Алекс Маршалл - Клинок из черной стали

Не все пойдут, разумеется, отнюдь не все – даже здесь, в Кобальтовом отряде, дураков немного. Останется часть наемников, они освободят Ждун, Уитли и остальных таоанцев в обмен на обещанное мешуггцами помилование – которого, впрочем, может и не быть. Наверняка генерал Чи Хён пыталась убедить колеблющихся, что сделка с имперцами ничуть не менее опасна, чем прохождение через Врата, но, похоже, не преуспела.

И неудивительно. Когда Хортрэп спросил, желает ли Доминго остаться в палатке под присмотром таоанцев или вместе с Кобальтовым отрядом пойдет через Врата в Диадему, вопрос поначалу показался абсурдным, совершенно неуместным, и полковник едва не согласился на первое… Но вдруг представил, как будет лежать в постели, опозоренный и сломленный, и не кто иной, как полковник Ждун, решит, как с ним поступить. А потом еще придется ждать ответа из столицы. Вряд ли Ждун захочет поговорить с ним. Вероятно, отправит его с одобрения Цепи за решетку, а то и вовсе на костер.

Но ведь может случиться и кое-что похуже. Что, если новая власть возвеличит его как героя войны, пожертвовавшего своим полком ради ритуала? Что, если ему придется прожить еще много лет беспомощным инвалидом в Кокспаре, прекрасно сознавая, что вопреки своим громким речам, вопреки убеждениям, столкнувшись с трудным выбором, он сдался Вороненой Цепи, как и все остальные? Что, если эта холодная, сырая и вонючая палатка окажется последней точкой в его военной карьере и останется лишь целовать задницы самым ненавистным врагам, которых он презирал даже сильнее, чем женщину, погубившую его сына и его короля? Не то чтобы он переживал за старого Калдруута больше, чем за юного Эфрайна, регент был настолько же безумен, насколько мальчишка – ленив и безответствен. Но дело в принципах, принципы важнее всего.

Он сделал единственный разумный выбор – между такой вот жалкой судьбой и мало к чему обязывающим согласием пройти вместе с Кобальтовым отрядом через Врата. Командир не должен приказывать своим офицерам то, чего не смог бы сделать сам, и если Доминго послал капитана Ши в эти Врата, значит, кровь и гром небесные, должен последовать за ней, куда бы этот путь ни вел. Даже когда Хортрэп ворвался в палатку и рассказал о том, что задача изменилась в самый последний момент, Доминго не испытал большого разочарования. Он предпочел бы умереть в Диадеме, вскинув два пальца в знак победы над Вороненой Цепью, но вышло лучше, чем он ожидал, и лучше, чем он заслуживал. Кроме того, полковник весьма сомневался, что даже такой искушенный в колдовстве ведьмак, как Хортрэп, сможет беспрепятственно ввести кобальтовых в одни Врата и вывести из других, иначе эту тактику они бы использовали еще двадцать пять лет назад. А потому не имеет никакого значения, куда они направляются – в Диадему или Отеан, – потому что им все равно не добраться до цели. Важно лишь то, что для истинного воина благородное самоубийство всегда предпочтительнее, чем безвольная сдача в плен.

Возможно, Ждун все-таки была права, когда говорила, что он не способен смириться с поражением. Стоит ли удивляться, что Хьортт фактически погубил родного сына, заставив его пойти на военную службу, к которой Эфрайн не был пригоден? Доминго предпочел бы, чтобы сын умер неудачливым молодым полковником, а не прожил долгий век ловким политиком или ученым; так и вышло. Кто сказал, что наши желания не осуществляются против нашей же воли?

Фургон остановился, но сиденье возницы не позволило Доминго увидеть, в чем дело. Небо как будто потемнело еще больше, пока они были в пути, но вокруг горели факелы, отгоняя мрак, – глядя на них, можно подумать, что фургон плывет в море огней. Хортрэп спрыгнул на землю и прошелся вдоль борта. Даже теперь он возвышался над Доминго, как каланча.

– Наступает важный момент, – объяснил Хортрэп. – Я пришлю людей, и вас поднесут поближе, когда все начнется. Вы должны услышать речь генерала, – подозреваю, Феннек сочинял ее всю ночь. Как только дело будет сделано, я отправлю одного из моих демонов – и впер-р-ред!

– Я никогда не был в Отеане, – сообщил Доминго и задумался о том, что за монстры напали на непорочных.

А затем нахмурился, сообразив, что, если фокус с Вратами удастся, он сможет это выяснить. Но кем бы они ни были, императрица Рюки вряд ли ненавидит их сильней, чем убийцу своего сына, поскольку тот был простым смертным, как и она сама. Что она сделает, если во время официального представления он сознается в убийстве? Вероятно, это произведет совсем не то впечатление, которого добивался Доминго. И вдобавок он уже не гордится тем, что так ловко подставил Чи Хён.

– Вот уж не думал, что однажды мне придется спасать непорочных, вместо того чтобы отвешивать им пинки под зад.

– Апокалиптические войны часто приводят к странным союзам, – заметил Хортрэп. – Императрица Рюки согласится принять участие в нашем походе против Цепи, как только ее острова снова окажутся в безопасности, и это весьма заманчиво, не правда ли? Армада кораблей-черепах, скопившихся в Заброшенном заливе, и десять тысяч непорочных ратников, которых мы проведем через Врата Отеана в Диадему, – у меня мурашки от этой мысли! Совсем не то, что тащить в Диадему две тысячи замерзших бродяг и рассчитывать при этом на удачу.

– Только если мы одержим победу в Отеане, – подчеркнул Доминго. – В случае поражения все будет кончено.

– Не будьте таким брюзгой, – укорил его Хортрэп. – В случае любого поражения все будет кончено, таково отличительное свойство поражений. Но чего бы мы добились, взяв Диадему, в то время как монстры опустошили бы Непорочные острова? Поверьте, я тоже с большим удовольствием отправился бы в Самот, но на войне всегда приходится чем-то жертвовать, разве не так?

– Ммм… – промычал Доминго, которого с некоторых пор тошнило от этого слова. – Значит, мы пожертвовали Холодной Софией? Ты действительно не можешь вернуть ее из Диадемы или хотя бы сообщить ей, что план изменился?

– Боюсь, что нет, – вздохнул Хортрэп, и этот ответ полностью объяснял его дурное настроение. – Как только Чи Хён убедила меня, что нам выгодней послать отряд на острова, я сам отправился в Диадему, чтобы оповестить Софию, но, как вы сами знаете, порой ее нелегко найти. Я потратил на это всю ночь, вместо того чтобы провести разведку на островах.

Рыцарский поступок Хортрэпа, вероятно, должен был внушить Доминго доверие. На самом же деле колдун только лишний раз доказал, что он безумен.

– Получается, София откроет свое имя, взбудоражит толпу и устроит мятеж, и все это ради того, чтобы отвлечь врага от атаки, которая не состоится? – Наконец-то Доминго дождался приятных новостей. – Ведь там, в Диадеме, София может превратиться в легкую добычу.