Борис Сапожников - В чужом небе [СИ]

За такими вот невесёлыми разговорами мы коротали длинную дорогу до Хаджитархана.

В самом Хаджитархане мне надо было держаться тише воды, ниже травы. Где бы меня стали искать, может, и не в первую очередь, но всё же, так это в городе, который я знал вдоль и поперёк. Да и друзей-товарищей по службе у меня тут осталось достаточно. По той же причине я не обратился к ним за помощью.

Меня интересовал совсем другой элемент. А именно контрабандисты. Те, кто возил самые разные запрещённые товары в богатый город Бадкубе через Сихай-море. Этих лихих ребят всегда было достаточно в Хаджитархане. Кто же откажется от верного куша, когда надо всего-то переплыть большое озеро с севера на юг. И пускай сейчас, поздней осенью, его частенько штормило, на количестве контрабандистов это никак не сказывалось. А вот усилия угрозыска, которым руководил Ловец воров, другое дело. Он вполне мог за то время, что меня не было в городе основательно проредить ряды любителей лёгкой наживы.

На вокзале я попрощался к Твердилой. Мы крепко пожали друг другу руки и обменялись ничего не значащими словами. Скорее всего, он выкинет меня из головы так же быстро, как и я его.

Теперь моя дорога лежала в порт Хаджитархана. Это был почти город в городе. Со своими неписаными законами и порядками, установленными ещё при царе Горохе. С ними пытались бороться после Революции. Однако мало преуспели в этом деле. Слишком уж устоявшимся было то болото, которое называлось Хаджитарханским портом. Там сложились свои партии и оппозиции, содержащие шайки вооружённых бандитов, которые охраняли их от конкурентов и устраивали налёты на них. Бывали в порту настоящие побоища, после которых в воду летели сотни изуродованных трупов.

Но на поверхности всё вроде бы шито-крыто, чинно и благородно. Перекупщики зерна и прочих продуктов, что доставляли в Хаджитархан по Итилю или сушей. Перевозчики, что везли их дальше, в Бадкубе на своих кораблях. Бригады грузчиков и биндюжников, что возили его по городу. И группы вооружённых людей, охранявших чужое добро. Причём первые частенько бывали едва ли не первыми людьми города. Модно одевались, носили золотые часы и трости с массивными набалдашниками. И раскланивались при встрече друг с другом. Однако все знали, кто они такие и чем промышляют на самом деле. Двое таких вот воротил могли мирно ужинать за соседними столиками в дорогой ресторации, а в это время их люди отчаянно резали друг друга среди портовых складов и пакгаузов.

И после Революции всё изменилось не слишком сильно. Порт как был, так и остался язвой на теле Хаджитархана, вырезать которую у народной власти не хватало ни сил, ни решимости.

В порт я отправился пешком. Хаджитархан не такой и маленький город – дорога у меня заняла несколько часов. Но на лихача у меня просто не было денег. А совать первому же извозчику под нос документы стража я не хотел. Быть может, риск и невелик, однако стоило обойтись без него.

Военный эшелон остановился на вокзале ранним утром – можно сказать, даже очень поздней ночью. Улицы города были в этот час пусты. Лишь редкие патрули народармейцев с винтовками на плечах медленно прогуливались по ним. В этом, наверное, состояла главная примета военного положения города. На меня солдаты внимания не обращали. Кожанка, в каких предпочитали разгуливать все стражи Пролетарской революции, давала определённые преимущества. К примеру, документы у меня никто и не подумал потребовать. Младшие командиры и их бойцы просто отводили взгляды от шагающего куда-то по своим делам стража. Зачем к нему лишний раз цепляться? Ещё неприятностей огребёшь.

До порта я добрался часам к десяти утра. Он встретил меня обыкновенной сыростью, рыбной вонью и галдежом. Иногда мне казалось, что тут никто никогда не спит. Все постоянно толпятся на улицах и говорят-говорят-говорят. Да всё на повышенных тонах, чтобы перекричать друг друга.

Я толкался, работал локтями, пробивая себе дорогу через сутолоку. Меня пихали и задевали в ответ. Какой-то детина в непромокаемой матросской куртке, попытался затеять ссору. Он уже сжал здоровенные кулаки, готовясь врезать мне как следует. Но я откинул полу кожанки, показав ему револьвер в кобуре. По лицу моему верзила понял, что связываться со мной не стоит. Он сделал неопределённый жест примирения и поспешил дальше, наверное, искать того, кто будет не прочь поразмять кулаки или того, у кого не найдётся под курткой револьвера.

Наконец, мне удалось добраться до небольшого домика, прилепившегося к боку здоровенного ангара. На нём красовалась жестяная вывеска с невразумительной надписью «Контора № 3 заготрыба» и ещё что-то совсем уж неразборчиво. Стучать я не стал. Зачем такие условности? Внутри меня, всё равно, никто не ждал, да и всех этих условных стуков, что приняты у контрабандистов, я не знал.

Собственно говоря, я не был полностью уверен и насчёт того, иду ли я к нужным людям. Ниточка, что тянулась от одного моего дела, законченного как раз перед вызовом в столицу, вела именно к этой конторе. Однако потянуть за неё я уже не успел.

Внутри контора оказалось грязной, провонявшей рыбой насквозь. На полу шелестела чешуя, потрескивали рыбные косточки, как будто её заготавливали прямо здесь же. За столом в дальнем конце сидел типичный чинуша – в пенсне на носу, застиранной сорочке, грязной жилетке и нарукавниках. Он поднял на меня взгляд, подслеповато прищурился.

— Чем могу? — поинтересовался он.

— Мне нужен управляющий конторы.

— Об этот час его уже нету, — развёл руками чинуша.

— Уже? — удивился я. — Нету ещё и полудня, а он уже, — я выделил тоном это слово, — покинул контору? За что же он получает народные деньги?

— Вы что же, ревизор, что ли, такие вопросы задавать, — мгновенно окрысился чинуша.

— Мне нужен управляющий – и быстро! Если надо ждать, я буду ждать его у вас в конторе. Только не слишком долго.

— Ну ладно-ладно. Раз уж вы такой настырный. Идёмте.

Чинуша поднялся со стула и шагнул к неприметной двери, обитой вылинявшим чёрным плюшем. Я последовал за ним. Руку как бы невзначай сунул под куртку, сжав пальцами рукоять револьвера.

За дверью оказалось небольшое помещение, куда чище первого. На полу лежал старый ковёр, сильно вытоптанный и побитый молью. На нём столик на трёх резных ножках, четвёртую заменял обычный чурбак. Пара кресел – тоже когда-то хороших, но сейчас очень уже потрёпанных временем. Чинуша прошёл к одному из них и развалился, закинув обе ноги на столик.

— Ну что у тебя за дела к управляющему? — спросил он уже совсем другим тоном.

Теперь он словно сбросил фальшивую насквозь маску, став самим собой. Изменилась манера поведения и разговора. Передо мной в кресле сидел типичный уголовный элемент, не слишком большого масштаба. Но и не мелочь пузатая, конечно. В общем, именно тот, что мне нужен.