Борис Сапожников - В чужом небе [СИ]

— И что мне с вами теперь делать, мистер? — спросил у безбилетника Рилерд.

Крейсер «Карадок» содрогнулся от взрыва очередного снаряда с вражеского корабля. Надо сказать, били враги отменно. Снаряды ложились очень близко от крейсеров котсуолдской эскадры.

— У вас ведь недостаток в летунах, не так ли, сэр? — нагло заявил урдец. Он даже не дёрнулся, когда «Карадок» вздрогнул всей своей могучей тушей, и это говорило знающему человеку о многом. Например, о том, что наглец явно не новичок на палубе небесного корабля. — Дайте мне аэроплан, и я буду драться с врагом. Думаю, это станет достойной платой за проезд.

— Вы хотите, чтобы я доверил один из моих аэропланов неизвестно кому, — усмехнулся, правда, совсем не весело, Рилерд. — Да меня на родине за это расстреляют.

— Подумайте сами, сэр, разве нанесу я серьёзный ущерб эскадре, находясь в кабине аэроплана. Что я там, в сущности, могу? Да почти ничего. А вот ни один аэроплан в сражении с врагом лишним не станет. В конце концов, приставьте ко мне ведомого, и тот при первом подозрении расстреляет меня в хвост. Я и дёрнуться не успею. Вы ведь рискуете всего одним аэропланом, который и так не будет участвовать в битве, потому что у вас нет для него летуна.

— А насколько хороши вы в воздухе, мистер?

— Я не ас, — честно признался урдец, — до Барона или Чёрного ястреба мне далеко. Однако даже такой летун будет лучше, чем совсем никакого.

— Вы – наглец, мистер, — улыбка Рилерда стала более живой, этот тип ему определённо нравился. — Посмотрим, сравнится ли ваша наглость с умением воевать в небе. А ведомым я к вам поставлю мистера Редара, вы с ним успели познакомиться ещё на земле.

Если честно, я был рад тому, что летать придётся именно с Редаром. Котсуолдец был парнем простым и понятным. Он даже вступился за меня перед начальником авиаотряда крейсера «Карадок». Тот настаивал, чтобы меня сразу отправили на гауптвахту без разбирательства. Только благодаря настойчивости Редара капитан крейсера уделил мне несколько минут своего времени.

Теперь мы вместе с Редаром шагали по палубе через суету матросов и подофицеров – так назывались в котсуолдском флоте младшие командиры.

— Аэроплан у тебя будет моего ведомого, — бросил на ходу Редар. — Не «Кэмел», конечно, но машина надёжная и проверенная. Из обычного аэроплана переделана в безразгонник.

Аэропланом, на котором мне предстояло подняться в небо, оказался, как я и ожидал, «Ньюпор». Котсуолдская рабочая лошадка Первой войны. Очень много их выпустила котсуолдская промышленность за годы мировой бойни. Не пускать же все под нож единым махом. Вот и переделывали их в безразгонники. Часть, как переделанных, так и нет, продали молодому Народному государству. Немало их пошло и врагам народа, с которыми воевали в Гражданскую. И потому в небе над Урдом частенько сталкивались в бою «Ньюпоры» народников и летунов из аристократов.

И в эту войну «Ньюпор» не был забыт. Прямое тому доказательство заслуженная машина, на которой мне сейчас принимать бой. Модель не новая, переделанная из обычного аэроплана, однако мне приходилось подниматься в воздух и на худших. Во времена службы мичманом на царском тогда ещё флоте. Правда, воевать всерьёз мне пришлось лишь однажды, после крушения «Громобоя» над Йольдиевым морем. И тогда я по большей части удирал от имперских аэропланов, неся весть о том страшном сражении.

Конечно же, об этих фактах я предпочёл не упоминать при капитане крейсера. Для чего ему летун-неумёха, да ещё и довольно сомнительный. Могли бы и упрятать на гауптвахту до выяснения, а то и отправить в свободный полёт с борта. Времена сейчас, быть может, и цивилизованные, но война быстро сдирает с человека весь этот налёт, быстро обнажая самые примитивные инстинкты хищника и убийцы, которыми большинство из нас в той или иной мере наделены.

Начальник авиаотряда глядел на меня волком. Очень ему не хотелось доверять аэроплан сомнительному урдцу. Пускай за того и готов головой поручиться Редар. Но оспаривать приказ капитана, конечно же, не стал.

— Взлетаем всей эскадрильей по сигналу, — выпалил он короткий инструктаж. — Идём на помощь летунам, что уже дерутся. Пока сведений о вражеских аэропланах нет, известно только, что это неизвестная модель, и всё. Наша помощь должна стать для врага сюрпризом. Он явно не ждёт подкреплений. Надо использовать первый момент по максимуму. Бить без пощады и только наверняка.

Он перевёл дыхание. Затем спросил для проформы:

— Всем вся ясно?

— Так точно, сэр, — ответили летуны хором.

— По машинам! — воскликнул начальник авиаотряда. — От винта!

Я заскочил в кабину «Ньюпора», опустил на лоб выданные мне вместе с летным шлемом очки. Хорошие – котсуолдские, не чета тем, что я носил в царском флоте. О таких тогда можно было только мечтать. Положил руки на рычаги. Пробежался взглядом по приборной панели. Ничего нового. Летать такое дело, ему если раз научился, потом уже не разучишься. Главное, в воздухе удержаться. Ну и во врага попадать хотя бы изредка. А главное, не дать ему сбить тебя. Тогда всё будет в лучшем виде.

Такими вот мыслями я подбадривал себя, пока перед глазами не мелькнули зелёные флажки. Сигнал к старту.

Я быстро запустил двигатель аэроплана, добавил ему оборотов для хорошего старта. И как только сигнальщик дал финальную отмашку – пустил «Ньюпор» в небо.

Никогда прежде не приходилось мне летать на безразгоннике. Ощущения от полёта было совершенно иными. Машина шла удивительно плавно и легко, подчиняясь каждому моему движению. Теперь не надо было всем весом налегать на рычаг, чтобы совершить простейший манёвр. Полёт превратился в настоящую сказку. Я словно оседлал воздушный поток, который послушно нёс мой аэроплан, куда мне нужно.

Рядом летели почти безукоризненным строем аэропланы эскадрильи. Командир легко покачал коротенькими крылышками своего «Кэмела» – первой модели безразгонника, выпущенной в Котсуолде. Универсальный сигнал подняться выше. Он повёл нас прямо в тяжёлые тучи. Эскадрилья прошила их. Мы выскочили на солнце. Оно теперь сильно слепило глаза. Дальше летели ровно, не забираясь выше.

А потом откуда-то слева, снизу, из-за облаков появились вражеские истребители, и сказка закончилась – началась кровавая работа.

Аэропланов такого типа мне ещё не приходилось видеть. Выкрашенные в жёлтый цвет, борта их покрывали незнакомые письмена, из фюзеляжей торчали шипы и свисали обрывки цепей. Они оглушительно гремели и звенели, перебивая временами даже длинные пулемётные очереди. Патронов враг не жалел. Небо тут же расчертили строчки трассирующих пуль.

Я едва успел уйти от неприцельной, но очень уж удачно легшей рядом очереди противника. Он заходил снизу, вытягивая машину, отчаянно не желающую набирать высоту. Я вильнул в сторону, предоставляя разбираться с ним ведомому, ему сделать это будет куда сподручней. Сам же поддал газу, набирая скорость для атаки на жёлтый аэроплан, усевшийся уже на хвост одному из наших «Ньюпоров».