Сергей Кусков - Рыцарь в алмазных доспехах-2. Под перекрёстным огнём

- Сильно избила? - стараясь держаться ровно, ухмыльнулся я.

- Выбила глаз. Выдавила. Рукой.- Комиссара перекосило - видимо, мяса-крови там было много, и подобных ужастиков он не видел давно. - Это ОЧ-ЧЕНЬ серьёзное обвинение, сеньоры! - совершенно искренне сверкнул он глазами, глядя на Катарину. Намекая, что отдельная такса настолько большая, что мы должны не дёргаться, а бежать в банк, если он ещё не закрылся.

Угу-угу. Не на ту напал. Не знает уважаемый мою Катюшу. Та вздохнула, равнодушно зевнула, и, игнорируя какие бы то ни было требования, осмотрела ногти на правой руке.

- Сеньор, мы так не договаривались.

- Сожалею, но это на самом деле так. Она находится в отдельной камере, и ей грозит дело об изуве...

- Сеньор, это ваши сложности! - отрезала моя валькирия. - Или вы сейчас приводите девчонку и мы все вместе уходим, или...

- Или...? - нахмурился комиссар, понявший, что сел в лужу, что-то не так, но панически не понимающий, что именно.

- Или я встаю и ухожу, одна, - закончила она. - И последствия этого шага разгребайте сами.

Катарина вдруг встала... И сделала невозможное. Ничего не стесняясь, картинно забрала у опешившего сотрудника правопорядка со стола лежащие там золотые пластины. Конечно, это были те самые, которыми она меня откупила... Но сам сюжетный поворот вверг меня в ступор, хотя я эту милашку вроде как знаю, как облупленную. Фиг я чего-то понимаю в извращённой логике корпусных стерв!

Комиссар не знал логики корпусных стерв даже на моём уровне. И единственной его реакцией на раздражитель стало удивлённое мычание с отвиснутой челюстью.

- Итак, вы ведёте девчонку? - выжидающе сверкнула глазами Катарина.

Пауза. Очень длинная и очень задумчивая. Наконец, комиссар принял решение, посчитав, что его всё же 'берут на пушку'.

- Нет, сеньора. - Он попытался изобразить торжество, но ничего не вышло.

- Что ж, тогда всего хорошего. Искренне желаю вам успехов в дальнейшей карьере, сеньор комиссар. Они вам понадобятся. - Она встала, аккуратно поправила юбку, подошла к створке... Открыла её... И вышла. Через секунду створка встала на место.

- Это что было? - перевёл комиссар взгляд на меня.

- Не знаю, сеньор, - покачал я головой. - Но очень рекомендую вазелин. Простое и недорогое средство. Есть в любой аптеке. Помогает от...

- Заткнись! - заревел он, покраснев, как двести тридцать восьмой плутоний, шандарахая кулаками по столу.

Я пожал плечами.

- Тогда вызовете сопровождение меня в камеру. - Теперь встал и я.

* * *

Нас освободили через час. Причём охранники, ведшие меня в секцию хранения личных вещей, были явно напуганы.

- И что, сразу нельзя было использовать силовой вариант? - усмехнулся я, садясь в 'Эспаньолу'. - Столько золота сэкономили!

Катарина на водительском сидении скупо пожала плечами.

- Зато тебя 'засветили'. И, скорее всего, навсегда.

Теперь пожал плечами я.

- Как будто я не был засвечен.

- Был. Но уровнем выше. А теперь о тебе знает и гвардия. И вообще всякое отребье.

- Ну, чуть раньше - чуть позже это произошло бы, - хмыкнул я. - Так что...

Мне было всё равно. 'Засвет' ничего не менял. Хотя теперь отмазываться от навязываемой охраны будет куда сложнее. Как и было всё равно, что стало с комиссаром, получившим вместо палёной орлятины кучу головной боли.

- Ну, а ты что натворила, горе моё? - откинул я со лба съёжившейся на самой задней сидушке Марины выбившийся локон. Локон был не выбившимся... Скажем так, вся причёска у неё была... Выбившаяся. Хотя волосы она последние полчаса отчаянно и пыталась привести в порядок. Кроме этого у неё была размазана вся косметика, но последнее меня смущало мало.

- Хуа-ан, они мне платье порвали! - Марина разрыдалась резко, с места в карьер, наклонившись и уткнувшись мне в плечо.

- ...Две шалавы это были. Прицепились, пытались 'поставить на место'. Посчитали, какая-то лохушка. Лохушка в хорошем платье! - заметила она, указывая на рваньё в котором сидела. Всё, что осталось от её сегодняшнего наряда.

- И что хотели? Чтоб ты им деньги все свои перевела? Браслеты-то нам оставили...

- Деньги - само собой. И платье хотели. И чтобы я... Кое что сделала им, сексуального характера. - Мордашка благоверной напряглась. - А я такое не делаю, я не из ЭТИХ. - Её перекосило. В данном случае важен был факт, что её покоробило больше всего. Ни платья, ни денег она отдавать не собиралась, но это понятные требования. А тут - беспредел. - И розы жа-алко! - Она смахнула очередную слезинку, но, подумав, но рыдать больше не стала. - Красивые розы. Бы-ыли!.. Бо-ордовые!..

- Я тебе другие куплю. - Я погладил её головку.

- Вот именно, это будут другие! А те!..

И не поспоришь. Но убегая от озера, о розах мы думали в последнюю очередь. Повезло сегодня кому-то...

- Так что ты с ними сделала? С шалавами? - вернул я русло.

Довольная улыбка.

- Глаз выбила. Одной из них. Не фингал поставила, а выдавила, выбила. Вырвала.

- Повредила глазное яблоко, - прокомментировала медленно вращающая 'баранку' штурвала, но внимательно нас слушающая Катарина. Видно, успела ознакомиться с обстоятельствами дела. - Необратимые повреждения и всё такое. Восстановить зрение невозможно.

Тошнота к горлу подступила и у меня.

- А ты так можешь? Ударить, и... И рука поднялась?..

- Хуан, я из Северного Боливареса! - грозно вскинула носик Марина. - И не смотри, что я там больше не живу. Навыки и понимание жизни останутся со мной навсегда. Я знаю, как можно и нужно ставить всякую мразь на место.

Я видел, заговаривается. Драться - она бы дралась с ними, в любом случае. Но после знакомства со мной... Изменилась. Стала жёстче. Это я её такой сделал, и должен нести за это ответственность. Для начала организовать курс воспитательных работ по этому поводу. Но отложим сей вопрос не на сегодняшний день - сегодня и так достаточно.

Но в любом случае, получается, девочки были не правы по ИХ, околобандитским/трущобным понятиям. И Марина предварительно попыталась дать им это понять. Но те понимать не захотели. Оттого и получили по максимуму - а в максимуме Марина разошлась - так разошлась.

- Я медик, - продолжила благоверная, помолчав, отвечая на первую часть вопроса. - Врач. Военно-полевой хирург. И мы уже проходим операции - режем, шьём, ассистируем. У нас идёт усиленная подготовка к войне, из нас стараются выжать максимум. Я не боюсь вида крови или вскрытых органов; мы всё это проходим в 'полевой' обстановке.