Катэр Вэй - Охота на скребера

То людей напугают, то корову утащат, то сам залезет в тесный дом за котом и там застрянет. Приходится ломать дом, вытаскивать Разбоя. Он очень любит бегать за котами. А Борзя очень любит их есть. Всегда бегает следом. Он вообще очень любит есть. Всё и всегда, и лезет самый первый, боится: ему не хватит еды. Еды сейчас много. Она есть всегда. Поэтому он самый крупный, но немного туповат. Но слушается, приказы исполняет чётко. Правила не нарушает. Ещё он очень любит Тамару. Все в стае любят Тамару. Я тоже её люблю, но она больше всех любит Микроба. Тамара его назвала так, потому что он маленький. Много думает и мало ест. Плохо растёт, но умный. Самый умный в стае. Он катает Тамару и самых младших из стаи человека на спине. Они зовутся Дети. Детям нравится, Микробу тоже. Микробу нравятся Дети. Маленький — тоже хорошо. Он пока пролазит в тесные дома. Там часто прячутся серые люди. Иногда золотые. Золотых моя стая не ест. Мы зовём Тамару или Дока. Они зовут других и забирают золотых людей. Голод больше не мучает так сильно. Это хорошо.

— Старший, мы хотим на ту сторону черноты. Мы хотим объединить нашу стаю и стаю Высшего человека. У нас будет одна большая стая. Станем самые сильные. Самые умные. — Микроб переминался с лапы на лапу перед лёжкой Умника.

— Ты понимаешь, что человек не примет тебя на равных, пока ты не станешь Высшим? — сказал Умник, оторвавшись от вкусной кости. — Даже Док принимает меня как Младшего, хотя сам младший. Я это понимаю и принимаю. А вы это примите?!

— Да, Старший, — уркнул Микроб.

— Да, Старший, — шустро ответил Борзя.

— Принимаю, Старший, — ответил Разбой.

— Согласен, Старший, — взмахнул головой Моня.

— Вы обратно меня не берёте с собой?! — возмущался недовольный Аби, таская ящики в машину. — На остров с Мухой не пустили в рейд, с Прапором не пустили и сейчас с собой не берёте! — Поставил раздражённо ящик в кузов.

— Э-э! Не картошку таскаешь, офигел так швырять?! — сделал замечание шедший следом с очередным ящиком Студент. — Ты бы ещё в футбол с ним сыграл! Ерунда ведь, что там боезапас, да?

— Прости, я нечаянно. Но серьёзно, Студент, почему меня уже вторую неделю дома держат, как маленького?! Вообще-то, это уже возрастная дискриминация получается! Я жаловаться буду, — наигранно насупился парнишка, пытаясь изобразить как можно более серьёзное и злое лицо.

— Да, да, правильно, Аби! В письменной форме, пожалуйста, и на стол к Седому! — съёрничал Фома, ставя ещё один ящик. — Он рассмотрит твою жалобу, и виновные понесут наказание в обязательном порядке, — хихикнул он, разворачиваясь в обратном направлении.

Мальчишка насупился на самом деле: — Так нечестно, правда. Что я, хуже других что ли. Я уже не ребёнок, — тащился подросток, опустив голову, вслед за Фомой.

— В том-то и дело, Аби, что ты ведёшь себя как маленький. Тебе Леший что сказал? Сидеть дома на хозяйстве и смотреть за живностью. Почему Рыся не ноет? Она точно так же сидит вместе с тобой. Но от неё мы ещё ни единого звука не слышали, а ты уже весь мозг выклевал. Тоже мне, птичка заёбышек. За лисятами, по-твоему, кто следить должен? Или давай их раздадим, к чёртовой матери, тогда и забот у тебя не будет. На, вот, лучше, тащи, — Фома сунул в руки мальчишке объёмную сумку, — скажи Студенту, что всё остальное сам подниму.

— Не надо никого раздавать…

— Не обижайся. Просто, у каждого свои обязанности и своя ответственность. Каждый находится там, где от него больше всего пользы в данный момент, и ты, как взрослый, должен это понимать.

