Олег Быстров - Укради мою жизнь

— Действительно, — рассеяно улыбнулась Софья, — впечатляет. И оклад твой теперь?..

— Ну… — самодовольно потупился инженер, — мы сможем съездить в отпуск в горы. Вдвоём. Например, в Швейцарские Альпы — отличный сервис, классные отели, лыжи… Это круто!

Действительно круто, подумала Софья. А Швейцарию не иначе сыр навеял. Эх, Залеский, если ты и локомотив, то тащишь не туда. Не по тому маршруту.

— Обожаю Альпы. — Сказала так, будто проводила там каждый сезон, и любовник купился.

— Я понимаю, Сони, тебя этим не удивишь, но до отпуска могут появиться и другие возможности. — Залеский подался через стол: — Мы заканчиваем уникальную разработку… — Он перешёл на шёпот, будто в комнате были посторонние, и кто-то кроме Софьи мог услышать его слова. — Портативный привод для съёма витакса! Представляешь?! Это ж революция в сфере купли-продажи! Аналог ви-клети размером с чайное блюдце. При контакте с полем начинает перекачивать витакс в заданном количестве. Долой чеки, жетоны, векселя и расходники, все прочие бумажки на витакс, которые сегодня в ходу. Которые можно подделать, фальсифицировать, украсть, потерять и прочее, и прочее! Да такое и происходит сплошь да рядом — и теряют, и крадут. А тут — пришёл, сбросил походя, сколько нужно единичек — и свободен! Хоть деньги получай, хоть ещё что…

— Действительно, — призывно улыбнулась Софья, — удобно. Ты у меня такой умный, Игорь.

Редкое обращение по имени означало крайнюю степень доверия, и знак к переходу ко второй части вечера.

— Я в душ, — проворковала она, вставая из-за стола. — Как-нибудь потом ещё расскажешь мне про ваши изобретения? Это так интересно!..

— Конечно! — Залеский сглотнул, но не оттого, что во рту была пища. Бархатные обертоны в голосе Софьи вызывали у него совершенно непроизвольные физиологические реакции. — Я расскажу тебе всё интересное, что у нас творится. Только не плещись долго, не томи…

Софья благосклонно кивнула и улыбнулась — подождёшь, чем больше разогреешься, тем активнее будешь в постели. И что-то стоящее мелькнуло в рассказе инженера, что-то зацепило в этом хвастливом перечислении трудовых побед и достижений. Ну и ладно, успеется. Главное, не спешить…

Вик выбрался из норы. Преследователи — полицай с контролёром — сбились со следа, а ищейка, как видно, остался в машине. Не захотел бегать по грязи, обувь пачкать. Хотя понять его можно, свою задачу он выполнил — цель указал, а дальше дело гончих: загнать и повязать. Но не сложилось на этот раз. А на таком расстоянии и эксперт его локализовать не сможет.

Патрульные направились куда-то в южном направлении, значит ему на северо-восток. К ближайшему автобусу, и в город. Нужно срочно сбрасывать добычу, иначе чужой витакс начнёт перетекать в собственное поле, переполнять его, растягивать. Ничего хорошего в таком случае не случится. Это в клети адаптированный витакс реагирует с полем по принципу «ключ в замок» и ассимилируется. А «сырое переваривание» чревато самыми неприятными сюрпризами. Бывало, в результате этого процесса становились инвалидами, никакие подпитки потом не помогали. А бывало — лишались жизни.

Вик бережно нёс свое тело по скользкой глинистой тропинке. Только что кульбиты крутил, прыгал по лужам, что твой орангутанг, но сейчас чувствовал — время гимнастических упражнений прошло. Ресурс организма выработан, и выносливость — даже его феноменальная выносливость — на пределе. Только-только добраться бы до места.

Он вышел к разбитой дороге. В предместье машины редкость, но ему повезло. Не успел подумать, в какой стороне искать автостанцию, как из-за поворота вырулил древний мотоцикл «Иж» с коляской. Абориген предместий в дождевике с островерхим капюшоном уверенно правил своим нещадно тарахтевшим аппаратом в нужном Вику направлении. На поднятую руку отреагировал, остановил раритет, но, разглядев, что Вик весь в грязи и мокрый насквозь, сажать пассажира в люльку не торопился.

Однако сотенная решила вопрос, и скоро тягун убедился, что мотоцикл в условиях предместья, да ещё в такую погоду, самый выгодный вид транспорта. Там где автомобиль — если это только не вездеход — непременно застрял бы в жидкой грязи, абориген на своём древнем байке, выписывая замысловатые петли, уверенно преодолевал раскисшую хлябь.

Вик трясся в люльке, крепко ухватившись за стойку, стиснув зубы, чтобы не растерять их на ухабистой дороге, и прикидывал, где бы ему сбросить витакс. Обычно он сдавал добычу в неприметном кафе «Шесток», где хозяином был Валерка Безменов. Вик знал его со времён бесшабашной юности, когда и прилипло прозвище Шестопёр к драчливому и отчаянному парню. Удар его набитого кулака был действительно сравним с ударом страшной шипастой дубинки.

С тех пор много воды утекло. Шестопёр остепенился, обзавёлся собственным кафе, а в тайнике задних помещений установил клеть и бойко скупал ворованный витакс. Вик договорился с Валеркой и на этот раз, но теперь первоначальный план летел к чёрту. «Шесток» далеко, на другом конце города, почти у Центра. Добраться туда тягун просто не успевал. Зато рукой подать до известного адреса: неказистого домишки, по внешнему виду которого в жизни не скажешь, что здесь могут взять витакс.

Абориген, услышав адрес, кивнул, и скоро они подъехали в нужное место. Кособокое строение с ветхой верандой, чердаком под протекающей крышей и ставенками с облупившейся краской посреди захламлённого, заросшего двора. Справа, в глубине — сарай, чуть дальше запущенный огород. Никому и в голову не придёт, что здесь нашли прибежище высокие технологии. Тем не менее, это было так.

В подполе стояла новейшей конструкции ви-клеть и банковские канистры длительного хранения по пятьсот лет витакса каждая. А в неказистом с виду, но крепком и добротном изнутри домике, и в сараюшке-развалюшке (что тоже было сплошной видимостью) — боевики с автоматами. Потому что была это территория Грома, командира отряда Неукротимых. И база была его — обустроенная и защищённая.

С тех пор как люди начали интенсивно обмениваться и торговать витаксом, мир будто спятил. Он и раньше не был идеален, этот мир. Где вы видели истинную демократию и по-настоящему равные возможности для всех? Но теперь изменилось отношение к самому понятию «жизнь».

Каждый, кто имел деньги, активно скупал витакс. Ни ценные бумаги, ни недвижимость не шли в сравнение с купленным долголетием. Вновь образовавшиеся ви-банки открывали номерные счета, на которых скапливался витакс на многие тысячи лет жизни. Таких держателей называли бессмертными, и это было недалеко от истины.

Другие увидели в продаже собственных годочков чудесную возможность поправить финансовое положение. Ну действительно, если находятся охотники продать почку, — одну из двух, — или долю печени (не говоря уже о донорах крови), то почему бы не обменять на деньги несколько лет собственной жизни? Особенно если ты молод, здоров, и старость с её немощью и болезнями кажется полной абстракцией — уделом других, чужих, несчастливых людей, не имеющих к тебе никакого отношения.