Сергей Кусков - Рыцарь в алмазных доспехах-2. Под перекрёстным огнём

- Не всю информацию можно говорить, Хуан, - отстраненно заметила она, смотря в сторону. - Многие знания - многие печали, излишней информированностью иногда можно всё испортить. И ты достаточно большой мальчик, чтобы это понимать.

- Вот именно, понимаю. А потому отчитываться не собираюсь. Ты большая девочка, чтобы понимать, что излишней информированностью вы можете всё испортить. Многие знания - многие печали...

В этот момент подъехала полицейская 'Аранья', и две дежурные в броне по знаку Мишель затолкали меня на заднее сидение, где возят преступников. Руки не сковывали - я не пленник, но было всё рано неприятно. Ещё одна змеище!

Я откинулся на сидушке назад. Сидушка, конечно, не стояла по комфорту рядом с 'мустангом', не говоря уже о 'либертадоре' Фрейи или сеньоры де Сантана, но я неприхотливый. Закрыл глаза и представил Бергер, стоящую перед офицерами Совета, гневно сверкающими глазами и безбожно оправдывающуюся. 'Может, хоть теперь головой начнёт думать?' - пронеслось в мозгу.

Но долго смаковать месть не получилось. Так как вслед за Оливией перед глазами предстала Фрейя, божественная в своей обнаженности.

Захотелось взвыть. Porca Madonna, да за что мне такое?!...

но надеюсь не похабная

Свежий воздух, одуряющий запах зелени, журчание ручья... Искусственного, но сделанного так, будто мы на самом деле в одном из немногих тихих природных уголков старушки Земли, оставшихся в первозданном виде. Щебет мелких птичек, свист попугаев, диких, как и всё вокруг - никакой халтуры! Порывы ветерка. Ветерок тоже натуральный - ангар, в котором располагается этот клуб, огромен, и из-за разности температур в разных частях в некоторых местах есть слабый, но ветер. Как сказала Фрейя, тут есть и ветроустановки принудительного обдува. Их включают раз в какое-то время для профилактики - без них стволы деревьев атрофируются и ломаются, становясь непрочными. Когда она была маленькая, изучала эту проблему и даже одно время хотела стать биологом - в предмете разбирается.

Просветила она меня относительно многих биологических технологий, используемых на Венере. В качестве примера взяла Центральный парк, который знает, оказывается, очень хорошо, и не оставила моей фантазии камня на камне. Не скажу, что это так уж здорово, всё знать - теперь многие вещи, которые всю жизнь считал таинством, перед которыми благоговел, предстали вдруг маленькими и примитивными техническими ухищрениями хитрых двуногих созданий. Никакой загадки, никакого почитания!

Кстати, москиты и другие насекомые тут тоже в наличии, самые что ни на есть настоящие, 'дикие'. И некоторые из них с непривычки успели утомить.

- Первая искусственная биосфера была создана еще в конце двадцатого века, - рассказывала девушка, чуть не ставшая биологом, сидящая в моих объятиях. Я понимал, что нас связывает нечто большее, чем просто дружеские посиделки, и что после ню-пляжа имею преференции, но не торопил события, пуская их по максимально платоническому сценарию. Она была недовольна, но молчала, позволяя мне быть локомотивом взаимоотношений. Впрочем, это ненадолго - зона, где мы находились, была ненавязчиво оцеплена девочками Оливии, и я не сомневался, в атаку Фрейя сегодня обязательно перейдёт. - Это был первый проект, и неудача надолго охладила пыл ученым. Знаешь, когда не представляешь, с чем придется столкнуться, кажется, что всё по плечу, что свернешь горы. Но слегка прикоснувшись к суровой реальности, одним глазком увидев величие задачи, впадаешь ступор от её грандиозности. Так и тогда, после первой неудачи, следующих попыток создать искусственную биосферу не предпринималось около столетия. Кстати, то же касается и термояда - та же грандиозность, те же хвастливые заявления поначалу, волна в научной литературе... И то же топтание на месте в течение трёх столетий.

- Шапкозакидательство, - глубокомысленно изрёк я.

- А? - Она попыталась повернуть голову, но я сидел ровно сзади. Нежно поцеловал её в шейку, как любят девчонки.

- Это русское слово. Означает то, что ты сказала. Пренебрежение опасностью или сложностью задачи. Обычно после шапкозакидательства бывает суровый 'отходняк', как после провалов проектов биосферы и термояда.

- Я знаю русский, Хуан. - Судя по голосу, личико её высочества прорезала недоуменная морщинка. - Но иногда, общаясь с тобой, не уверена в этом. У тебя столько идиоматических выражений... Откуда ты их все знаешь?

- В школе стремился стать русским, в пику большинству-латинос, - признался я. - Пришлось выучить, чтоб подкрепить сие утверждение чем-то, кроме голословных деклараций.

- Успешно?

- Как видишь.

Мне нравился наш с ней переход на искренность. Я чувствовал, иногда в разговорах она делилась со мной вещами, о которых молчит, о которых не может ни с кем поговорить. Ну, кроме вездесущей Сильвии, да и той расскажешь не всё уже в силу того, что некоторые вещи её вряд ли интересуют. Да те же биотехнологии, например! И я отвечал ей взаимной откровенностью, ибо ничто так не сближает людей, как доверие. Секс? Как говорится в старом венерианском анекдоте: 'Секс еще не повод для знакомства, сеньор!' Духовная близость - вот, что поможет мне удержать её, как бы ни развивались у нас отношения на физическом уровне.

- Но зачем? - всё-таки недоуменно нахмурилась она, отчаявшись переварить эту информацию. - Зачем становиться кем-то назло другим?

- Из глупого протестного желания, 'Я не такой, я лучше вас. Честнее, чище и всё такое'. Но глупого уже потому, что на тот момент не разбирался, кто такие поляки и чем от русских отличаются. Для меня Полония была частью русского сектора. Мама не настаивала, не разъясняла и я... - Я грустно усмехнулся. - В общем, задавшись целью, я перелопатил тонны материала по русскому языку, и многие вещи выучил назубок, по книге. Получилось так, будто всю жизнь прожил в этой среде. Но только той, в которой те книги были написаны, вот что важно! А это явно не двадцать пятое столетие. Может так, как говорю я, говорили сто, двести или даже триста лет назад?

- Мой папа из России, - задумчиво произнесла Фрейя. - Мы дома часто общались в детстве на его языке, для развития, да и сейчас в его присутствии постоянно с языка на язык перескакиваем. Но я не знаю и десятой доли того, что знаешь ты.

Пауза.

- Это интересный подход, Хуан. Не думала, что кто-то в наше время способен получить энциклопедическое образование. Кто-то за пределами аристократии, - уточнила она и тут же оговорилась:

- Хотя среди аристократии таковых нет уже больше полустолетия. А может и больше.

Поправка про аристократию обожгла, но не особо. Я ведь действительно странный. А уточнение о деградации высшего сословия даже немного согрело душу.