Руслан Михайлов - Эхо войны

– Очень хороший план – искренне ответил я – Нельзя до изнеможения брести через песок. На дороге его куда меньше, но все одно ноги устанут. Так вам и следует поступить.

– Да-да-да – довольно закивал Ильяс и, спохватившись, изумленно выдавил – «Вам»? А ты?

– Я пойду в город напрямки – улыбнулся я – Но там где пройду я, вам не пройти.

– Да что ты чешешь по ушам – возмущенно начал было Фахри, но Ильяс тут же его оборвал:

– Битум правду говорит! Ты его в пустыне не видал! Так что завали пасть, отродье шайтана! Все твои беды из-за болтливого рта! Битум, брат, ты чего? Ты мне жизнь спас. Аллах свидетель – слова тебе не скажу, если попросишь меня здесь лечь и умереть. Так и поступлю. Но почему с нами не идешь?

Рассудительный узбек молча, спокойно и выжидающе глядя на меня. Все ждали ответа. Это справедливо.

Улыбнувшись, я произнес:

– Я не пойду к Татарину. Нет у меня и мысли первее вас там оказаться. У меня совсем другое дело в городе. И выполнить его можно только до тех пор, пока вы в город еще не пришли. Поэтому должен я пойти напрямки, чтобы прийти быстрее вас.

– Да что за дело, дружище?

– Важное дело – снова улыбнулся я – Рассказать поподробней?

– Важное дело? Я бы послушал – произнес узбек – Я видел тебя в деле, Битум. Ты много раз замечал то, что пропустили мы. И всегда предупреждал. Я видел, как ты подхватил Ильяса. Видел как спас ту девчонку с винтовкой – а без нее может и не удалось бы нам уйти, она многих потом убила. Поэтому может и я тебе жизнью своей обязан. И Фахри обязан. Мешать тебе поступать как ты хочешь не станем. Но если расскажешь – я послушаю.

– Хорошо – кивнул я – Мое дело таково….

Рассказывал я откровенно, ничего не скрывая. Не из доверия. Просто я знал, что в пустыне им меня не обогнать, первыми им до города не добраться. Поэтому рассказывал все как есть.

Я покинул перекресток через десяток минут, оставив попутчиков в состоянии потрясения. Что ж – я ведь не солгал. Мое дело действительно очень важное. Именно поэтому мне и нужно поторопиться….

Перейдя на скользящий шаг, я поправил ножи, рюкзак, проверил лопатку на поясе, чуть пригнулся и начал подниматься по осыпающемуся склону ленивого желтого бархана. Я пойду напрямки. Срежу путь…. И уже сегодня окажусь в городе. После чего сразу же приступлю к своему очень и очень важному делу….

Ох, проклятье,… почему же лицо Инги не идет у меня из головы? Почему меня так и подмывает оглянуться и стоя на гребне очередного бархана постараться найти взглядом пылящий в песках грузовик чужаков из России?

Черт….

Дело. У меня очень и очень важное дело.

Хоть и простое, но важное.

Поэтому надо сосредоточиться на преодолении расстояния. Пустыня не прощает небрежности – она как настоящая женщина, капризно желает, чтобы все внимание было посвящено только ей одной. И если так не поступить, она может сильно обидеться…. И это приведет к большой беде.

Проводя ладонями по шуршащему осыпающемуся песку, я взбирался на склон бархана великана, не обращая внимания на скользящую мимо змею. Там впереди лежит мой город….

Гору с наблюдательным пунктом на вершине я миновал уже в темноте. И это только играло мне на руку – я прошел незамеченным никем. Здесь я знал каждый камень, каждую песчаную кучу, каждую дыру в земле. Мне не был нужен свет для ориентировки.

Оставшийся километр до городской черты был преодолен за считанные минуты – я торопился. Очень сильно торопился, что вообще-то несвойственно для меня. Но поделать нечего.

Упав на колени, я разгреб песок, обнажая металл люка. Сорвав ключ с шеи, провернул его в скважине замка. Отойдя чуть в сторону, вытащил из груды обломков пыльный булыжник, спрятал под него ключ, присыпал все песком. Вернувшись к люку, спустился в темную берлогу пахнущую родным запахом.

Дома…. Я дома. Я снова дома….

Опустившись на кровать, минут десять сидел неподвижно, уронив руки, повесив голову, опустив плечи. Собирался с силами и мыслями, прогонял все заново в голове. Искал изъяны в плане и по-прежнему находил их в изобилии. Что ж… поделать нечего. Я сделал все что мог, упростил все, как только мог, очистил от ненужной шелухи – Заповедь Тимофеича эхом звучала в моей голове «чем проще – тем лучше», «чем проще – тем лучше». Куда уж теперь проще….

Мягко встав, принялся раздеваться. Содрал с себя защитную одежду из вараньей кожи, бросил ее на кровать. Из ящика достал рваные лохмотья, набросил на плечи эти нестиранные тряпки – одежда моя и пострадала так вместе с моей кожей в одной из охотничьих вылазок. Такие дыры не зашить, но сейчас это только играло мне на руку.

На кровать же я выложил все метательные ножи, уложил рядышком лопатку, чуть поодаль опустил рюкзак. Из другого ящика достал три грубых метательных ножа – не моих, сделанных грубо, воздух режущих из рук вон плохо. Заменил крепкую обувь расползающимися кедами подвязанными бечевкой и проволокой. Вроде бы и все…. Ах да…. Из угла я достал пропитанный солярой рюкзак завернутый в пакет. Достал его, развернул, забросил внутрь пару кусков мяса, баклажку с плещущейся на донышке мутной водой. Туда же поместил несколько безделушек, перочинный разболтанный нож, не работающие карманные часы, сломанную зажигалку и полупустой тюбик какого-то крема – немного намазал его на лоб и щеки. Прямо поверх песка застывшего на моем лице сплошной коркой.

Все…. Все….

Я постоял еще минуту, решил ничего не добавлять к облику. Еще несколько минут потратил на последние приготовления. А затем покинул берлогу, надежно закрыл люк, набросал сверху песка. Поправил на плече рюкзак воняющий солярой и маслом, нащупал взглядом направление и сорвался на бег. Моя душа рвалась вперед, мое нутро требовало решить уже, наконец, это столь важное дело.

Пройдя насквозь через руины окраинного микрорайона, я пересек заваленную песком и мусором дорогу, круто свернул и, не останавливаясь, побежал дальше, хрипло крича и запалено приседая через шаг:

– Битум! Я Битум! Братва! Быстрее пустите!

– Эй, замри придурок! – гневно крикнул рослый мужик в рваной кожаной куртке, стоявший у стены из красного кирпича. За его спиной – еще десяток мужиков вооруженных тесаками, парой ружей, арматуринами.

– Я Битум! Битум! – орал я, переходя на шаг.

– Пошел нахер отсюда!

– Стой, Никло! – крикнул стоящий позади, быстрым шагом направляясь ко мне – Это тот охотник, что ушел с бессадулинскими и русскими в пески! Тот Битум!

– Да! Да! – судорожно закивал я и со страхом взглянул через плечо – Я только вернулся! Татарин прознал! Прознал! Послал людей!

– Вы вернулись? Вы уже вернулись? – заорал Никло, хватая меня за грудки и бешено тряся – Отвечай, гнида! Уже вернулись? С грузом? Что привезли с собой? За чем ездили? Стволы хапнули? Огнестрелы хапнули, спрашиваю тебя, сопля ты гнойная!