая дрожь. Я почувствовал слабость в коленях. Бросив на нее удивленный взгляд, я прошел дальше. Все это не смогло ускользнуть от орлиного взгляда Марины.

Класс представлял собой большое просторное помещение, которое было хорошо освещено, но окон не имело. На одной из стен, которая была ближе к входу, висела доска. Возле доски стоял компьютер, который позволял выводить изображение на проектор. Вместо выдающихся деятелей науки и искусства на стенах, как обои, были наклеены картинки, напоминающие сцены «Кама сутры». Вдоль стены тянулись лавки, на которых, наверное, сидело не одно поколение таких, как мы, учениц элитной школы. В углу я заметил небольшой шкаф с карманами.

— Быстрее рассаживаемся, — проговорила Вера и, закрыв дверь, вышла.

Это был наш первый урок, и никто не знал, как он пройдет. На лицах девушек можно было прочесть страх, и после слов Веры они сели, прижавшись друг к другу. Было отчетливо видно, что они нуждались в поддержке и пытались ее почерпнуть, касаясь своих соседок. Но соседки ничем не отличались. Здесь все были бесправными шлюшками. К любой могли подойти и сделать все, что захочется.

Я сел рядом с Мариной и погрузился в раздумья, пытаясь понять, какую игру ведет со мной Вера. Вновь вспомнил ту ситуацию с дверным проемом. На вид ей 22. Симпатичная брюнетка с карими глазами, ослепительной улыбкой (наверное, ведь я ее еще не видел), невысокого роста, с довольно внушительным размером груди. Она является обладательницей очень упругой аппетитной попки, которая всегда прорезается сквозь обтягивающую ткань брюк или коротких юбочек. Несмотря на поведение, ее вид можно сравнить с весной, благоухающей разнообразием полевых трав. Сейчас на ней была красивая ажурная белая блузка-безрукавка из тонкого шелка и с сексуальным вырезом на груди, кулончик вместе с маленькими сережками, черная обтягивающая мини-юбка чуть выше середины бедра, довольно короткая, черные туфли на шпильках и черные прозрачные то ли колготки, то ли чулки. Предвкушая ее вкус, можно без сомнения сказать, что это были чулки. Наверное, она всегда носила только чулки и стринги под своими до непристойности короткими юбками. У меня внизу появилось ощущение, что мой член начал вставать. А шансов, как говорится, никаких. Я всегда, когда ее видел, любовался ее фигурой — бедрами, попкой, грудями. Еще мне нравились ее руки с ухоженными пальчиками. Какая она все-таки красивая, мисс короткая юбка! После того как я заглянул в ее глаза, отношение к ней у меня изменилось: если раньше я считал ее высокомерной и заносчивой стервой, то сейчас мне кажется, я почти уверен, что она мало чем отличается от нас. В глазах у нее я видел такое же отчаяние, как и у многих из нас.

Я вновь ощутил сильное возбуждение, даже мои черные трусики насквозь промокли. Я недоумевал, когда только успели так намокнуть. Они точно со мной что-то сделали. Уж очень часто я начал возбуждаться, не осознавая того. Как маленькая безмозглая шлюшка. Хорошо, что они у меня черные, и никому не видать. От стыда я опустил взгляд и уставился в пол. Так вот почему девушки опускают глаза — от стыда. Но я ведь не девушка! Или уже стал ею, раз так себя веду?