Алекс Маршалл - Клинок из черной стали

– Потому что она этого не делала, – резко возразила Чи Хён. – Я сама допрашивала полковника Хьортта и убедилась, что весь план с возвращением Джекс-Тота не был известен королеве Индсорит. И это означает, что вчерашним принесением в жертву тысяч имперских солдат Черная Папесса объявила войну не только королеве, но и всем народам Звезды.

– Любопытно, – проговорил Феннек, наливая своему генералу густой ликер. – Это правда, что во всех мятежах Цепи начиная со времен Софии таоанцы принимали сторону королевы, а не папы, так что план, в принципе…

– Если только мой второй отец не убедил Ждун продать меня императрице Рюки, – перебила его Чи Хён, внимательно следя за Сингх. – Либо кто-нибудь из присутствующих здесь, в лагере, имеет схожие намерения – передать меня таоанцам в обмен на свободный выход из окружения для Кобальтового отряда. Если Цепь действительно способна поднять со дна океана погибшую империю, то противиться ее мощи, пожалуй, бессмысленно. Возможно, и Таоанскому полку, и Кобальтовому отряду лучше перейти на сторону победителя, а не становиться на путь обреченных. Что вы на это скажете, кавалересса Сингх?

Ни один мускул не дрогнул на лице Сингх, только усы сверкнули в свете фонаря. Краем глаза Чи Хён заметила, как Хортрэп открыл рот, чтобы сказать что-то остроумное, но передумал. Не отводя взгляда от своего генерала, кавалересса медленно поднялась и сплюнула прямо на середину стола. Если бы Чи Хён не была так оскорблена видом красноватой слюны на синей фигурке, изображающей генерала, она бы непременно восхитилась точностью плевка.

– Ответьте честно, кавалересса, о чем вы говорили сегодня с Софией? – процедила Чи Хён.

– О многом, – сверкнула в ответ багровыми зубами Сингх. – Но ведь вы хотите узнать, не замышляли ли мы отстранить вас от командования, а потом выгодно продать, угадала?

– Я восхищена вашей проницательностью, – сказала Чи Хён, ожидая, что кавалересса рванет к ней вокруг стола.

Или же первым шевельнется Хортрэп? А может, Феннек?

Сингх подняла руку и медленно потянулась к складкам своего черного сари, даже не пытаясь скрыть это движение. Вот и началось…

– Мы обсуждали такую возможность, но в конце концов капитан София отклонила ее. – Сингх подняла испачканную фигурку, быстро вытерла носовым платком и вернула на место.

– Почему? – спросила Чи Хён, стараясь ничем не выдать облегчение.

– Она очень высокого мнения о вас, генерал Чи Хён… Как же она это сказала? – Сингх дернула себя за усы. – Ах да, она сказала, что мы слишком стары для подобных замыслов, к тому же вы стоите намного дороже той награды, которая за вас обещана. По ее словам, случившееся вчера подтверждает, что Вороненая Цепь превращается в величайшую за все времена угрозу для Звезды, и если кто и способен возглавить войну с ней, так это именно вы.

Чи Хён не нашла что ответить, но Хортрэп нарушил молчание вместо нее:

– Кто мог знать, что у Баньши-с-Клинком, Холодного Кобальта, такое ангельское сердце.

– Не увлекайся, – одернул его Феннек. – Если София считает, что после той безумной выходки возле Врат двух-трех банальных любезностей и уверений в том, что она ничего не замышляет против Чи Хён, будет достаточно, чтобы спасти ее от виселицы, то она жестоко ошибается. Как наш генерал сможет восстановить порядок в отряде, если помилует напавшего на нее капитана?

– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, – с довольным видом заметила Сингх.

– Это еще почему? – снова обретя способность говорить, поинтересовалась Чи Хён.

– Потому что она давно перелезла через частокол и сбежала, – ответила кавалересса. – Я не спросила, куда она решила направиться, потому что была бы обязана поделиться этими сведениями со своим нанимателем, но уверена, отыскать Софию будет непросто. Все равно что гоняться за призраком.

С надвинутым на глаза капюшоном София, скользя и спотыкаясь, брела по спящему лагерю. Снег зарядил снова, двое стражников хранили почтительное молчание. Печальная, должно быть, картина: разжалованного капитана Кобальтового отряда с очевидной неохотой ведут на суд конвоиры, помнившие ее еще королевой. Однако настроение Софии в первый раз за весь этот нелепый день начало подниматься. Конечно, раны продолжали болеть и холодный ветер пронизывал до костей, но она чувствовала, что наконец-то справилась с демоном, мучившим ее со дня трагедии в Курске. Несомненно, побег из лагеря еще до рассвета дал бы куда больше шансов на спасение, но София надеялась убедить девчонку, и та отпустит ее с миром в обмен на дурацкую клятву никогда не поднимать против нее оружие или что-нибудь еще в этом роде. Обе прекрасно понимают, что живая София намного полезней, чем мертвая, а ее раскаяние даст гарантии куда боле надежные, чем любое другое состояние духа.

– Сюда, миледи, – сказал охранник с факелом.

Палатка, к которой они подошли, стояла далеко от той, где совет собирался утром. Ничего удивительного – Чи Хён постоянно меняла местоположение своего штаба, чтобы запутать вражеских шпионов и убийц. Встревожило Софию другое: она не увидела у входа тяжеловооруженных телохранителей генерала. В темных промежутках между еще более темными палатками вообще не было никого, за исключением самих конвоиров.

Прежде чем София успела осознать всю глубину проблемы, охранник с факелом приподнял полог неосвещенной палатки, а второй с куда меньшей почтительностью, чем до сих пор, вдруг толкнул в спину. София удержалась на ногах, но едва успела развернуться, как охранники набросились на нее. Да, руки скованы, но противников всего двое, так что, сохранив хладнокровие, можно проскочить мимо них и оказаться на…

На земле. Кто-то, притаившийся в темноте, сделал ловкую подножку. Она повалилась на спину и откатилась в угол теперь уже освещенной факелом палатки, пытаясь увернуться от удара сапогом.

Не вышло.

За первым пинком последовал его брат-близнец, а затем ей основательно надрали задницу. Одни удерживали ее на земле, другие наносили удары. Наконец ей крепко связали лодыжки и накинули петлю на шею. София запаниковала и попыталась свистом вызвать Мордолиза, однако хлесткая пощечина напомнила, что у нее больше нет демона. Петля затянулась и потащила ее вверх, расплывчатые пятна кулаков и сапог чуть отстранились, и София разглядела лица нападавших – двух женщин и одного из охранников; второй, вероятно, стоял у нее за спиной и натягивал веревку на виселицу, наскоро сооруженную в центре палатки. Когда петля снова потащила вверх, жестоко избитая София с трудом встала на колени, затем на ступни и наконец поднялась на цыпочки. Скользкая грязная земля зашаталась под ней, и она едва не упала, но в последний момент удержала равновесие.