Аби постоял ещё пару секунд, обдумывая услышанное, перехватил поудобнее сумку и пошёл наверх, поднимаясь по шахте домашнего бункера.

Я подъехал на своём «Комбате» к воротам усадьбы Лешего. В машине копошился Студент, укладывая коробки.

— Здорово! — Протянул я руку, приветствуя друга. — О, уже и ногти отросли?!

— Ну да — Студент повертел пальцами, сжал и разжал ладонь. — Уже как новенькая, немного тянет, правда, и чешется зараза, а так, ничего, нормальная.

— До сих пор не могу поверить в здешнюю регенерацию. Феноменально! — Я рассматривал не так давно отросшую руку Студента, которую ему оторвал мутант во время штурма Парадиза, несколько месяцев назад.

— Рука — это ерунда. Я видел однажды, как мужик ногу отращивал вместе с левым полужопием. Вот где феноменально. Филину же нашему полспины выдрал кусач, вместе с куском позвоночника, и ничё, скачет уже, как лось ретивый.

— Где этот лось, кстати? Он с нами едет?

— Не-а, его Седой на стены припряг. Говорит: мы халявщики. Стабу внимание не уделяем. То болеем, то катаемся, хрен знает где, а дежурить вечно некому.

— Привет, Док, — раздался за спиной голос Аби, — мы уже почти собрались. Кофе будешь?

Я кивнул.

— Ры-ы-ся! Рыся! — звонко закричал паренёк в сторону дома.

Из окна второго этажа высунулась девчонка, лет пятнадцати, не больше, с короткой стрижкой под каре. Её тёмные, ровные волосы обрамляли лицо, делая его ещё более круглым и детским.

— Чего ты орёшь?! Ой, привет, Док! — Махнула она рукой, приветствуя меня.

— Кофе сделай! — Крикнул Аби.

— Сколько? — поинтересовалась Рыся

— Да делай всем, — ответил Студент, вылезая из машины. — Арман с Киром сейчас придут. Выпьем да поедем.

— Кир тоже едет? — удивился я. Вроде, когда планировали, состав совершенно другой был. А тут и Филина припахали, и Кир с нами. — А Леший где?

— В штабе. У них там собрание с утра пораньше. Обратно Манчестер чего-то затеял. Леший не едет, Кир вместо него. Надоело ему в стабе сидеть, покататься хочет, — ответил Студент.

— Да, уж, передислокация, однако… — я был удивлён. Разве можно так менять всё перед самой дорогой, но промолчал. Куда мне лезть со своим-то трёхкопеечным опытом в стабе.

— О! Здорово, Док, — Фома вышел из-за дома, неся длинную, небольшую, но, видно, что увесистую сумку.

— И тебе не хворать, — протянул я руку для пожатия.

— Бросай барахло! Пошли кофе пить, — сказал Студент уже с порога дома.

Не успел я зайти, как меня атаковали один серый и два рыжих разбойника.

— Ага! Попался! — подхватил я на руки одного из лисят и, пытаясь удержать изворачивающееся и кусающееся существо, потрепал его по холке и отпустил на свободу.

Меня тянули за штаны сразу в три разные стороны. Я присел, принялся гладить и играть с лисятами.

Один серый, с рыжиной на холке, самый мелкий из помёта. Его назвали Ниф-Ниф. Второй рыжий, с чёрными лапами — Наф-Наф. И третий, самый крупный и самый наглый, ярко рыжий, с белой грудью, копия мамы, получил кличку Нуф-Нуф.

С кличками долго ломали голову, придумывая и боевые, и звучные, но всё было не то. Больше месяца они бегали безымянные, пока не влезли в кухонный шкаф. Перевернув все продукты, в том числе и муку, разгрызли пластиковые бутылки со сгущёнкой и подсолнечным маслом, перемешав всё с крупами, от души вывалялись в смеси. Зайдя в самый разгар на кухню, Арман стал их ругать:

Читать дальше