Валерий Цуркан - Операция «Странник» [тетралогия; СИ]

— Разберёмся!

Саша загрузил чашки и тарелки в посудомойку и запустил её. Она мягко загудела.

— Ты здесь живёшь?, — окинул взглядом кухню, спросил гость. — Уютная кухонька.

— Обитаю. Квартира временная. Я в этом районе в детстве жил, а сейчас всё по съёмным хатам. При моём образе жизни так сподручнее.

— Ну, образ жизни, как я понял, не соответствует социалистическим идеалам.

Бендер многозначительно усмехнулся.

— Ну… не пью, не курю, спортом занимаюсь, пешие прогулки, как видишь. А иногда и бегать приходится.

Перешли в зал, один сел в кресле, а второй плюхнулся на диван. После завтрака потянуло в сон, но Солдат боялся уснуть, не очень-то и доверяя человеку, с которым познакомился только этой ночью. Впрочем, других людей не знал… вернее, не помнил.

— Спать не хочешь?, — спросил Бендер, растянувшись на диване.

— Нет.

…Когда открыл глаза, оказалось, что прошло часа два. Голова покоилась на спинке кресла, а пальцы мёртвой хваткой впились в подлокотники.

— Я уснул, что ли?

— Выключился, как робот. Я тоже немного покемарил. Есть не хочешь?

Прислушался к своему организму и понял — опять голоден. На кухне всё повторилось — снова накидался бутербродами под завязку, а после запил чашкой кофе.

— Что за дело ты хочешь мне предложить?

— Ну… чувак, дело клёвое! Банк ограбим. Ты ж у нас супермен, поможешь. Главное, заломать охрану в случае чего. Это у тебя очень даже хорошо получается. А вообще ты нам сейф вскроешь.

Собеседник удивлённо посмотрел на Сашу.

— Сейф? Я вообще сейфы вскрывать не умею. Я не медвежатник.

Бендер посмотрел ему в глаза, будто насквозь пронзил взглядом и сказал:

— Я видел, что ты вытворял на блок-посту, — потом для пущей убедительности повторил, чеканя каждое слово: — Я. Видел. Это. Ты понимаешь? Я уверен, что ты можешь сделать всё, о чём я тебя попрошу.

Гость, выдержав пронзительный взгляд, не отвёл глаза. Так они молча смотрели друг на друга некоторое время. Саше надоело играть в гляделки, отвлёкся, вынул из посудомоечной машины чистую посуду, разложил ее в шкафу.

— Радио включить?

— Включи… Может быть, что-нибудь новое услышим.

Комбинатор включил стоявший на холодильнике радиоприёмник.

— Зомби-ящика у меня нет, не терплю я его, а вот радио люблю.

Выбрал волну, и динамик снова выдал уже слышанный ранее голос:

— Сбежавший из психолечебницы маньяк снова совершил преступление. Въехал на грузовике в церковный двор, после чего ворвался в церковь и расстрелял нескольких православных священников, готовившихся к утренней службе. Наших репортёров к месту происшествия не подпускают, но мы уже к этому привыкли. Напоминаю, вы слушаете блок новостей радио «Космоград».

Солдат встал у холодильника, жадно вслушиваясь в каждое слово.

— Несколько выстрелов из пистолета оборвали жизнь пожилого дьякона, — продолжал радиоведущий. — Затем были убиты остальные священнослужители. Обнаружили тела прихожане лишь спустя полчаса после преступления.

— Я… Я не убивал… Враньё! Врут! Ты же врёшь, падла!

— Если до этого момента у меня ещё были какие-то сомнения, то теперь я уверен, что ты не из психушки сбежал. И никакой ты не маньяк.

Динамики продолжал вещать:

— Спецслужбы провели большую работу этой ночью. Говорят, что этот человек очень похож на погибшего на Марсе майора Глыбу. Вероятно, что преступник станет называться этим именем, и, вполне возможно, будет выдавать себя за ожившего героя.

«Маньяк» вернулся к столу и сел на своё место, сжав кулаки.

— Для чего это сделали? Сами же его убили! Зачем?

У арджея был бодрый голос, будто не провёл бессонной ночи в прямом эфире:

— Оставайтесь на нашей волне, слушайте наше радио, свежие новости круглые сутки.

Саша выключил радио. Некоторое время молча стоял у холодильника, раскачиваясь на пятках, потом резко развернулся, будто по команде «кругом».

— У меня есть три версии, почему это произошло. Первая: они хотят тебя подставить. Вторая: боятся, — поп знает то, чего нельзя знать другим. Третья: думают, что соприкоснувшись с тобой, люди или подцепят какую-то болезнь или ещё что-нибудь в этом роде. Все эти версии подразумевают одно — те, кто это сделал, боятся тебя как огня.

— Один я ничего не могу понять… Знаешь… я ведь того… Не помню ничего. И не понимаю, что происходит. У меня память отшибло.

— Да я давно сообразил, что у тебя с памятью что-то не то, — ответил Бендер и добавил: — Зато я теперь уверен на все двести процентов, что ты и есть оживший майор Глыба.

— Если это так, то я понимаю, почему мне постоянно хочется жрать. Наверное, После воскрешения всегда так. Надо бы у Иисуса спросить.

В салоне Прошин стёр кровь со щеки. Кровотечение остановилось, но волосы оставались влажными и липкими. Платок аккуратно сложил и запихал в пепельницу. Посмотрел на себя зеркало, кое-как поправил причёску, поморщился, задев ранку.

— И куда мы теперь?, — спросил, посмотрев на Ивана.

Боев был недоволен и зол — снова упустили объект преследования.

— Будем ждать сигнала, — буркнул напарник, бросив короткий взгляд на эмпата. — Засветился в церкви — засветится и ещё раз. Не иголка же в стоге сена, а человек. Найдём.

— Зря ты попа убил. Нельзя этого делать.

Ивану-то что, на нём ответственности почти никакой, выполняет приказы. Впрочем, не похож на кадровика, наверняка наёмник. Генерал стал темнить, раз каких-то левых людей на задания отправляет. Жук ещё тот, это лейтенант определил при первой встрече. Носов дозирует приказы, чтобы паранорм не сразу узнавал о том, чего он хочет добиться. Значит, надо быть начеку и прислушиваться к Ивану, когда с генералом говорит. Как бы снова подобное не произошло. Сергей не любил убийств, особенно бессмысленных. Вообще не понимал, как оказался среди солдатни, какой чёрт его дёрнул согласиться пойти на службу. Если бы была возможность отмотать время, ни за что не раскрыл бы людям своих способностей, так и остался бы эмпатом-тихушником. Но нет, чёрт его дёрнул пройти тесты, которые выявили эмпатические способности. В результате — школа эмпатов, а после очередная ошибка — служба в ОсОБ, там, видите ли, очень нужны такие, надо помогать. Ну и помог. Сидел бы сейчас в офисе, работал бы программистом, и никто бы не догадывался, что он читает людей, как книжки.

— Кто он такой вообще?, — раздражённо спросил Иван. — Человек? Или нет? Может быть, против него серебряные пули нужны или осиновый кол. А мы тут обычными пульками. Что ты о нём знаешь?

Прошин насторожился.

— А тебе Таракан разве ничего не рассказывал?

— Нет. И даже расспрашивать отсоветовал. Но я не могу так работать, мне нужно хоть что-то знать.