Елена Горелик - Бортовой

– Поторопитесь, луна уже высоко над горизонтом, – проговорил Вуур. – Вместе с луной идёт и прилив.

Расстояние до планеты и масса спутника были таковы, что ему приходилось нестись по орбите раза в четыре быстрее обычного. Полный оборот за семь с лишним дней. Три с половиной часа смещения прилива по-нашему, по-местному – чуть меньшая доля суток, планета вращается медленнее. Потому изъязвлённый тёмными пятнами серый полумесяц размером в четыре наших Луны двигался по небу во столько же раз быстрее. Его перемещение можно было заметить даже невооружённым глазом и даже сквозь гигантский веер предвестников урагана – перистых облаков. А приливы здесь серьёзные. Мы сели на самом краешке высокого обширного плато. Сюда волна высотой в триста метров вряд ли доберётся. Но по некоторым признакам можно догадаться, что когда-то добиралась. Не хотелось бы попасть под раздачу, с нашим-то своеобразным везением.

Едва заметное алое пятнышко в жёлтом ореоле – именно так я вижу в инфракрасном диапазоне – попало в поле зрения бота уже через пару минут. Оно вынырнуло из растительной гущи и довольно шустро перемещалось вверх по тропинке. Прямо к нам. Солнце уже скрылось за быстро плотнеющими и темнеющими облаками, и обычной камерой бот ловил только красновато-серую фигуру в бесформенном балахоне. Человек? Такой заросший и грязный? Вполне может быть, если просидел здесь, среди примитивных местных племён, порядочно времени. Навряд ли ему могли позволить робинзонить, даже с орбиты аборигены производили впечатление весьма любопытных и хозяйственных персон, у которых любая щепка в дело идёт. И в поисках этой щепки они обшаривали любые доступные уголки. Так что одичал наш соотечественник не от одиночества, а от общения с местными жителями. Те почему-то сторонились воды и очень не любили мыться.

Бот по моей команде включил световой маячок. Фигура на тропе на миг застыла, а потом неистово замахала руками и помчалась наверх со всей возможной прытью. Я уже слышал его радостные вопли. Нет, это точно человек. Ни один представитель других рас Содружества не производит столько шума, сколько мы, люди. Вопли, насколько я мог слышать, были нечленораздельны и перемежались странными звуками, а движения… Такое ощущение, что наш сиделец крепко выпил. Или взволнован до такой степени, что уж лучше бы был пьян. Тем не менее, когда его лохматая и феерически грязная голова показалась над краем оврага, первым, кого незнакомец узрел, был не Том, а Вуур. Чуланец в земном скафандре – только перчатки шестипалые – с максимально доброжелательным выражением лица протянул ему руку.

– Вы звали нас, брат. Мы пришли, – чётко, почти без акцента сказал он. По-русски и по-английски, на тех земных языках, которые хорошо знал.

Человек снова на миг застыл. Но затем вцепился в руку Вуура, как тонущий за спасательный круг, и, словно растеряв все силы, с трудом выбрался наверх.

– Наши… – наконец он произнёс членораздельное слово. – Свои… Родные…

Его голос дрожал, по лицу, прокладывая дорожки в пыли, катились слёзы, и до меня, до дурака, наконец дошло.

Он плакал от радости. Плакал так, словно уже потерял надежду увидеть своих, и вдруг произошло чудо. И пусть он, заливаясь слезами, лез обниматься с чуланцем, Вуур для него такой же свой, как и Том.

– Э-э-э… Крепко тебе досталось, братан, – дружище был сам на себя не похож, до того обескураженная у него была физиономия.

Не знаю, какой реакции он ждал, но добился лишь того, что незнакомец со слезами и воплями кинулся обнимать и его.

«Он эмоционально неустойчив, крайняя степень возбуждения, – Вуур не рискнул воспользоваться звуковым каналом, перешёл на нейросвязь. – Боюсь, психика у него не в порядке. В первую очередь ему нужно успокоительное».

«Вы сначала его в самолёт усадите, а то прямо сцена, достойная кисти Рембрандта – „Возвращение блудного сына“, – хмуро проворчал я. – Прилив не за горами, гроза на подходе, и ещё я чувствую, что мы здесь не одни».

«Чувствую» – это не то слово. Скажем так: мои сенсоры засекли биологическую активность в радиусе километра от места посадки. А в поле зрения широкодиапазонных камер показались… существа. Те самые классические гуманоиды, которых мы наблюдали с орбиты и при помощи следящих зондов. Вот только видели мы их по большей части в мирной обстановке, а сейчас аборигены явно были настроены повоевать.

Копьями и дрекольем. Молодцы.

При них даже канонических луков и стрел не наблюдалось. Хотя вполне могут быть пращи, а уж метательных снарядов на плато – вся поверхность усыпана. М-да. Очень серьёзное воинство. Лёгкий скафандр пробивается импульсом или допотопной пулей, опасаться следует и хорошего арбалета. Удар лёгкого копья, летящего камня или дубины выдержит. Приятного, правда, при этом будет мало, но летальный исход исключён. По всему выходит, что опасаться моей команде нечего, да и робинзона нашего они защитят, шокеры наверняка активированы. В случае чего должны отбиться.

Логично? Логично. Только почему у аборигенов такой настрой, будто помянутое «чего» должно обернуться в их пользу? Либо они непроходимо тупы и самоуверенны, либо у них есть условный туз в не менее условном рукаве. На дебилов вроде не похожи. И… В поле зрения моего робота попало лицо спасённого человека.

Истерическую радость от встречи со своими при виде местных обитателей сменила гримаса запредельного, смертного ужаса.

– Бежим, бежим отсюда! – завопил он, заметавшись в панике между Томом и Вууром и хватая их за рукава. – Скорее! Они убьют нас!

– Не беспокойтесь, уважаемый, они не причинят нам вреда, – попытался успокоить его чуланец.

– Не причинят вреда?! – взвизгнул человек. – Не причинят?.. Они убили всех, кроме меня! Всех!

– Спокойно, чувак, прорвёмся, – Том сказал это по-русски, со своим непередаваемым акцентом и сдёрнул с пояса разрядник, чем-то похожий на пистолет эпохи мировых войн.

«Майк, ты слышал, что сказал этот псих?»

«Слышал. Разберёмся… если свалим отсюда вовремя. Хватит ворон считать, давайте в самолёт».

Подхватив истерящего робинзона под локти и держа наготове шокеры, Том с Вууром направили стопы в мою сторону. Аборигены, что характерно, тоже, и мне это совсем не понравилось. Начал потихоньку прогревать двигатели, максимально расширив канал приёма данных от многочисленных сенсоров и камер. Должно быть, это и позволило мне засечь… нет, не биологические объекты – смазанные, словно стёртые следы комплексного излучения движущихся поблизости живых существ. Если верить датчикам, нежданчик находится в промоине, параллельно которой пролёг курс моих друзей.

– Слева в овраге кто-то есть, – предупредил я. – Будьте осторожны.