Сергей Кусков - Ангел с пламенными крыльями-1

Однако каждый, даже самый маленький отряд в этой армии был армией своего ГОРОДА, - понизил я голос до загадочного. - И греческий полководец, Павсаний, реально мог опереться только на спартанцев, коих было большинство, аж десять тысяч, да частично на афинян, которых было тысяч шесть-восемь. У этих отрядов было лучше всего и с выучкой, и с организацией, хотя друг с другом парни так же были не дураки поцапаться. А теперь представьте, какое удовольствие воевать с такой армией под началом? - Я картинно скривился.

- При чем здесь это? - не поняла Мия. - Платеи, Павсаний, греки?..

- При том, что война шла от обороны обеими армиями, - словно не услышал я вопроса. - Полководец персидской армии, талантливый стратег Мардоний, понимал, что он - оккупант, всё вокруг против него, и не рисковал. А греческий военачальник не мог противопоставить персам ничего в открытой схватке и тоже это понимал. То есть, война шла за позиции, за укрепленные флажочки на карте.

- Греция - страна холмов, - подала вдруг голос восточная красавица. - Сражаться на холмах надо уметь. Там побеждает тот, кто выше. Вот за эти позиции они и бились.

- А-а-а-а!.. - потянула Мия, включив 'дурочку'. - То есть, кто занял выше холм - тот и победил?

- У того для этого больше шансов, - поправил я. - Особенно, если построить временные укрепления, в которых можно отбиться даже от сильного врага.

Так и воевали, от позиции к позиции. Вот только любой минус позиционной войны это снабжение. И персы, обладая сильной конницей, грекам это снабжение перекрыли. Мардоний как бы приглашал этим греков на открытый бой, где мог задавить их численностью. Дескать, не выйдете - подохните без еды и воды.

- И что, вышли? - А это уже Роза. С огоньком в глазах - всё-таки я их заинтересовал.

- Нет, - покачал я головой. - Они ж не самоубийцы. А отступать им особо было некуда, как и ждать подкреплений. Греция страна маленькая, они и так уже собрали всех, кого могли.

Потому Павсаний придумал хитрый трюк, - вновь понизил я тональность. - Он приказал ночью сняться с укрепленных позиций и отступать, несколькими колоннами. Типа, они убегают, не приняв боя. Но КОЛОННАМИ, девочки. Хоть и походным, но строем.

Однако даже это отступление, если посмотреть на него издалека, будет казаться бегством. И Мардоний, видя, что греки бегут, покинув укрепленные позиции, решил, что бегством этим нужно воспользоваться на все сто. А именно сломать порядки отступающих и раздавить их конницей.

- Жестоко! - покачала головой Мия. - Законы войны.

- Вот именно, - кивнул я. - Законы войны, видишь бегущего - добей. И он помчался добивать во главе летучего отряда конницы.

Остальные войска тоже двинулись, но планировалось, что они всего лишь закрепят успех, довершат разгром. Ему же, Мардонию, лично разгромившему бегущих греков, достанется слава не просто военачальника, но храбреца, что тогда очень ценилось.

Однако он не учел того, что перед ним была хоть и маленькая, но самая тренированная и обученная армия того времени. Спартанцы на ходу развернули порядки и встретили персов лесом копий из-за щитов. Это называлось 'фаланга', новинка того времени, аналогов которой нигде ещё не было. И конница увязла в греческих порядках, потеряла кураж, скорость. Что для любой кавалерии подобно смерти.

- После подоспели остальные персидские войска, - продолжил я, сделав театральную паузу - для усваяемости. - но командовать ими стало некому - Мардоний в сшибке погиб. И войска, без грамотных приказов, тупо и бессистемно перли, за что и поплатились.

Да, грекам пришлось нелегко. Афинян и спартанцев оттеснили друг от друга, победа висела на волоске... Но они выстояли. Хотя их и было гораздо меньше, девочки.

Эта битва считается одной из важнейших, показательнейших в военной истории. Обманув противника, заставив думать, что ты слаб, что отступаешь, или даже бежишь, можно поймать его в ловушку и истребить, хотя он изначально будет более силен, чем ты. Персы были хуже выучены, да. Но в открытом бою всё равно раздавили бы греков, и все знали это. Переоценка противником своих возможностей - великая вещь, и я, как Павсаний, собираюсь пудрить всем врагам мозги, чтобы сеньоры расслабились. И Сколари, и гаучос, и те, кто стоит за ними.

- Я ударю, девочки, - с жаром подвел я итог. - Обязательно ударю. Но только тогда, когда они расслабятся и забудут об осторожности, когда победа надо мною, 'загон в стойло', как им начнет казаться, у них в кармане.

- Нет, мы не будем прессовать гаучос вроде этого и его дружков, - перевел я стрелки на реальность. - А еще я сегодня буду тупо сидеть в приемной сеньора команданте Сколари и ждать, когда он смилостивится меня принять. И если повезет, завтра-послезавтра пойду на поклон к хефе Мулифена, этой долбанной Толстой Бочке. И буду просить разобраться, а не что-то там требовать. Потому, что они должны быть уверены в своей силе, только тогда их можно будет накрыть одним единственным ударом.

- А хватит ли у нас сил на один единственный удар? - презрительно усмехнулась Гюльзар. - Павсаний хренов... - она грязно выругалась. - У нас пока нет НИ ОДНОЙ винтовки и ни одного человека, кроме твоих 'старшеньких'. А ты уже строишь планы Александра Македонского?

- Я работаю над этим, - усмехнулся я. - Всё будет, девочки. Поверьте. Дайте только время.

Судя по глазам, не очень они хотели верить. Но кредит доверия я имел, и надо спешить им пользоваться.

* * *

Наш разговор прервала мигающая иконка, совсем недавно выставленная мною на панель горячих - благоверная. Подавив предательское волнение, я ответил:

- Привет! Что-то случилось?

- Нет. Не то, что случилось... Просто Хуан... - Пауза.

- Что-то с Беатрис? - тревога, зародившись в душе, начала разливаться по всему телу.

- Нет, не с ней. Наоборот, с сестрой всё хорошо, начала выходить из комнаты и нормально есть. Хотя почти не разговаривает. Она поверила, что ты что-то сделаешь, Хуан.

- И? - не понял я.

- Сегодня и я поверила, - произнесла Марина на одном вздохе. - Хуан, мне только что звонил ректор.

- И что? - Я всё еще не понимал.

- Хуан, РЕКТОР!!! Лично!!! - чуть не закричала она. - Еще вчера он знать не знал, кто я такая, одна из множества. Мелкая сошка, случайно попавшая в академию по гранту.

- Не преувеличивай, - усмехнулся я. Захотелось рассоединиться, но из вежливости делать этого не стал.

- Нет, Хуан, я знаю, что говорю. Ты думаешь, там у нас всеобщее равенство? Да как бы не так! На переднем плане всегда сливки, детки самых влиятельных людей планеты. Да, отбор у нас жесткий, и если они филонят - на происхождение и статус семьи не смотрят. Но и богатеньких у нас хватает. И они всегда, ВСЕГДА, Хуан, впереди всех, все эти сынки и дочки аристократии.

- И всё же рамки между вами должны быть более размыты, чем где бы то ни было, - констатировал я. Военно-медицинская исторически славилась своей либеральностью и независимостью, отличием традиций от общепланетарных.