Bandileros - Спасибо за рыбу! [FB]

Специально для МКС мы привезли нештатные припасы – электронику из Абстерго – наши смартфоны, интернет-модем, систему связи.

Сергей Юрьевич, космонавт с большим стажем, впервые в жизни видел что-то, настолько… необычное. Буран. Сделали. Ладно. Полечу. Но дальше было совсем что-то из разряда фантастики. Его привезли не на космодром, а в Екатеринбург, где он впервые в жизни увидел Эдем и впервые в жизни увидел Буран…

– Здоров, – из космического корабля вылез молодой парень, знакомой наружности. Непримечательной. Слегка длинноватые для классической стрижки волосы, взгляд уставший, но тем не менее, не пустой.

– Здравствуйте, – отозвался космонавт, – меня сюда привезли, сказали, пилотировать космический корабль. Честно говоря, я немного не понял, в чём суть работы…

– Ай, не обращайте внимания, – молодой человек спрыгнул с крыла корабля, на которое вышел из бокового люка, – этих раздолбаев в Роскосмосе пора разогнать, так как они даже объяснить ничего толком не могут… – Хьярти снял резиновую перчатку и протянул руку космонавту: – Хьярти Николсон. Инженер и бизнесмен, именно в таком порядке. Эй, Вась-Вась, погляди, к нам пилот приехал! – Хьярти обернулся. Из-за каких-то ящиков, стоящих около колеса шасси вылез седой сухощавый небольшой старичок. Старичок двигался неожиданно резво и бодро. Он подошёл к космонавту и представился по-нормальному:

– Василий Васильевич Леновский. Один из множества разработчиков бурана. Первого и второго…

Сергей Юрьевич пожал руку и посмотрел на челнок:

– Настоящий?

– А то! – улыбнулся Хьярти, – задача простая. Первого апреля мы его запускаем в космос. Челнок из Абстерго – штука неубиваемая и надёжная, как Топор, но пилот всё равно нужен.

– Так первое апреля же через…

– Две недели, – вмешался старичок, – знаю, знаю, сейчас как раз заканчивают транспортировку «Энергии» на Байконур. Признаться, дело опасное, так как времени у нас мало, а дел много. Да вы проходите…

Хьярти и Леновский завели космонавта внутрь корабля.

Они залезли, вот тут и пришла очередь Сергея Юрьевича удивляться. Внутри было пусто. Ну, почти пусто – различных органов управления, тумблеров, различных систем… Хьярти пояснил:

– Почти всё управление сконцентрировано в кабине и дублируется голосовыми командами пилотов, а так же с земли, через нашу сеть спутников, Геонет. Почти всё скрыто внутри корпуса.

– На самолёт похоже…

– Да, благодаря нашим технологиям удалось затолкать почти все системы в корпус.

Они втроём зашли в кабину. Два места спереди, два сзади. Хьярти начал раздавать указания:

– Так, садись на место капитана. Это слева. У нас ознакомительный полёт…

– Так он летает? – глаза космонавта начали округляться, – и вообще, я не в одежде, и тренировки не проходил…

Хьярти переглянулся со старичком и оба улыбнулись:

– Я же сказал, довольно официальщины и техноты. Садись, смотри, интерфейс интуитивно-понятный.

Сам Хьярти сел на место второго пилота и нажал несколько кнопок, откинув пластмассовые колпачки:

– Это что?

– Запуск двигателей.

Передняя панель засветилась. Привычная многим пилотам «Стеклянная кабина» со множеством показателей. Хьярти не глядя нажал соседнюю кнопку, поясняя для космонавта: – Буран-2, создан группой инженеров под руководством Василь-Васильича и мной. Так что тут всё относительно просто и высокоавтоматизировано. Запас топлива на час работы двигателей. Ресурс у движков большой, пять тысяч часов. Сейчас мы взлетим и сделаем пару кругов над аэродромом…

Василь-Васильевич сказал пристегнуть ремни, Хьярти же только один ремень пристегнул и, вырулив на старт, вжал руды на полную. Самолёт резко начал набирать скорость, очень резко – ракетные двигатели имели вдвое большую тягу, чем лучшие реактивные. В глазах у всех потемнело, а когда прояснилось – перед лобовым стеклом было синее небо. Альтиметр показывал высоту три километра… Василь-Васильевич проворчал, что не с его здоровьем такой экстрим, но это он скорее по привычке – после лечения в частной клинике Абстерго жить ему ещё оставалось не меньше полувека. Сергей Юрьевич удивлённо спросил:

– И… что случилось?

– Ничего нештатного, – Хьярти огляделся, – эта зона не лётная, тут проходят тесты новых самолётов и оружия. Знаешь ли, моя компания постоянно нуждается в испытаниях новых самолётов и систем. Поэтому можем летать свободно. Бери управление на себя.

Сергей Юрьевич мало что понял, но тем не менее, взял в руки штурвал. Попробовал покачать крыльями – самолёт хорошо управлялся.

Скорость перевалила за два маха – самолёт разгонялся, хорошо так разгонялся. Перегрузки вжимали всех троих в кресла, только Хьярти и Сергей Юрьевич этого не особо замечали. Космонавт спросил:

– Проще говоря, мне нужно будет пилотировать корабль…

– Да, – Миллиардер расслабился в кресле, – через две недели запуск с Байконура. Челнок мы спроектировали специально так, что бы обучаться его использованию не пришлось долго. За неделю освоишь все тонкости пилотирования, нештатные ситуации, и так далее.

У Сергея Юрьевича зазвонил в кармане телефон. Учитывая, что он был на борту МКС, в гостях… он пожал плечами, отвлекшись от процесса перегрузки контейнеров космонавтам.

– Алло?

– Замечательно стартанул, – услышал он голос Хьярти, – почти всю нужную информацию я получил с датчиков в реальном времени. Мелкие недочёты по технике есть, но я их исправлю.

– Кстати, как вы мне звоните? Я же в космосе…

– А я сейчас лечу со съёмочной командой на гиперзвуковой скорости, в стратосфере, снимать приземление Бурана буду. Ты не пугайся, если увидишь рядом с собой мой личный самолёт. Замечания у тебя есть?

– Нет, – недоумённо ответил космонавт.

– Хорошо. Тогда как закончишь прыгай обратно и врубай автоматическую посадку на аэродром в Ёбурге. Погода там сейчас великолепная – солнце, ветер слабый на всех эшелонах…

Мы летели на моём личном самолёте, на высоте сорока пяти километров. Разогнались так разогнались. Пилот и журналисты сидели в салоне, смотрели в окошко, срали кирпичами – ведь самолёт разогнался до нештатной скорости – двенадцать мах. Буран активно тормозил – Берси, взяв управление на себя, приблизился к нему на какой-то километр и активно снимал его через сенсоры самолёта. Журналюги тоже приставили объективы к иллюминаторам. Так как наш самолёт не был рассчитан на такое быстрое торможение, крылья покрылись огнём от трения о воздух. Термозащита у самолёта могла выдержать восемь тысяч градусов в течении шести часов, так что я не парился. Однако, вид был изнутри потрясающий, шокирующий можно сказать. Выдерживали дистанцию чётко – вплоть до пробега, а потом я всё же поддал газу, так как самолёт летел около земли на репульсорах – скорость сваливания у него была триста восемьдесят, что поделать – неизбежная плата за гиперзвуковую аэродинамику…