Колин Уилсон - Мир пауков: Башня. Дельта [сборник]

Вид у всех был обреченный, поникший – многие, видно, едва держались, чтобы не сорваться. Всего несколько часов назад они были на седьмом небе, с веселой бесшабашностью рассуждая о том, как скинут пауков. А теперь вот троих уже нет, а остальные уж, наверное, и не чают вернуться домой. Тем не менее никто не пытался роптать, выговаривая Доггинзу за то, что вверг их в такую переделку. Глядя на бледные, осунувшиеся лица этих людей, Найл чувствовал восхищение и жалость.

Вот один вынул из кармана яблоко и принялся его жевать, и Найл моментально вспомнил про пищевые таблетки. Вынул коробочку из кармана.

– Кто-нибудь хочет есть?

Все с надеждой подняли головы, но при виде крохотных коричневых пилюль лица снова вытянулись. Тем не менее каждый взял по одной; даже Доггинз, поначалу досадливо отмахнувшийся, не устоял перед соблазном. Найл, пососав свою, несколько следующих минут наслаждался тем, что ощущал густое тепло, льющееся вниз по пищеводу и затем сытно разбухающее в желудке, словно наполняющее его обильной трапезой. Эффект незамедлительно сказался на всех. Вместе с тем как на щеки возвращался румянец, исчез унылый вид; все вдруг принялись оживленно говорить, недавнего уныния как не бывало.

– Где ты это раздобыл? – полюбопытствовал Доггинз.

– В машине.

Тот только странно покосился, но ничего не сказал.

Квартира, как выяснилось, состояла из кухни и двух спален. Стены кухни покрывала темная плесень, а красная плитка на полу была наполовину завалена обвалившейся с потолка штукатуркой. А вот в спальнях оказалось на удивление сухо, к тому же там нашлись одеяла, пуховики и подушки. Люди заинтересовались обнаруженной в платяных шкафах одеждой, некоторые даже попытались примерить. В целом сошлись на том, что мужская одежда тех давних времен – особенно штаны – так же смешна, как и нелепа, а вот женские платья ничего, более-менее практичные.

Уллик обнаружил стенной бар, полный бутылок и бокалов. Глаза у Доггинза заблестели, он разглядывал какую-то бутылку с янтарной жидкостью.

– Шотландское виски. Древний напиток вроде вина. Я однажды случайно нашел такую в затопленных развалинах.

Он отколупнул с горлышка фольгу, свернул пробку и понюхал, затем под обеспокоенные взгляды поднес бутылку к губам. Все с тревогой следили, ожидая, что он сейчас свалится или начнет отплевываться, а тот, наоборот, лишь звучно причмокнул и приложился еще раз, дольше прежнего. Протянул бутылку Найлу:

– Попробуй-ка.

Найлу напиток показался до крайности неприятным и на вкус, и на вид, совсем не как та золотистая жидкость, что они на двоих отведали с Одиной в ладье. Однако через несколько минут до него дошло, что действие у напитка во многом то же: смягчает, обволакивает приятной теплотой, и настроение повышается. Глядя, как другие разливают огнедышащую жидкость по бокалам, Найл ощутил такой прилив чувств, что даже сам удивился. Ему показалось, будто все участвуют сейчас в каком-то странном мистическом обряде или ритуале кровного братания. Ощущение длилось несколько секунд, но было при этом удивительно насыщенно. Впервые в жизни Найл был так дивно, до краев преисполнен любви к соплеменникам, ко всему человечеству. Эти парни, которых он и по именам-то толком не знал – Уллик, Йорг, Криспин, Гастур, Ренфред, Космин, – сделались внезапно так же дороги, как родная мать или брат.

Огонь светильников постепенно повысил температуру, в комнате установилось приятное тепло. И тут все учуяли неприятный запах гниющей плоти. Найлу он был уже знаком, поэтому он через секунду понял, что исходит запах от тела, распростертого в углу. Лицо трупа сделалось лиловым, а лодыжки и запястья стали распухать. Царапина на внутренней стороне предплечья превратилась в черную зияющую рану – смрад, похоже, исходил в основном от нее. Тело Киприана отволокли на кухню и оставили лежать под столом. Милон, помедлив, накрыл его еще и пластиковой клеенкой. Настоял и на том, чтобы один светильник из почтения оставили гореть рядом на табурете (Киприан был ему двоюродным братом).

Внезапно всех сморила усталость. Найл хотел еще разглядеть, что там за книги в книжном шкафу, но перед глазами все плыло. В последний раз сомкнуть глаза ему доводилось лишь сутки назад. Укутавшись по плечи в одеяло, он устроился в кресле и не стал противиться накатившейся дремоте. Говор вокруг проникал, словно сквозь плотный слой ваты, навевая вместе с тем уютное, беспечное чувство. Сон – глубокий, без сновидений – накрыл, словно волной.

Очнулся Найл от какого-то неприятного ощущения, будто к лицу пристало что-то липкое. Он инстинктивно поднял руку, пытаясь смахнуть это с лица, – вроде отстало. В комнате горел теперь единственный светильник, все спали вповалку.

Тишина на какую-то секунду встревожила, затем до Найла дошло, что ветер прекратился и дождь не стучит больше в окна. В соседнем кресле негромко похрапывал Доггинз. Возле его ноги, широко раскрыв рот, спал на спине черноволосый парень по имени Космин. Его, похоже, донимали тревожные сны: вон как вздрагивает, втягивая воздух.

И тут до Найла донесся звук. Он был очень тихий, едва уловимый: жидкий, чавкающий всхлип с оттенком, напоминающим шорох сухих листьев. Найл по непонятной причине увязывал его с переживаемым во сне удушьем. Вначале казалось, что звук доносится откуда-то с той стороны входной двери, – может, дождевая вода скопилась. Однако нет, это где-то на кухне. Когда попытался двинуться, череп пронзила боль – надо же, заснул, забыв отвернуть медальон от груди. Полез под рубаху, перевернул его – облегчение не замедлило сказаться.

Найл осторожно поднялся, забыв удержать свалившееся на пол одеяло, и снял со стола светильник. Перешагивая через лежачих, пошел на кухню.

От увиденного он невольно ахнул и попятился. Под столом тяжело хлябала серая студенистая масса, пузырясь, вздымался ее грязноватый верх. Найл, нагнувшись, поднес светильник и тогда понял, что произошло. Через дыру в потолке в помещение пробрался гриб-головоног и теперь поглощал труп. Найл поднял лежащий на полу веник и ткнул им в пузырящуюся массу – никакой реакции.

– Что это? – прошептали сзади.

Своей возней Найл разбудил Доггинза. Завидев гриб, тот подался назад от отвращения. Постояв несколько секунд, передернул плечами:

– А что, может, это как раз и есть наилучший выход.

– Его никак нельзя уничтожить?

– Только огнем или бластером. Иначе считай, что бесполезно.

– А если взять и искромсать?

– Без толку.

Вынув обломок ножа, Доггинз отсек подвижный серый отросток. Он шлепнулся на пол, извиваясь, как червь. Найл с изумленным ужасом наблюдал, как основная масса гриба пошла расползаться в стороны вязкой лужей, в то время как верткий обрубок тоже потянулся ей навстречу. Вот они сблизились, и его поглотили невидимые рты.