Дорохов Михаил - S-T-I-K-S. Быстрее судьбы [СИ]

Начался пролесок, и Монах посмотрел на приборную доску:

— Все. Откатались. Дальше придется пешком. Но тут, вроде бы, немного совсем осталось.

«Бэха» остановилась прямо посреди дороги. Якут выбрался наружу и осмотрелся. Вокруг были поля с колыхающейся от ветра высокой травой. Причем, поля правильной формы. Что удивительно, так как зеленые марева отделяли друг от друга полосы из деревьев, но на них не росло никаких культур. Вдалеке виднелся лес.

Монах накинул лямки рюкзака на плечи и скомандовал:

— Давай до леса. Там посмотрим уже. Я знаю дорогу только по рассказам и примерным планам у Джо.

— Это кто?

— Бармен в моем стабе.

— Это тот, на который собирались напасть те ребята, что были с тобой в городе?

— Мог бы и не напоминать! — Монах насупился и затопал вперед через зеленые волны.

Якут заторопился следом, проклиная себя в душе за плохо подвешенный язык.

Полчаса напарники шли до виднеющегося впереди леса, и только под сенью первых деревьев Монах остановился и проговорил:

— Держись ближе. Пересекаем лес и, если память мне не изменяет, на планах Джо дальше был небольшой городок из тянучек.

— Из кого?

— Медленно перезагружающиеся кластеры. Аминск тоже из таких.

Не дожидаясь лишних дополнительных расспросов Якута, Монах двинулся вперед, отгибая на ходу преграждающие путь низко растущие ветки. Якут заметил, что лес был довольно густой, что было нехарактерно для данной полосы. Через минуту новичку в голову пришла мысль о том, что в принципе в Улье возможно и такое, и, скорее всего, они просто вступили на территорию нового кластера, когда зашли в лесной массив.

Его размышления прервало слабое урчание. Якут тут же вскинул автомат. Зазевался!

Монах молча указал рукой в сторону кустов справа. Под ними лежал зараженный, одетый в зеленый защитный костюм. За спиной его был небольшой рюкзак, а через плечо перекинута двустволка.

Проводник промолвил:

— Ползун. Вся живность от него просто разбегается. Оголодал, скоро скопытится.

Он направился к ползущему в сторону людей мертвяку и склонился над ним. Короткий взмах ножом перерубил лямку поясной сумки. Монах заглянул в нее и удовлетворенно хмыкнул:

— Патроны есть.

Из кармана сумки посыпался белый песок. Якут удивленно поднял бровь:

— Что это?

— Соль. Наш товарищ, похоже, был егерем. Пеньки солью мазал. Лоси приходят на неё. Вот и удостоверение есть внутри.

Монах забрал сумку, отправив её внутрь рюкзака, и двинулся дальше. Лес вскоре закончился и начался новый кластер. Опустевший и очень маленький городок. Даже, скорее всего, поселок городского типа.

Монах снял с плеча дробовик и тихо произнес.

— Попробуем пройти по краю города. Думаю, тут давно уже никого нет — все разошлись по более «перспективным» кластерам. Но некоторые старожилы крупные могли и остаться.

Якут двинулся вслед за напарником к первому зданию. Ближний район представлял себе несколько поставленных в ряд пятиэтажек. Недавние постройки. Похоже, для работников ближайших предприятий или просто — для новых поселенцев, приезжающих тут жить. Некоторые стекла выбиты.

При перезагрузке тут творился ад, как и везде в Улье, когда мутанты набегают с соседних кластеров на пиршество. Якут поежился, вспоминая намного более крупный Аминск.

У угла первого дома напарники ненадолго остановились и проверили двор. Пустая типичная спортивная площадка с простенькими турниками пустовала. Рядом, правда, стояли несколько остовов сгоревших машин. На здании напротив были видны трещины и дырки в плитке: очевидно по ним прошлись очередью из автоматического оружия. Двору пришлось повидать многое в день перезагрузки.

Слева от рейдеров был еще один дом с проходной аркой. Туда они и направились. На соседней улице снова остановились как вкопанные.

Монах с усмешкой обернулся на Якута, наблюдая за его реакцией. Перед новичком раскинулось огромное черное поле. Каждая травинка на нём была произведением искусного стеклодува. Мёртвый кластер, а точнее, его граница. Этому виду позавидовал бы даже Сальвадор Дали.

Если раньше Якут удивлялся тому, как соединяются кластеры Улья, то теперь ему казалось, что он видит границу между двумя абсолютно разными мирами, у которых разные цвета и краски и, наверное, совершенно другая физика. Эту догадку тут же подтвердил Монах, произнеся:

— Даже не думай заходить в область черноты. Время там тебе покажется мгновением. Каждое движение будет даваться очень сложно. И если замешкаешься, уже не выберешься. Электроника там, кстати, тоже вся мгновенно выходит из строя.

Якут поймал себя на глупой мысли о том, что его восторгает эта картина. Искушенным ценителем прекрасного или необычного он себя не считал, но величие Улья он теперь осознал в полной мере. Настолько четкая граница проходила за домом между обычным и мертвым кластером, что казалось, будто кто-то большой и сильный вонзил широкое прозрачное и черное лезвие в землю, отделив большое пространство от остального, «обжитого» мира.

Новичок молча двинулся за напарником, искоса бросая взгляды на черный домик, видневшийся последи поля. Жуткая и безмолвная картина. На мгновение показалось, что находишься где-то в компьютерной игре. Однако вскоре чернота пропала из виду — Монах углубился на один переулок в сторону города.

На следующем повороте их ждал настоящий сюрприз. Проводник остановился и начал озираться, осматривая двор, через который должны были пройти путники. Детские грибочки, песочница, полная песка. И все бы ничего, но перед ними вдруг развернулось целое поле одуванчиков.

Якут остановился как вкопанный, с удивлением созерцая целое марево легкого и белого пуха, качающегося на ветру. Оно занимало почти все расстояние до старой школы, покрытой ободранными и пожелтевшими от времени панелями — ремонт в ней проводили явно очень давно. Монах нахмурился и обратился к своему товарищу:

— У тебя бывают такие моменты, когда внутренний голос говорит: не иди?

— Бывают.

— Вот у меня сейчас такое же ощущение. Больно странные эти одуванчики. Да и вообще, им тут явно не место.

Будто бы услышав реплику проводника, белое марево качнулось на ветру к рейдеру, и он почувствовал, как в лицо ему «дохнула» ехидная улыбка Улья. Монах поразился, насколько явственно он представил в своем сознании усмешку.

Плохие предчувствия закрались в душу мужика, забившись куда-то в угол так часто сейчас бьющегося сердца и мерзко поскребывая коготками стенки сосудов.

Монах неуверенно шагнул к морю белых куполов и его неожиданно пробил озноб. Огромные гипертрофированные шары покачивались на более темных, чем обычно стеблях.