Игорь Стенли - Суховей

– Не для любого, попрошу заметить, а только для одного.

– И кто же этот счастливчик? – поинтересовался я.

Вместо ответа девушка припала к моим губам, и мы снова ненадолго прервали прогулку.

Сильный порыв ветра застал нас посреди незнакомого леса, небо резко потемнело, кроны деревьев раскачивались, осыпая листьями и сухими ветками. Гроза налетела внезапно. Уже слышались близкие раскаты грома. Вспомнилась прописная истина, что находиться в грозу в горном лесу как минимум опасно.

Мы быстро зашагали вниз по склону и скоро вышли на одну из асфальтированных дорожек, по которой продолжили спуск. Заблудиться здесь было невозможно, но нам удалось. Дорожка, ведшая, казалось, вниз, вдруг стала подниматься в гору, молнии сверкали почти над самыми головами. Я крепко схватил Вику за руку и увлёк за собой ниже по склону. Там между деревьями проглядывал овраг, который, по логике, должен был вывести к реке, а, следовательно, и к набережной, но тут небеса разверзлись, и хлынул небывалый ливень. Мы сопротивлялись стихии и пытались отыскать хоть какое-то укрытие, однако буквально через минуту промокли полностью и смирились. Грунт и прошлогодние листья под ногами пропитались водой, и идти пришлось аккуратнее. Овраг превращался в ущелье, которое, в свою очередь, сужалось с каждым шагом. Поток воды с гор устремился в него, отвесные скалы нависали с обеих сторон, и вот уже моя идея с выходом к реке показалась не такой удачной. Всё же мы продолжили спуск – и вскоре обнаружили следы цивилизации в виде ступеней с перилами. Вода поднялась почти по щиколотку, и бурлящее течение норовило сбить с ног. За перила было удобно держаться, но через десяток метров они обрывались, как раз в самой теснине, где в потоке с трудом удавалось разобрать вырубленные в мягком песчанике ступени. Я помедлил, оценивая положение, и взглянул на Вику. Она была сосредоточенна, но не напугана. Пропустив её вперёд, я стал шаг за шагом продвигаться вниз, одной рукой придерживая девушку, а второй цепляясь за борозды и щели в скале.

Каким-то чудом мы смогли на своих двоих добраться до твёрдой и ровной поверхности внизу ущелья. Поток с рокотом уходил в искусственное русло, а перед нами открылась широкая поляна. Оглядевшись, заметили сооружение у одной из скал и не сговариваясь бросились к нему. Это оказалась старинного вида часовня. Двери были закрыты, но мы смогли укрыться от не стихавшего ливня под сводами арки.

Дождь шёл, а мы стояли. Здесь, среди древних гор, у входа в православную часовню я принял ещё одно важное для себя решение.

– Я тебя не брошу, слышишь? – прошептал я на ухо прижавшейся ко мне спиной девушке. – Если когда-нибудь против нашей воли нам придётся потеряться, то знай, я буду ждать тебя здесь, на этом месте.

Вика еле заметно кивнула и покрепче обхватила мои руки. Каким образом мы потеряемся? Почему нам нужно встретиться именно здесь? Рациональных ответов на эти вопросы я не находил. Почувствовал только то, о чём Вика говорила чуть раньше, – полное отключение от реальности и потока времени. Я старался лишь согреть её своим теплом и наслаждался каждым мгновением.

Стихия сбавила напор, и дождь уже не казался таким злым; его капли прыгали по ярко-зелёным, довольным жизнью листьям лесных великанов и, падая вниз, тревожили ветки дремавших папоротников. Когда ливень стих, мы поскорее отправились на выход из леса, потому что моя спутница заметно подрагивала и губы её стали серо-голубыми. На пути начали попадаться беседки и навесы. Пережидавшие там грозу люди смотрели на нас и улыбались. Солнце проглядывало из-за туч, но пока не грело, не говоря уже о том, чтобы высушить одежду.

На удачу я заглянул в один из гостиничных корпусов, который оказался классическим пансионатом советского типа. За стойкой администратора сидела женщина, равнодушно окинувшая нас взглядом, когда мы вошли, оставляя мокрые следы. Я поздоровался и рассказал историю: что мы туристы, проездом, попали под ливень, и теперь нам негде даже высушить одежду. Администратор сначала недовольно вздохнула, но потом оттаяла, заперла свою стойку и повела нас куда-то в глубь здания. Отперев дверь в помещение с табличкой «Хозяйственная», она извлекла оттуда два белых банных полотенца. Здесь же мы переоделись, после чего прошли на задний двор, где развесили мокрые вещи и устроились в пластиковых шезлонгах, согреваясь и отходя от недавнего приключения.

Пока одежда сохла, мы были привязаны к этому месту и решили просто отдохнуть, наслаждаясь тёплыми лучами солнца и горным воздухом. Рядом со мной лежала прекрасная девушка. Изгибы её обнажённого тела, прикрытые лишь тонким полотенцем, так и не дали мне расслабиться. В то время как сама она быстро сомлела и задремала.

Спустя час просохло всё, кроме моих брюк, но я плюнул на это, и мы оделись, по очереди прикрывая друг друга полотенцем. Даже телефоны наши пережили сплав по ущелью. Мы поблагодарили нашу спасительницу, которая растрогалась и отказалась от денег за свою помощь, но взяла с нас обещание приехать к ним в пансионат при первой же возможности. Когда мы прощались, я прихватил со стойки визитку агентства по прокату авто. В тот момент у меня созрел новый план дальнейшего времяпровождения.

Как ни странно, Вика с энтузиазмом поддержала идею. Видимо, ей тоже не хотелось прерывать наше необычное свидание. Да и глупо было бы, находясь в часе езды от побережья и имея в запасе ещё два дня, не съездить на море. Что мы и сделали, взяв напрокат автомобиль, но не обычный для таких случаев. Нам достался симпатичный белый Chevrolet Niva, так как все популярные модели оказались заняты и на выбор были только он и пижонский Audi A3.

Выехали ближе к вечеру, потому что пришлось возвращаться в Молькино за документами и затем долго согласовывать место подачи автомобиля. Но мы никуда не спешили, петляя по живописной горной трассе. Проезжали самобытные посёлки, придорожные кафе и мотели, утопавшие в лесной зелени. На то и дело попадавшихся на обочинах импровизированных ярмарках царило оживление: отдыхающие как пчёлы налетали на мёд, орехи, грибы, кизил и прочие дары южных горных лесов. Скрывшееся за вершинами солнце вдруг снова выглядывало на очередном повороте и слепило нас своими лучами, но так, приятно, по-дружески.

– Зачем ты завела тот разговор про течение жизни? – спросил я Вику, которая разглядывала склоны гор, засаженные садами и виноградниками.

– Мне показалось, ты не хочешь обсуждать эту тему, – с напускной серьёзностью ответила она.

– Если ты забыла, то наш разговор прервали обстоятельства непреодолимой силы, и мне показалось, что ты не закончила мысль.

– Как с тобой закончишь мысль, если ты всё время перебиваешь? И с каких это пор поцелуй с языком называется непреодолимыми обстоятельствами? – она игриво ткнула меня кулачком в плечо, но после этого притихла и сосредоточилась. – А вообще, да, я хотела спросить: зачем человек рождается на свет? Неужели для того чтобы занять место в муравейнике, получить свою роль и потреблять положенные ресурсы до конца жизни? А зачем нам даны воля и разум, зачем нам воображение и способность мечтать?