Петр Заспа - Арктика-2020

– Я придумал твоей Норе имя, – вдруг заявил он в тщетной попытке изобразить серьёзное лицо.

– Какое? – Кирилл предупреждающе направил к ногам Харриса ледяную струю. Но это его не остановило:

– Китайский танк!

– Танк – понятно, но почему китайский?

– Не знаю. А вот ты узнаешь, когда она переедет тебя гусеницами.

Ударившая из шланга струя чуть не смыла Харриса с причала, после чего он снова взял пятиминутную паузу. Вдруг он выпрямился, с ненавистью отбросив лом.

– Конец, отмучились! Спасительница наша приехала. Рановато, – Харрис посмотрел на продолжавших работать портовых докеров. – Фрекен явно в нетерпении.

Нора Ольсен вышла из машины и, нервно теребя очки в тонкой золотой оправе, то водружала их на нос, выглядывая вдоль причалов, то, смущаясь, прятала за спину.

– Стесняется невеста, – не остались незамеченными её лихорадочные движения для Харриса. – Как и положено.

Кроме мощных челюстей, Нора обладала и мощным телом. Очень могучим телом, твёрдо, как статуя, стоявшим на ногах-столбах. Этот дар не смогли скрыть ни сменившие деловой костюм свободное платье и лёгкий шарф, ниспадающий с шеи на руки, ни яркий распахнутый плащ. Кирилл протяжно вздохнул.

– Пошли, жених, – подтолкнул его Харрис. – И не стони, как висельник, у тебя сегодня такой день, такой день…

Проживала Нора недалеко от порта. Промахнув пару перекрёстков, «Вольво» съехала с асфальта на грунтовую тропинку и остановилась у дома, покрытого белым сайдингом. Такие же однотипные дома в два этажа, с острыми крышами, расползлись по обе стороны улицы.

– Не дворец, – заметил Кирилл.

– Здесь это непринято выпячивать, – просветил его Харрис. – По дому сразу и не поймёшь, где живёт бедный, а где богатый? Не сомневайся, главные аргументы у неё на счетах. Мне Инджимарр так и сказал: фрекен Ольсен богата до неприличия.

Зато чему от души обрадовался Кирилл, так это плотно заставленному столу. Харрис восхищённо раскрыл рот и с чувством прокомментировал:

– Ты даже не понимаешь, что это значит. Такой «шведский» стол у них тоже не принят. Если пригласили на кофе, то кроме кофе на столе ничего не будет. Чёрт меня побери, твоя Нора начинает мне нравиться!

– Так за чем дело стало?

– Нет, это она всё для тебя. Слыхала где-то, что нашего мужика надо прикормом приманивать, вот и постаралась. А для меня здесь в лучшем случае нож, вилка да корка хлеба. Фрекен Ольсен, мы в восхищении! – рассыпался в комплиментах довольной хозяйке Харрис. – С вашего позволения, мы с другом приступим? – и не дождавшись разрешения, он рухнул за стол, в оправдание указав на Кирилла. – У него на родине принято сначала накормить, а потом уже всё остальное.

Нора расплылась в понимающей улыбке и, торопясь показать, что знает обычаи, царившие на родине Кирилла, и даже очень их поддерживает, бросилась в холодильник за бутылкой водки.

– Вот это по-нашему! – расчувствовался, потирая руки, Харрис.

– Здесь что-то не так, – шепнул ему на ухо Кирилл.

– Что не так?

– У неё есть мужик.

– С чего ты взял?

Кирилл, словно заговорщик, указал глазами на дверь.

– В прихожей я видел огромные мужские туфли, пальца на три больше моих.

– Ах, огромные туфли?! – засмеялся Харрис. – Не переживай – это её. Скандинавская порода. Наверное, чтобы в снег не проваливаться. А из-за эмансипации такой дурацкий фасон носят, что не поймёшь, мужские или женские. Ты наваливайся, не стесняйся. От тебя сегодня ждут подвигов, так что наедайся. Вот икра в самый раз, и сёмга, говорят, помогает.

– Заткнись! – оборвал Кирилл. – Кроме как трепаться, ты ещё на что-нибудь способен?

– У меня уйма способностей! – разглагольствовал с набитым ртом Харрис. – Могу без рук выпить стакан водки, – и он потянулся к бутылке, чтобы без отлагательств продемонстрировать свой талант. – Могу один сожрать эту утку. Ещё могу…

Харрис вдруг осёкся на полуслове, осоловевшим взглядом проводив необъятный зад пробежавшей на кухню Норы. Это был могучий круп боевой кобылы-тяжеловоза, не прогибающейся даже под тяжестью закованного в доспехи рыцаря.

– Да-а… попал ты, Кирилл, – произнёс он вмиг осипшим голосом. – Страшно представить, что от тебя к утру останется.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он восстановил нить рассуждений:

– Ещё я могу… да я много ещё чего могу. Ай, дай выпью за твоё здоровье! Потреплешь ты его сегодня основательно.

Навеянное щедрым столом вдохновение улетучилось, и Харрис снова потянулся к бутылке. Появилась Нора и, поставив перед Кириллом тарелку со скользкими моллюсками, кокетливо улыбнулась. Догадавшись, что мужчины ведут разговор на пикантную тему, она решила внести свой вклад в физическую подготовку гостя, на которого у неё были далеко идущие планы.

С её появлением на минуту в комнате наступило ледяное молчание. Затем Харрис продолжил:

– Так на чём я остановился? Так вот, ещё с детства меня учили, что перед таким застольем положено поблагодарить Всевышнего за хлеб насущный, – он наморщил лоб, вспоминая: – Как же там было? – затем начал молитву, которой очень рассмешил Кирилла: – И создал Бог динозавров и рептилий, пожирающих людей. Создал окопных вшей, болотных гадов, вонючие носки, утку в лимонном соусе, шпинат на грядке. Так возблагодарим Господа, которому мы обязаны жареным картофелем и этой глазуньей. Он пролил воду, забросив меня в этот край, и положил мне под рождественскую ёлку черепашку-ниндзя, о которой я мечтал всё детство. Хвала ему, аллилуйя, аминь! Да сохрани Господа нашего во веки веков.

Нора ничего не поняла, но, увидев, как улыбается Кирилл, залилась весёлым смехом. До сих пор молчавшую, её вдруг прорвало, и она заговорила низким грудным контральто, от чего Кириллу показалось, что от её голоса загудели в резонанс стеклянные фужеры. Говорила она много и долго, а умело опрокинув рюмку водки, разрумянилась и добавила речам громкости.

– Что она говорит? – толкнул Харриса Кирилл. – Я же ничего не понимаю, а ты не переводишь. У меня от неё уже голова гудит. Спроси: не могла бы она помолчать?

– Не женское это дело – молчать. Да и переводить там нечего. Мужика у неё долго не было.

– Так и сказала?

– Нет, конечно. Она что-то про улов рыбы несёт. Это я тебе говорю, что у неё на лбу написано. А то, что трещит без остановки, так привыкнешь. Или её русскому научишь, или сам начнёшь понимать. Оно того стоит – богатая стерва. Таким всё простительно. А что касается тебя, так я тебе так, Кирилл, скажу: красиво жить не запретишь и не научишь, но совет хороший дам – оставайся. Да и куда тебе деваться? Вариантов у тебя немного. Не с моста же тебе прыгать в самом деле? О, смотри, фрекен уже в меня молнии мечет! – Харрис понимающе кивнул – Намекает, мол, засиделся. Хочет, чтобы уходил. Дальше, Кирилл, сам. А я сейчас ещё рюмочку съем и пойду.