Сурен Цормудян - Край земли. Затерянный рай

Оливия отчаянно закричала, и ей вторил Квалья. Медведь огромной лапой просто сгреб Крашенинникова, как маленькую плюшевую игрушку. Михаил зажмурился, ожидая, что сейчас могучие челюсти сомкнутся на его плоти. Но, ко всеобщему удивлению, бурый зверь просто небрежно оттолкнул мешающегося под ногами ничтожного человечишку в пустое пространство позади себя. Затем навалился двумя лапами на корпус старой полноприводной «тойоты», в которой, за мгновение до этого, пытался укрыться Крашенинников. И когда росомаха бросилась в атаку, обрушил этот корпус ей на голову.

Первый зверь оттолкнул машину раненой правой передней лапой и правой задней. На мгновение замешкался, тряся ушибленной башкой. Но медведь не мешкал, тут же нанеся удар могучей лапой по голове росомахи. Удар оказался таким, что когти буквально оторвали росомахе левое ухо. Несмотря на серьезное увечье, та крепко вцепилась мощными челюстями в медвежью лапу. Они снова намертво сцепились друг с другом, и борьба продолжилась.

– Майкл, проклятье! – гневно крикнула сверху Оливия. – Что ты встал?! Уходи, пока им не до тебя!

Михаил недоумевал. Что означало поведение медведя? Звери просто дрались за добычу и медведь оставил «обед» на потом, отодвинув его лапой в сторону? Или его интересовала только гигантская росомаха и в медвежьи планы вообще не входило причинение вреда людям? Столкнувшись перед цунами с медведем, Оливия и Антонио также не пострадали. Он просто ушел, поедая невесть откуда взявшегося на вершине лосося. И, судя по размерам, это тот самый медведь…

Позади послышался шум. Крашенинников обернулся, в ужасе представляя, что к этим разборкам спешит еще какое-нибудь существо. Он не сильно ошибся. Сюда действительно спешила еще одна сила, явно полная решимости вмешаться в схватку. Это были люди. Человек двадцать или даже больше, все вооруженные огнестрельным оружием. Он бежали к казарме. Только теперь Михаил предположил, что появление людей напрямую связано со звуком корабельного колокола…

Неистовство зверей продолжалось. Клыки врезались в плоть, окрашиваясь свежей кровью. Когти вырывали клочья из шкуры. Дрожала земля, и скрежетало железо, которое они задевали в смертельной битве…

– Не стреляйте в медведя! – крикнул Крашенинников, выскакивая навстречу вооруженному отряду.

– Что?!

– Не стреляйте в медведя! Не он нас атаковал!

Встав на задние лапы, титаны бросили в ход передние, и разинутые пасти судорожно искали слабое место противника, изрыгая звериные проклятья. Росомаха обхватила передними лапами медвежью голову и уперлась задними в брюхо медведя, впиваясь туда длинными острыми когтями. Медведь, похоже, чувствовал, что через несколько мгновений противник просто выпустит ему кишки. Резко опустив голову и используя свои передние лапы, бурый зверь вложил всю силу, чтоб отбросить от себя росомаху. Удалось. Опасный хищник, отброшенный мощным ударом, врезался в кучу автомобильных корпусов, буквально зарывшись в них. Медведь с неистовой яростью ударил по остову той самой «тойоты», метнув его во врага.

На некоторое время замешкавшаяся росомаха отчаянно верещала, будто попала в железный капкан, но в следующий миг она тоже пустила в ход всю свою силу, и ржавое железо посыпалось в разные стороны, освобождая бешеного зверя.

Медведь принял стойку, расстравив широко лапы и вытянув вперед морду. Он тяжело и хрипло дышал. Глубокие раны кровоточили. Освободившаяся росомаха мотала башкой и издавала громкие лающие звуки. Казалось, что она чувствует скорую победу.

Но точку в эпичной схватке двух титанов поставил человек. Два десятка стволов заговорили практически одновременно. Свинцовое цунами обрушилось на росомаху. Стреляли все. И Женя Горин, и ительменка Жанна с ее братьями, и пожилой Сапрыкин, пустивший в ход свой экзотический пистолет. Стреляли и остальные люди, что пришли с ними.

Поначалу росомаха пыталась броситься прочь, но вонзающихся в ее тело пуль было слишком много, и мускулы зверя почти сразу перестали его слушаться. Он извивался в пыли, обреченно вереща, а горячий свинец продолжал приближать скорый миг смерти.

Наконец изрешеченная пулями росомаха выдохнула последний раз и затихла. Но тишина не воцарилась. Защелкало перезаряжаемое оружие, и стволы направились на медведя.

– Нет! – крикнула сверху Оливия.

– Нет! – вторил ей Крашенинников.

Все еще прижимавшийся к стене Антонио, не сводящий глаз с медведя, покосился на Михаила:

– Черт возьми, а вы уверены?

– Никому не стрелять! – скомандовал Горин после одобрительного кивка Сапрыкина. – Только по моей команде!

Игнорируя людей, медведь, а точнее, медведица, медленно и тяжело дыша, подошла к мертвой росомахе и толкнула ее лапой. Издала короткий усталый рык. Снова толкнула лапой. И снова рычание. Затем медведица принялась буквально прыгать передними лапами на мертвом окровавленном теле.

– Чего это она? – удивленно спросил Горин.

Жанна покачала головой:

– Похоже, наша подруга призывает своего врага встать и биться дальше. Мы, кажется, отняли у нее победу.

– Отняли победу?! – возмутился Женя. – Да если бы медведица не потрепала эту тварь, я сомневаюсь, что у нас хватило бы патронов ее грохнуть!

– Может, попробуешь объяснить это медведице?

Тем временем медведица, похоже, убедилась, наконец, что ее враг мертв и больше не поднимется. Она отошла от мертвого тела и только теперь обратила внимание на людей. Сначала покосилась на Антонио, который был ближе всех. Затем на стрелков. И зарычала…

– Вот черт, – зароптали стрелки. – Стрелять, похоже, придется… А, Гора?

– Нет! – снова крикнула Оливия. – Вы же дорогу ему перекрыли! Расступитесь и дайте медведю выбор!

Все покосились на Горина, ожидая его решения. Тот в свою очередь посмотрел на Жанну и Сапрыкина.

– Ты права, сестренка, – кивнула Жанна. – Только не ему, а ей. Это самка. И, похоже, все, что заботило ее, это возмездие за убитых медвежат. Расступитесь. Если она просто уйдет, то и стрелять незачем.

Вооруженные люди последовали ее совету и расступились, образовав широкий коридор, ведущий к сопке. Медведица не торопилась воспользоваться этим коридором, опасливо поглядывая на людей. Это было странно. Только что она билась с настоящим исчадием ада. Огромным зубастым и когтистым монстром. Но теперь в нее вселяли неуверенность, а возможно, даже и страх крошечные для ее размеров люди.

Наконец, медведица все-таки побрела прочь, хрипло сопя и слегка прихрамывая.

– Так, Матвей, бери своих людей, и идите в поселок. Пусть сюда пять или шесть тягловых коней приведут. Надо эту тушу оттащить в Приморский. И повнимательней.

– Гора, на кой черт мы медведя отпустили, я не пойму?