Виктор Чирков - Пена колдовских доменов

– То есть если я поем, не факт, что такое нарисую?

– Не факт, а вот живот заболит точно.

– Ну ладно, не буду есть это… Картинки тут что надо, «Game», а отсюда – «Игра в темную», «Ленин на рояле»…

Пуфф шествовал вдоль картин, прижав на всякий случай уши, и разговаривал сам с собой.

– А кто такой Ленин? «Station», с этой точки «Преждевременное окостенение станции», бред какой-то.

– Это… Пуфф, дальше.

– «Surrealistic», присмотришься, написано: «Сюрреалистическая композиция». Ну, кошмар какой-то. Эти бобы куда идут? А те летят. Скелет с корнями внутри. Главное, близко не подходить. И за эту жуть в нем признали гения? Похоже, употребление грибочков носило массовый характер.

Марк и Ян пожали плечами.

– Вообще, мне кажется, – заметил Ян, – эти картины чем-то отличаются от оригинала. Я видел подлинники в музее.

– И запомнили?! Сколько бобов и часов?! Извините, босс.

– Нет, Пуфф. Они какие-то другие. Даже если оставить в стороне местные технологии… Понимаешь, они как бы предварительная стадия тех.

– Или земные – этап развития, а эти продолжение.

– Да, Марк. Все это какой-то многослойный динамический пирог событий, снов, галлюцинаций, и что первично в нем, большой вопрос. Как и проблема – где реальность!

«Вот на месте и определитесь», – произнес охранник, наблюдавший за гостями по системе контроля, но, увы, гости этого не слышали, да и выбора не имели.

– Объяснили. Остался еще один зал, и мы у цели. Я надеюсь, мы ограничимся главным залом?

Двустворчатая дверь, копия первой, только оформленная в обратной тональности – черные грибы на фиолетово синем фоне, распахнулась. В зале царил полумрак, лишь слабо светилась дорожка посредине, огороженная стойками с бархатным канатом. Стены были совершенно пустые. Двери за спиной закрылись. «Шесть де композиция, паутина последнего пристанища. Первая сцена легенда. Вторая сцена реконструкция прибытия. Просьба за ограждение не заходить, возврата нет. Не кричать. Фото и видеосъемка запрещены. Продолжительность шоу три минуты», – произнес голос.

– Финиш. В музее в аду понедельник тоже выходной? А фотосъемка запрещена? Кошмар, – не выдержал Марк.

– Для платинного vip, особые условия. Можно приобрести билет на видеосъемку. Уточнить цену? – поинтересовался информатор.

– Спасибо. Пока не надо, – ответил Ян, строго посмотрел на спутников, – плачу я, попутчиков не слушаем, начинайте.

Свет окончательно померк, комната погрузилась в липкий мрак, который не смогли сожрать лишь два еле заметных пунктира из звезд, обозначивших дорожку.

Тьма изменилась, и со всех сторон высыпали звезды. Зрители оказались над бездной, заполненной светилами, туманностями, галактиками… Картина была реальной и четкой, словно воздух отсутствовал. Пространство буквально надвинулось на троицу, и на фоне светящейся области возникло темное пятно. Черный сферический объект приблизился и замер, словно прислушиваясь, и вдруг стал трансформироваться в тор, по кругу вспыхнуло золотое пламя, удивительно похожее на гребень, и тор развернулся в громадного дракона в китайском стиле. Черный, с золотой отделкой чудовищный зверь замер, готовясь к прыжку. Сцена рассыпалась в лучших традициях анимации. Из темноты проявился совсем другой рисунок звездной бездны, и все повторилось. Родился еще один дракон, но уже золотой с черной отделкой. Зрители услышали зов. Точка наблюдения переместилась на голову змея. Существо бросилось вперед. Пространство неслось навстречу с чудовищной скоростью. Иногда звезды или планеты проносились очень близко. Пуфф, было, протянул лапу, запахло паленой шерстью. Картина сменилась, другое небо, другой дракон. Зверь снова свернулся в кольцо, не снижая скорость. Сцена опять изменилась. Тонкие линии на бесконечном листе, словно сетка, по ней движутся два шара, лист как резина прогибается и вытягивается под ними. Точка наблюдения перемещается под лист. Два висящих мешка тянутся друг к другу. Внутри каждого находится по бублику, но скорость взаимного перемещения слишком велика, и объекты расходятся. Один удаляется, второй отрывается, тор и мешок трансформируются в подобие кувшина без ручки, все проваливается в бездну, заполненную пеной. На пути новообразования встречается нечто похожее на гантель, и кувшин раструбом прикрепляется к ней.

– Попытка объяснить многомерные трансформации на примере плоскости, – прошептал демон.

Новая сцена. Какой-то храм. Множество существ, похожих на людей. Наблюдатели находятся будто за головой того, кто сидит на троне. Они видят, как в толпе, словно ручейки, протекают одинаковые плащи, но никто их не видит. Картинка мутнеет, и теперь вокруг арена, к плите приковано тело.

– Она? – тихо спросил Пуфф.

– Не, мужик. А камень знаком. Но арена – другая.

Вокруг вспыхивает кольцо, камень падает вниз. Картины вокруг меняются одна за другой. Тело быстро стареет и высыхает. Каменный желоб, по которому скользит плита, уходит в бесконечность. Один перрон, затем из пустоты еще один, с часами в стиле Дали. Пустыня, развалины, камни. Желоб упирается в каменный ящик, крышка которого стоит вертикально. Следует удар, и прах стряхивается с плиты. Крышка падает. Наблюдатели медленно поднимаются над долиной. На плите угасают руны, похожие на замки. Все поглощает тьма. Зажигается свет.

Гости оказались в конце зала.

– Кино про то, как создавался склеп, – резюмировал Ян.

– И еще, инструкция по эксплуатации, – хихикнул Пуфф, – интересно, платиновый «vip» там работает? Страховка очень актуальна, когда тебя ссыпают в коробочку.

Котище ловко увернулся от затрещины шефа.

– Пуфф, не хами. Все таки, мне кажется, мы на верном пути, – произнес Марк.

– Однако ловок, – улыбнулся Ян, – здесь лишь музей, просто реконструкция.

– Ой, не просто. И эта ваша «конструкция» очень точная. Полное шесть де, – Пуфф понюхал шерсть на лапе, – не вышло б с боку.

– Надо говорить не «с боку», а «боком», – не удержался демон.

– Что хотел, то и сказал. Гадость вылезет не чем, а откуда, – Пуфф показал язык.

Двери четвертого зала открылись. Никаких мистических картин в помещении не было, только стенды с печатными материалами. В центре, в стеклянном цилиндре, расположенном вдоль зала, висел какой-то макет, похожий на подводный аппарат. Три шара один за другим. На противоположной от входа стене имелась большая схема.

Музей. Схема троецарствия

Помещение осветилось. Гости разошлись по залу, молча рассматривая экспонаты. Газетные пожелтевшие вырезки, какие-то книги, рукописи – все было на незнакомых языках. Пуфф тяжело вздохнул, прищурил один глаз и посмотрел вдоль макета, помахивая хвостом. На движения хвоста изображение на стене ожило. По мнемосхеме побежали огоньки вдоль пунктирных линий.