Чак Вендинг - Последствия

– Это там ты добывал запчасти на продажу?

– Не совсем. Просто подбирал отходы из мусорных ям. Там их полно. Но на саму фабрику я никогда не заходил.

– Почему? – интересуется Джес.

– Потому что там призраки, – поколебавшись, сообщает Теммин.

Все недоуменно переглядываются.

– Призраки? – не в силах сдержаться, хохочет Синджир. – Чьи? Дроидов?

Норра резко толкает его локтем под ребра, и он невольно стонет.

– Не знаю, – говорит Теммин. – Понятия не имею! Просто я слышал, как рассказывали, из-за чего остановили фабрику. Там появились призраки, и ее закрыли. Знаете, сколько там пропало народу?

– Они пропали потому, что у них не было карты, – отвечает Норра. – Вероятно, они просто заблудились, Теммин. Или вообще никто не пропадал, и это лишь страшные сказки, вроде тех, что рассказывают друг другу ученики в джунглях у костра. Это самый простой и быстрый способ добраться до места.

– Может, знаешь способ получше? – спрашивает Джес у Теммина.

– Знаю.

– И какой же?

– Вообще никуда не ходить! Послушайте, нам всем хочется совершить подвиг во благо Галактики, но это не наша работа. Ладно, возможно, это твоя работа. – Он показывает на Джес. – Но для остальных? Все так или иначе решится, с нашей помощью или без нее. И… кто знает, будет ли лучше при Новой Республике? Может, вообще ничего не изменится. Может, даже станет хуже. Мы – Внешнее Кольцо. Часть освежителя, которую никто не хочет чистить.

– А я-то думал, будто я тот еще циник, – присвистнув, качает головой Синджир.

Норра приседает рядом с сыном и берет его руки в свои, с болью в сердце глядя ему в глаза. Да, он стал циником, и она это понимает. И у нее нет никаких сомнений, что главным образом виновата в этом она сама. А значит, ее задача – исправить свою ошибку.

– Темм, – говорит она. – За это сражались твой отец и я. Да, мы хотим сделать Галактику лучше. Для тебя и твоих детей. – Теммин морщится, и она вспоминает, что ни один подросток не желает слышать о супружестве и детских пеленках. – Пожалуйста, поверь мне. Мы поступаем справедливо, и многое можем поменять. И небольшая группа способна изменить Галактику. Даже одиночки достаточно, чтобы плюнуть в глаз великану и ослепить его. Так давай же сделаем это – плюнем в глаз великана.

– Твоя мать права, – добавляет Джес. – Если мы ничего сейчас не предпримем, имперцы во дворце ускользнут, и тогда нам ничего не заплатят. Ты ведь хочешь заработать?

– Хочу, – кивает Теммин.

Норре отчасти жаль, что его убедила вовсе не ее страстная мольба, а практичный деловой аргумент охотницы за головами.

Но, так или иначе, Теммин теперь с ними.

Зов Адеи о помощи услышан, и Веджа Антиллеса находят в помещениях для прислуги на нижнем этаже дворца. На витражных окнах уже опущены стальные жалюзи, двери заперты. На этом уровне шум толпы напоминает вздымающийся волнами рев зверя – Рей кажется, будто он пронизывает ее до самых костей, несмотря на толстые стены.

Она заходит в комнату в сопровождении троих штурмовиков. Адеи с ней нет – та уже под опекой дворцовых врачей.

Антиллес лежит ничком у дальней стены, мертвый. Рука его откинута в сторону, пальцы согнуты, словно изуродованная артритом клешня. В нескольких сантиметрах – голопланшет, который он похитил у ее помощницы после того, как в нее выстрелил.

Шагнув к нему, Слоун внезапно видит, как едва заметно поднимается и опускается его спина. Он всего лишь потерял сознание от боли и ран. Что ж, оно и к лучшему. Проблема решилась еще до того, как о ней узнали другие участники встречи.

Адмирал дает знак штурмовикам поднять Антиллеса.

– Отнесите пленника обратно наверх и на этот раз закуйте его в настоящие кандалы – не может быть, чтобы таковых не нашлось у сатрапа в столь древнем дворце. – Она щелкает пальцами. – И дайте мне этот голопланшет. Я должна вернуть его Адее.

Даже раненная, Адея вполне может работать. Рей без нее не обойтись.

Штурмовик протягивает ей планшет.

И у нее тотчас же стынет кровь в жилах.

На экране – сеанс связи. Пилот взломал канал и, сняв защиту с линии, настроился на частоту повстанцев.

Антиллес призвал их к войне.

Рыжеволосый мальчишка с заячьей губой стоит среди разновозрастной компании детей всевозможных рас, доставленных со всех уголков Галактики. Большинство из них младше него, и чем младше ребенок, тем больше внимания на него обращают собравшиеся вокруг потенциальные усыновители.

Мальчик наклоняется к стоящей рядом хвостоголовой девочке.

– Никто из них никогда нас не возьмет, – говорит он.

– Заткнись, Иггс, – бросает она. – Что ты все ноешь?

– Я просто знаю, – пожимает он плечами. – И ты тоже это знаешь, Стрикс. Им нужны малыши, а мы слишком взрослые.

– Не такие уж мы и взрослые, – шепотом возражает она. – К тому же мы герои.

– Герои? – Он закатывает глаза. – Да брось. Откуда им знать? А даже если бы и знали – вряд ли бы считали так же.

– Мы были в Бригаде Спиногрызов из Коко-Тауна. Это кое-что значит.

– Да ничего это не значит. Никто даже толком не знает, чем мы занимались. Думаешь, кому-то интересна стайка сирот, которые прятались в канализации, досаждая ведроголовым и прочим имперцам? Может, ты не заметила, но мы уже не на Корусанте. Да и даже если бы мы были там – что с того?

Их всех собрали и привезли сюда – как им сказали, подальше от беды. Но Иггс и Стрикс сами были настоящей бедой для имперцев, вместе с другими сиротами занимаясь подрывной деятельностью. Они нападали из темноты, прячась в переулках и грузовых контейнерах. Им удалось захватить целый имперский фрегат, снабжавший Имперский фронт.

– Но почему так? Мы же не только этим занимались. Мы доставляли сообщения, докладывали о перемещениях войск. Мы снабжали их разведданными, Иггс. Как, по-твоему, повстанцам удалось вновь захватить Коко-Таун? Благодаря нам.

– Знаю, – отмахивается он. – И ты знаешь. Но никому из них это не интересно. Им все равно.

– Думаешь? – насупившись, спрашивает девочка.

Внезапно ему становится ее жаль, и он сжимает ее руку.

– Мы всегда будем рядом. И остальные тоже.

К ним приближается женщина с зеленой кожей и другая, пожилая – посредница, которая до этого разговаривала с сиротами и потенциальными родителями. Иггс слышит, как зеленая женщина беседует с парой розовощеких людей в причудливых одеждах. Они говорят о том, как важно попытаться вернуть Галактику к нормальной жизни, о множестве несчастных ребятишек, потерявших родителей, которые погибли на полях сражений или стали случайными жертвами, и о том, что пора вернуть семье ее надлежащую роль. Иггс слушает их, корча рожи и закатывая глаза. Стрикс стоит рядом, дрожа от волнения.