Сурен Цормудян - Край земли. Затерянный рай

Несмотря на царивший беспорядок, недавнее место стоянки лодки он мог бы найти и с закрытыми глазами.

Вишневский устало опустился на швартовую тумбу и задумчиво уставился на воду, под толщей которой на дне лежала лодка с его другом детства.

Рядом остановился Жаров. Он отчаянно водил ладонью по волосам и мотал головой:

– Я не верю, что Санька погиб. Они же могли заполнить балластные цистерны и просто лечь на дно…

– Уверен, что так они и сделали, – вздохнул Никита. – Но ты кое-что забыл. У одного из торпедных аппаратов снята крышка. И я не помню, закрыта ли внутренняя. Отсеки могло затопить через эту дыру.

– Они бы заметили это и задраили внутренний люк. Ну, или носовой отсек, – возразил Жаров.

– Андрей, их семь человек в огромной лодке, в которой нет реакторов, а значит, нет электричества, значит, нет и освещения. Пока бы они сообразили, пока бы добрались до отсека… Ты знаешь, с какой скоростью поступает вода через трубу калибром 650 миллиметров?

– Да что ты каркаешь?! А вдруг торпедный аппарат был закрыт изнутри?!

– Я очень надеюсь на это, Жар. Тем не менее это не отменяет других факторов.

– Каких?! – все больше злился Андрей.

– У лодки нет силовой установки. Там нечем нагнетать сжатый воздух для продувки балластных цистерн. А значит, они не могут всплыть.

– Черт… Захар!

– Да!

– Давай сюда всех спецов по подводным лодкам! Ребят надо доставать! Гони к школе, в Вилючинск! Здесь нужны все ветераны, кто разбирается в этом и был связан с лодками!

– Понял!

– Дельная мысль, только вот… – Никита поднялся и подошел к краю причала. – Какая здесь глубина? Ты не помнишь?

– Да черт его знает. Метров тридцать. Или сорок. У завода дно углублено было специально. Но до лодки меньше, а значит, и до ее люков.

– До люков, конечно, меньше, чем до дна. Предположим, мы нырнем туда и откроем люки. Внутрь польется вода. Сколько у нас времени, чтоб достать людей без водолазных костюмов живыми? На сколько они могут задержать дыхание? Как дать им понять, что надо задержать дыхание и прорываться в люки как можно быстрее?

– Черт, одни вопросы, – отчаянно тряхнул головой Жаров.

– Я сейчас, – произнес Вишневский и направился к месту стоянки тральщика. Вернулся он через пару минут и нес в руках длинный багор. Тот самый, которым совсем недавно мичман Самсонов выудил из воды странный военный китель. Никита опустил багор в воду и стал им водить.

– Чего ты делаешь? – спросил Андрей.

– Ищу лодку. Черт. Багор пятиметровый, а я ничего не нахожу.

Не обращая внимания на грязь, Вишневский лег на край причала и погрузил багор настолько, что едва держался за кончик рукоятки.

– Ее нет!

– Да быть такого не может! – Жаров отбежал в сторону и начал рыться в мусоре, которым после цунами была захламлена территория завода. Он быстро вернулся с крупным кирпичом в руках и швырнул его в воду. Через несколько секунд из глубины послышался едва различимый гулкий стук.

– Вот она!

– Значит, здесь глубже, – вздохнул Никита.

– Да не факт! Может, здесь корпус, а рубка левее или правее!

– Кстати, может, так и есть. Я сейчас попробую… – Вишневский вдруг резко замолчал.

– Никита, ты чего сказать-то хотел?

– Погоди… – предупредительно поднял ладонь Халф. – Ты слышишь?

– Что? Я не… – вдруг резко замолчал и Жаров.

Из-под воды доносилось ритмичное глухое постукивание.

– Это они… Они живы!

– А я что говорил?! – радостно закричал Андрей.

Вода у причала вдруг заколыхалась, и на ее поверхности что-то возникло. Два друга с удивлением уставились на то, как из-под воды медленно поднимается черная труба с прямоугольным стеклом в верхней ее части. Труба остановилась, высунувшись на высоту почти в два метра, и начала медленно поворачиваться. Стеклянный прямоугольник застыл, как только в поле его зрения попали Жаров и Вишневский.

Друзья радостно, совсем как дети, запрыгали на причале и замахали руками. Уставившийся на них перископ подводной лодки означал как минимум две вещи. В лодке живые люди, и лодка стоит ровно. Цунами не опрокинуло ее.

– Саня! Это мы! Ты видишь нас?! – восторженно кричал Жаров, но его быстро остановил Вишневский.

– Андрей, погоди. Так ничего не выйдет.

– Что? Ты о чем?

– Мы не можем слышать друг друга. Но они нас могут видеть. Надо придумать какой-то способ общения. Как-то… Сейчас. Дементьев! Дементьев!!!

– Да, я тут! – послышалось со стороны тральщика.

– Давай как можно быстрее в школу! Нам нужна переносная школьная доска и как можно больше мела!

– Понял! Я мигом!

– И губку для досок в школе захвати!

– Все понял! Сделаю!

Дементьев бросился к телеге, стоявшей неподалеку.

Вишневский в нетерпеливом ожидании принялся ходить по причалу из стороны в сторону. На мгновение остановившись, он вытянул перед перископом руку.

– Сейчас, ребята! Потерпите! Сейчас пообщаемся!

– Вот Санька удивился, наверное, когда увидал нас живыми, – усмехнулся Жаров. – Хотел бы я видеть его бородатую физиономию в этот момент.

– Увидим, Андрей. Непременно увидим.

Ожидание показалось очень долгим. И хотя Дементьев не щадил лошадей, запряженных в грузовую телегу, Никита и Андрей уже начали бояться, что тот вообще идет пешком, да еще прихрамывая. На ощущении времени сказывалось нетерпение Жарова и Вишневского, для которых эта пара десятков минут растянулась до бесконечности.

Но и еще одна опасность затаилась в ручьях неумолимо текущего времени – углекислый газ. Там, в лодке, каждый из семи человек делает вдох и выдох. Это лишь вопрос времени, когда их дыхание наполнит пространство в лежащей на дне субмарине ядом.

К заводу начали стекаться люди. Молва о затопленной у причала лодке с людьми, оставшимися внутри, быстро облетела общину. К радости Никиты, появилась и грузовая телега, которую он так ждал. Переносную школьную доску, поворачивающуюся на горизонтальной оси, установили напротив перископа. Вишневский взял багор и пару раз стукнул по перископу, на тот случай, если от него отошли и сейчас никто не смотрел на причал. Стук непременно привлечет внимание людей внутри лодки. После этого Никита мелом написал на доске слово «да», затем повернулся лицом к перископу и вытянул правую руку в сторону от себя. Выждав некоторое время в такой позе, он губкой стер надпись с доски и написал слово «нет». Вытянул левую руку влево от себя. Затем стер очередную надпись и вывел мелом: «Понял?».

Перископ повернулся в сторону, означающую положительный ответ, и снова уставился на доску.

– Получилось! Черт возьми, получилось! Спроси, сколько их человек! – воскликнул Жаров.

– Андрей, они могут отвечать только «да» или «нет». Нет у нас сейчас другого способа общаться.