Эдуард Галеев - Принудительный контракт

Один из велосипедистов выдал короткую очередь из «АКС-74У» по Дакрайе и тут же рухнул, разрезанный пополам лучом из оружия блондинки. «Шкаф» вскрикнул от ранения в бок и едва не уронил Акулова.

— Рэкт, тряпка! — заорала брюнетка. — Если ты его бросишь — распылю! Другой шанс боса нам не даст!

С пронзительным ревом турбин из-за деревьев вылетели два вертолета, два ночных охотника «МИ-28Н». При виде новой угрозы Кичкинтос вдавил на пульте квадратную клавишу, и из «таблетки» выдвинулись два черных штатива. Наконечники вспыхнули ярко-синим светом, и между ними затрещали яркие разряды. Крыша хроника закрылась с тихим хлопком.

— Глаза! — тонким, пронзительным голосом выкрикнул пилот хроника.

Блондинка заботливо приложила ладонь к векам Геннадия, затем, как и остальные пассажиры транспорта, наклонила голову и прикрыла глаза. Громкий хлопок! Яркая вспышка озарила близлежащие окрестности. Через секунду район погрузился во тьму, огни погасли даже на местной вышке сотовой связи. Двигатели автомобилей в радиусе нескольких километров безнадежно заглохли, а боевые вертолеты, которые были уже готовы нанести удар по «таблетке», вхолостую вращая лопастями, стали заваливаться к стремительно приближающейся земле.

Взрыв! Второй! После падения боевых машин и детонации боекомплекта загорелись деревья и кустарники аллеи. Среди огненного хаоса появилась давешняя старушка. Невзирая на горящее под ногами топливо и взрывающиеся вокруг снаряды и патроны, пенсионерка уверенно двигалась вперед. Ее сосредоточенный взгляд искал потерявшийся во время удара Дакрайи зонт. «Хоп-хоп!» — гаркнул Кичкинтос, вдавливая ладонь в клавишу старта. Через мгновение «таблетка» взмыла в черное небо.

Прорвавшись сквозь атмосферу, хроник выскочил на орбиту планеты. Коротышка, поставив транспорт на автопилот, отошел от пульта. Дакрайя склонилась над стонущим «шкафом» и, разорвав его рубашку, приложила ладонь к ране. Рэкт сперва взвыл, но потом все-таки взял себя в руки и, крепко стиснув челюсти, напряженно следил за тем, как автоматная пуля медленно вылезала из его тела. Брюнетка сменила руку и, поводив ладонью в нескольких сантиметрах над раной, добилась ее полного заживления.

— Тряпка! — вновь обругала помощника Дакрайя и, переведя дыхание, добавила, повернувшись к блондинке: — Настория, подлечишь меня?

Напарница присела и, задрав юбку соратницы, обнажила пробитое пулями бедро. После пассов руками инородные тела были извлечены, а раны заживлены. Глядя на окружающих его людей, Акулов, все еще находившийся в прострации, вспомнил фразу из недавно услышанного анекдота: «Сходил за хлебом…» — и провалился в темноту.

Очнувшись, Акулов решил, что он в медицинской палате. Белый низкий потолок, серые стены, и дверцы встроенных шкафов. Ни окон, ни персонала. Сам Геннадий лежал на высокой кушетке, одетый только в черную хламиду до пят. «Дурка?» — мужчина попытался вспомнить, что с ним произошло и как он оказался тут.

С тихим шелестом дверь палаты отодвинулась в сторону. Вошла высокая женщина в красном комбинезоне, с короткой стрижкой и рыжая. Пригладив торчащий вихор, внимательно посмотрела на Акулова.

— Очухался? — резким, хриплым голосом спросила она. — Вставай!

Геннадий сполз с кушетки и, обувшись в холодные шлепанцы, растерянно спросил:

— Можете пригласить главврача?

— Боюсь, что кроме меня, медика ты здесь не найдешь, — спокойно заявила рыжая.

— Где я? — голос Акулова предательски дрогнул.

— На хронтаре.

— Это… что?

— Ну, в твоем понимании — станция. Или корабль.

— К-какого… я тут позабыл?

— Слушай, говорливый мой, давай поболтаем как-нибудь в другой раз.

Женщина повернулась к открытой двери и рявкнула:

— Помощник!

В помещение влетел брюнет лет сорока. Его прическа мало чем отличалась от стрижки медика, такой же торчащий «ежик». Стряхнув с черного комбинезона невидимые пылинки, мужчина вытянулся в струнку.

— Забирай своего напарника! — скомандовала рыжая. — Вижу, кристалл вполне адаптировался.

Акулов в сопровождении помощника вышел из палаты в длинный коридор. Едва каблуки брюнета коснулись металлического пола, тот гулко загудел, а потолок, насколько хватило глаз, озарили яркие поперечные полосы. По мере продвижения свет за спинами гас. Слева и справа с различными интервалами на стенах мигали разноцветные квадратики.

— Слушай, дружище, — начал Геннадий в надежде хоть что-то прояснить. — Что здесь за…

— Ни звука, — прошептал сопровождающий, — поговорим в каюте.

Примерно через сотни две метров брюнет остановился и прижал ладонь к фиолетовому квадратику. Совершенно до этого невидимая овальная дверь отошла в сторону. Сделав приглашающий жест, сопровождающий шагнул в проем первым.

Каюта внутри оказалась довольно просторным кубом, примерно четыре на четыре метра. Кроме шкафа, секции которого занимали целую стену, на полу валялись два широких матраца.

— Твое спальное место! — указал брюнет на один из них.

— Здесь-то можно говорить? — негромко спросил Акулов.

— И говорить, и петь, и даже танцевать, — улыбнулся сопровождающий.

— Значит, точно «дурка…» — вздохнул Геннадий.

— Что в твоем мире значит «дурка?»

— В моем мире? В нормальном? Психушка. Место, где держат сумасшедших.

— Ясно. Я когда впервые попал сюда, тоже так решил.

— Ты санитар?

— Нет. Твой напарник.

— Псих, как и я?

— Нет. Мы с тобой помощники. Я просто помощник, а ты — пока младший помощник.

— Бред какой-то…

— Понимаю тебя, сам через это прошел. Скажу сразу: ты не сумасшедший. И здесь не учреждение, где содержат потерявших рассудок людей. Советую от подобных мыслей избавиться окончательно. Договорились?

— Я… попробую, — растерянно пробормотал Акулов.

— Меня зовут Черл. Полное имя — Черласий. Но наши старшие предпочитают называть помощников короткими именами.

— Геннадий Акулов.

— Несколько длинновато. Настория тебя подсократит.

— Настория? Это… Эта…

— Наша старшая. А я и ты — ее помощники. Ты помнишь, как оказался здесь?

— Я шел в магазин за кошачьим кормом. Потом мне повстречались две проститутки и их сутенер. Разговоры про контракт, попытки меня поймать, бой с полицией, падение вертолетов, полет на «таблетке». Больше не помню… Очнулся в палате, у этой… рыжей.

— Врачеватель Любисса. Она вводила тебе кристалл.

— Какой кристалл? Зачем? — заволновался Геннадий, внезапно почувствовал легкое жжение в затылке и, приложив к нему ладонь, нащупал пальцами ранку.

— Всем новоприбывшим его вводят. Иначе как мы сможем понимать все языки бескрайней вселенной и бесконечного времени?