Борис Сапожников - В чужом небе [СИ]

— Весьма лестное предложение, — усмехнулся я. — Но я отлично знаю, что большинство эмигрантов уже куплены на корню Блицкригом. Вы хотите втравить меня в слишком опасную игру, господин консул, а я только что едва выпутался из такой.

— В таком случае вас проще выбросить за борт, как хотел коммодор Дадри, — позволил себе тонкую улыбку Тенмар. — Ведь отказавшись работать на нас, вы, господин народник, становитесь нашим потенциальным врагом. Врагов же, согласитесь, надо уничтожать, и лучше всего превентивно.

— А не боитесь сделать своим врагом коронеля Брондри из Тары?

— Чёртов рыцарь неба, — пробурчал себе под нос, но достаточно громко, чтобы его услышал и я, и консул, коммодор Дадри. — Вечно от него одни неприятности. Я бы с удовольствием запирал его на гауптвахте или в летунской кают-компании и выпускал только во время боя.

— Это могло бы стать разумным решением, — без улыбки заявил консул, — однако воплотить его в жизнь невозможно по многим причинам.

Интересно, Тенмар вообще был наделён таким качеством, как чувство юмора или всё сказанное, действительно, воспринимал всерьёз?

Принять предложение консула и согласиться работать на военно-морскую разведку Котсуолда мне, конечно, пришлось. Но не при коммодоре Дадри, а несколько позже во время частной беседы с Тенмаром. Он вызывал меня к себе в каюту, больше похожую на салон в миниатюре и постепенно склонял к мысли о том, что самый выгодный для меня путь, это сотрудничество с котсуолдской разведкой. Я же попросту набивал себе цену, не соглашаясь сразу. Таковы уж правила игры.

Вообще, котсуолдская военно-морская разведка была интересным заведением. Она существовала с тех времён, когда корабли ещё не летали в небе на антигравитационных приводах, а бороздили просторы мирового океана. И названия с тех пор не поменяла, хотя военно-морской флот утратил свои позиции, а говоря проще – почти сошёл на нет. Даже у островного Котсуолда остались только рыболовецкие флотилии да несколько мощных плавучих крепостей, оборонявших его берега. Однако разведка по традиции продолжала именоваться военно-морской.

— Мне кое-что будет нужно от вас, лорд Тенмар, — заявил я, сразу после того, как принял-таки его предложение.

— И что же именно? — консул был сама невозмутимость – истинный котсуолдец.

— Эскадрилья «Смерть». Вы ведёте свою игру, и я только что согласился подыгрывать вам. Я же веду свою и не скрываю этого. И мне нужна эскадрилья «Смерть». Я уверен, что военно-морская разведка знает о её нынешнем месте базирования.

— Об этом вам лучше поговорить с вашим другом коронелем Брондри. Он некоторым образом хорошо знаком с командиром этой наёмной эскадрильи, и уверен, подскажет вам, как найти её вербовщика в столице Нейстрии.

Я шагал по вечерним улицам столицы Нейстрии. Город был прекрасен, хотя и утратил для меня известную часть своего почти магического флёра. Ведь в прошлый раз я был здесь совсем ещё мальчишкой, ещё до войны, во время длительного отпуска из мичманского училища. Тогда здесь всё было легко и беззаботно, город жил воспоминаниями о Всемирной выставке. И всюду можно было увидеть её следы.

И тут, словно возвращая меня в прошлое, из полуоткрытых дверей ресторации раздались напевы аккордеона, к нему почти сразу присоединилась скрипка. И вот уже звучит небольшой оркестрик. Эта музыка когда-то пронизывала всю столицу. Сейчас можно услышать лишь её далёкие отголоски.

Я сунул руки в карманы и поспешил мимо. Меня ждало вовсе не такое уютное место, как эта ресторация. Кабачок на окраине города, где с восьми вечера до полуночи сидел вербовщик эскадрильи «Смерть».

…Коронель Брондри из Тары окинул меня настолько откровенно оценивающим взглядом, что я почувствовал себя не то собакой, не то лошадью, к которой прицениваются на рынке. И лошадью или собакой непременно с брачком – не то чтобы сильным, скорее досадным.

— Ты уж прости, урдец, но ты любитель, — заявил мне Брондри. — Талант у тебя определённо есть. Небо ты чувствуешь. Но долго на этом не пролетаешь. А «Смерть» это не та эскадрилья, где на одном таланте продержаться можно достаточно. Я не стану отправлять тебя на верную смерть, урдец.

— Коронель, — ответил ему я, — я прошёл через многое, чтобы найти эту эскадрилью. Тут дело не в прихоти. Будь моя воля, я бы и пределов родины не покидал. Однако ситуация для меня сложилась так, что я должен найти эскадрилью «Смерть». Должен летать с ними. А уж там собьют меня или нет – уже моё дело.

Брондри скривился, будто мокрицу проглотил. Он выхватил из-под стола початую бутыль с ишки, наполнил два стакана. Свой махнул залпом. И тут же наполнил снова.

— Я никогда не отправлял людей на верную смерть, урдец, — заявил он, делая уже более осторожный глоток. — Только если сам вёл их. Но я не могу пойти с тобой и записаться в эскадрилью «Смерть». Хотя иногда и очень хочется бросить всё, послать службу куда подальше, да и уйти в наёмники. Но сам знаю, что сделать этого не могу. Слишком много за моей спиной благородных предков, приходится оправдывать доверие давно сгнивших в могилах покойников.

— Это никак не приближает нас к тому, что мне надо попасть в ряды летунов эскадрильи «Смерть».

— Да ты просто самоубийца, урдец, — Брондри хлопнул залпом второй стакан ишки. Взялся за бутылку, однако не стал наливать третий – спрятал её обратно под стол. — Хотя, быть может, только таким отчаянным и место в эскадрилье. Запоминай внимательно то, что я тебе скажу – повторять не стану, так и знай.

На память я никогда не жаловался, а потому сразу узнал человека сидящего за столом в самом тёмном углу кабачка. Он сидел, опустив голову и надвинув на глаза сломанный козырёк картуза. Больше всего он походил на рабочего с завода, зашедшего сюда пропустить стаканчик-другой после смены. Апатия, нежелание общаться с кем бы то ни было. А крепкое телосложение отбивало у весельчаков и хулиганов желание цепляться к нему.

Войдя в кабачок, я махнул рукой девице, и направился прямиком к столику, что занимал вербовщик. Тот приподнял на меня усталое, одутловатое лицо, когда уселся прямо напротив него.

— Чего уселся? — спросил он. — Столов вокруг свободных полно.

— Хочу угостить тебя чёрным имперским пивом, — произнёс я со слегка наигранной лёгкостью, — говорят, ты до него большой охотник.

— Говорят, — протянул он с прежним отменным равнодушием.

— Да и я по нему соскучился в Урде, — заявил я. — Как война началась, в Народном государстве с хорошим пивом туго стало. Некому его покупать в империи – сейчас народу хлеб нужнее, чем пиво. А куда ж хорошему летуну да без пива?

— Ты себя, что ли, хорошим летуном считаешь?

— Я дрался над Бадкубе с жёлтыми, слыхал о такой битве?