Макс Корбин - Целостная личность

— Для кого как…

— Есть отделение, — удивленно выдал первый помощник. Сонары выдали информацию о взрыве, едва оператор произнес имя Полжура, — когда только успели… Флагман цел, но кораллов на дне налипло порядочно.

— Боты утащат?

— Утащат.

— Пускай действуют. Мы остаемся трепать нервы джеферсоновцам.

Планета Ардарик — четвертая от звезды Хоши была колонизирована относительно недавно и еще не прошла полный процесс терраформации, но имела пару довольно таки больших городов и торговых представительств крупных иностранных фирм. Самое главное, режим биоконтроля запрещающий колонизаторам возвращаться на Землю во избежание заражения неизвестными штаммами вирусов, был снят. Все эти факторы, позволили дому Ар расширить исследовательскую лабораторию на планете.

Флора Ардарика была представлена в основном модифицированным орешником, и несколькими видами полевых трав. Из плодовых культур родили кукуруза и бобовые, а фауна являла собой просто-таки сумасшедшее скопление белок и генномодифицированных птиц-кедровок, которые вместо орехов, с удовольствием начали лопать этих самых белок. Скотоводство Ардарика все еще было занято выводом наиболее перспективной мясной породы. В научном центре «Ар инкорпорейтед» исследования возглавлял Гембо Ар. Светило генной инженерии, разносторонний гений, а также скромный член совета директоров корпорации.

— Добрый день, сэр, — поприветствовал все еще зевающего гения секретарь, как только тот зашел в свой кабинет.

— Добрый, Остин, добрый. — Гений не спеша открыл шкаф и сменил дорогой пиджак на белый халат. — Организуй бодрящего.

— Джейк или кофе?

— Сегодня, пожалуй, можно и джейк.

— Ниса, чашечку джейка профессору, — сказал Остин в наручный коммуникатор.

— Что у нас по лошадях? — все еще зевая, спросил профессор, и сел в кресло.

— Молочная порода начинает себя оправдывать. Особенно четвертая и девятая группы.

— Мясная?

— С мышечной массой проблем нет, но вкусовые качества оставляют желать лучшего.

Дверь открылась, и в комнате показался маленький поднос с крохотной чашечкой джейка. И поднос, и чашечка, совершенно терялись на фоне следовавшего за ним бюста. Как настоящий генетик, профессор Ар не мог не оценить достоинства данной особи.

— Оставь на столе, — приказал Ар, не отводя взгляда от молочных желез. Ивари повиновалась и, не таясь, бросила презрительный взгляд на Остина. — Что это было? — спросил профессор, когда дверь закрылась.

— Развлекаюсь, — честно признался Остин.

— Суть?

— Девушка из новеньких. Немного страдает расизмом и совершенно уверена, что ивари с таким бюстом сможет в скором времени заменить безродного ублюдка на посту вашего секретаря.

— Убери ее, не травмируй мою старческую психику. — Ар взял чашечку и мечтательно выдал, — Такое бы вымя, да нашим коровам…

— Она не бесполезна.

— Уже опробовал? Она же вроде тебя презирает.

— Не в том плане. Сиськи — не единственное ее достоинство. Четыре года на кафедре генетики ГУЗ, аспирантура в Ларийском на Таурике. Восемь статей по теме генной совместимости людей и туриан, две по неконтролируемому межрасовому скрещиванию, три…

— Я понял. Зачем она тебе?

— Сброшу всю белую документацию. Освободится время для личных проектов.

— Не вышколишь ее за месяц — уволю, а тебе зарплату урежу.

— Прекрасно. Кстати о белом и черном. Особенно о черном. Вам посылочка от племянника.

— От которого?

— Ного.

— Что на этот раз?

— Сто тридцать две анабиокапсулы времен вторжения. Полные.

— Ивари или хьюмы?

— Ивари всего восемь.

— Подарочек… — скис Гембо.

— Я бы назвал его царским.

— А я даже не знаю, как отдавать буду, — вздохнул Ар. — Ладно! — профессор одним глотком допил джейк. — Расы чистые?

— Да.

— Прекрасно. Живой материал, это хорошо.

— Профессор, отдайте мне тринадцать камер.

— Совсем обнаглел?

— Там особый состав хладогена. Вот, смотрите. — Остин открыл отчет на планшете и передал его профессору.

— Ну да, смесь нестандартная, но вполне рабочая. Что тебя привлекло?

— Четвертая цепочка.

— ЗВП?

— До изменения генома, хьюмы поддавались его влиянию сильнее ивари.

— По сути, ты отбираешь самых послушных.

— Кроме внушаемости, есть еще один побочный эффект.

— Говори.

— Столь длительное влияние зета взаимодействующего протеина, вызывает полную потерю памяти.

— Чистый лист… Хочешь подсадить им новые личности?

— Ну, личности как таковые должны сохранится. А вот знаниями их можно залить по самое нехочу. И главное, с такой концентрацией препарата в организме, они будут впитывать информацию в разы быстрее.

— Идея… интересная, — решил профессор. — Действуй. Но учти, обязанности секретаря я с тебя не снимаю.

— Котенок… — сказал я, вернее попытался сказать, потому что из горла вырвался хрип. Скользкий серый мир впереди начал приобретать смутные очертания человека. — Котя? — Еле ворочая языком, выдавил я.

— Кто это? — спросил человек в белом халате. Доктор? Судя по стерильно белому потолку и синим стенам, а также по блестящих баночках в стеклянном шкафу за его спиной — доктор.

— Моя девушка.

— Как интересно. Что еще помните?

— Помню, как горело небо, как мы убегали…

— От кого?

— Не знаю.

— Как вас зовут? — перебил меня доктор.

— М-м-м…

— М? Марк, Майкл, Мозес, Моран, Милик…?

— Я не помню. — Странно, кажется, мой ответ его удовлетворил, хотя не должен был.

— Встать сможете, мистер Эм?

Я полагал, что смогу. Как оказалось — зря. Руки слушались еще хуже, чем язык и в результате корявой попытки приподняться, я просто свалился с узкой высокой койки. Наверное, разбил бы лицо, если бы не доктор. Тот довольно ловко подхватил меня подмышки и поставил на ноги. Худой дрыщь, а силой явно не обделен.

— Спокойно, мистер Эм. Лишние травмы нам не нужны. Держитесь?

Он позволил мне опереться на койку и осторожно отпустил. Ноги дрожали, как после марафона. По виску стекла капля пота. И только тогда я заметил, что вспотел. Сказать сильно — не сказать ничего. Казалось каждое движение, выжимает с меня воду как из тряпки. В горле пересохло и запершило.

— Воды.

— Боюсь, пить вам пока еще рановато, — сказал док. — Не беспокойтесь, от вас требуется лишь пара шагов, после чего сможете отдохнуть. И так…

Я собрался с силами и духом, отпустил койку. Устоял, но тело мелко подрагивало, словно у больного паркинсоном. Шаг… Второй… На третьем нога дернулась, ступня подвернулась, но док был начеку, поймал и помог устоять.

— Прекрасно. Можете ложиться.

Я бросил взгляд на койку, шея поворачивалась со скрипом, потом опять на дока, не издевается ли. Задача казалась просто невыполнимой.