Николай Гуданец - Агент Омега-корпуса [антология]

Пять тонких стоек прочно упирались в металлическое основание космодрома, лифтовая труба шлюза, спущенная с корабля, манила к себе зияющим овалом люка. Вбежав в капсулу, Илья перевел дух и поправил комбинезон. Поднимаясь, Моросанов подумал о просчете Лылова: несмотря ни на что, нельзя было идти на поводу у Стревеле и расформировывать готовые группы. Предстоит опасная и тяжелая работа, очень важно уверенно чувствовать плечо напарника, необходима «сыгранность» членов маленькой оперкоманды. Малейшая неточность, крохотная частица психологической несовместимости — и все насмарку. Лылов не прав. Это настоящий риск.

Наверху сдвинулся в сторону блистер внутреннего люка, и Илья увидел перед собой высокую тощую фшуру пожилого сицианина. Глубокого синего тона глаза его пытливо и мудро смотрели из-под изогнутых седых бровей. На вид ему было около шестидесяти, но во всем облике чувствовалась какая-то оптимистическая молодая энергия. Одет он был в стандартную летную форму, сидевшую с особенным изяществом, свойственным сицианам.

— Добрый день, — сказал встречающий приятным баритоном. — Вирист Ю-Стега, капитан «Старкада». Рад приветствовать вас на борту нашего судна.

— Илья Моросанов. — Он пожал протянутую ладонь.

— Пройдемте в рубку. — Сицианин улыбнулся, обнажив поразительно ровные и белые зубы. — Я познакомлю вас с пилотом.

Коротким коридором они вышли к центральной части корабля и оказались перед темной овальной дверью. Распахнув ее, Вирист пропустил Моросанова вперед. В рубке сидели двое мужчин, при виде Ильи оба поднялись и улыбнулись. Он подумал, насколько разные у них улыбки.

Сидевший ближе лиловокожий гигант со светло-малиновыми пятнами на лбу, видимо лиогянин-полукровка, осклабился как-то нахально и озорно, словно старому знакомому. За этой веселостью чувствовалась бьющая через край жизненная энергия. Второй, ариестрянин, улыбнулся одними губами.

— Давайте знакомиться. — Он прошел в центр рубки. — Илья Моросанов, сотрудник ВБ КВС, гражданин Земли, ведущий группы «Миссия Эдипа-Один».

— Проходи, садись, — зычным басом загремел гигант. От предков-лиогян ему достались смазанные черты лица, бычья шея и сильный грудной бас. — Я пилот Уко Фток, гражданин мира Сиция, хотя по происхождению скорее лиогянин. Думаю, мы отлично споемся. Можно сразу на «ты»? Мы с Крисом уже…

— Кристофер Шанс, — четким бесстрастным тоном перебил его второй, — актор пятого разряда Внутреннего Бюро Ариестры.

Илья пожал обе протянутые руки и внимательно взглянул в глаза ариестрянина. — С ним ему предстоит серьезная и, скорее всего, опасная работа. Кристофер Шанс производил впечатление холодного и рассудочного человека. По внешнему виду он вполне мог сойти за землянина — льняные прямые волосы, округлая форма черепа, привычная фигура. Ариестрянское происхождение выдавали только розовый оттенок кожи да удлиненные уши.

Мускулистый и довольно рослый, он сразу понравился Илье, и это было хорошо. Моросанов знал, как важно, чтобы будущий напарник при первой же встрече рождал симпатию.

Из-за кресла, горделиво приосанясь, вышел необычный зверь. Илья и раньше видел мямаров, но все же с любопытством рассматривал животное. Бежевый, с бордовыми подпалинами на подтянутом брюхе, мямар хранил невозмутимое выражение на узкой морде. Короткая шерсть его топорщилась ежиком, черные брови и бородка контрастно выделялись. Особенно необычно смотрелась крупная шишка между большими треугольными ушами. Насколько Моросанов помнил, до сих пор точно не было известно, зачем она нужна мямарам. Вырост между ушами, безусловно, способствовал возникновению легенд об удачных похождениях мямаров на таинственной Пустой Планете.

Кстати, Лылрв связывает эти легенды с Правым рукавом Сфинкса. Не случайно ариестрянам, выразившим желание послать своего актора, было предложено направить агента, имеющего собственного мямара.

Хозяин и зверь были чем-то неуловимо похожи друг на друга: оба с каменным выражением на лицах, молчаливые и скупые на движения, но за этой малоподвижностью чувствуется тугая пружина, готовая в любую секунду молниеносно разжаться.

— Его зовут Багдо. Животное служебное. Лучше всего, если вы не будете обращать на него внимания.

Мямар запрыгнул в освободившееся кресло и лег, не сводя напряженного взгляда с Моросанова.

— Хороший зверь, — понимающим тоном сказал Вирист Ю-Стега.

— Багдо! — рявкнул Уко. — Ты почему занял место хозяина?

— Пусть лежит, — Крис бросил быстрый взгляд на пилота, — он занял лишь мое кресло, а мое место он занять не в состоянии.

Фток надул огромные лиловые щеки и покачал головой.

Кристофер подошел, к Моросанову и негромко сказал:

— Много слышал о вас. Считаю для себя честью работать в вашей группе.

— Где вы проходили курс спецподготовки? — поинтересовался Илья.

— База «Синий лист» на Зике. Это пока единственное заведение подобного рода у Ариестры, — ответил Шанс и добавил тише: — Может быть, перейдем на «ты»?

— Вот-вот, давно пора! — подскочил в кресле Уко, демонстрируя прекрасный слух. — Нас всего пятеро, трястись на этой колымаге предстоит никак не меньше месяца. Контактировать надо поживее.

Крис бросил выразительный взгляд на пилота, и Илья понял, что панибратство Фтока не находит одобрения в его душе.

— Нас пока еще не пятеро, — Вирист отвернулся от экрана и лучезарно улыбнулся, — если не считать мямара.

В этот момент дверь в рубку распахнулась, и на пороге показался задумчивый молодой человек лет тридцати, тонкий в кости, с высоким бледным лбом и большими серыми глазами. Он печально улыбнулся, словно извиняясь, что явился позже других, и сделал приветливый жест.

— Здравствуйте, — произнес он негромким ясным голосом. — Я Хеликс Йоронг.

«Таргянин явился, — подумал Моросанов, — и теперь группа в сборе. Можно трогаться».

— Додарб, — медленно произнес Илья Моросанов.

И замер, прислушиваясь к странному звучанию этого слова. В ночной тишине пустыни звук сразу канул, растворился в плотном напряженном воздухе. Вновь возникло тревожащее ощущение моментальной и неразрывной связи с этим новым миром, этой непонятной планетой.

Они были друг перед другом — человек и пустыня, покрывавшая поверхность Додарба, оба предельно собранные, цельные, сильные. Пески Додарба представились сознательной сущностью, он ощутил некий контакт, будто все бесчисленные барханы обернулись к нему, прислушались, что происходит в его душе, ждут его действия. От несоизмеримости маленького человеческого существа и целой планеты этот контакт ощущается еще острее — парадокс. Илья замер, стараясь продлить ощущение, ибо по опыту знал: первое знакомство с новым миром — решающее. От того, как тебя примет планета, как произойдет твое слияние с ней, и будет зависеть весь ход последующей операции. В то, что это так, Илья верил твердо и не раз убеждался в собственной правоте. И теперь, словно слившись в молчаливом мгновенном диалоге с целой планетой, остро сознавал это всеобъемлющее «я — ты», словно песню на два голоса, подобно далеким предкам, жившим в холодных и темных пещерах, что наделяли душой все природные стихии.