Katss - Нормальные герои всегда идут в расход

— Мистер Поттер, — пожевав губами, Маккошка разродилась очередным откровением, — ваши отношения с директором вполне понятны… — Да ну? Кому это тут они понятны? — Вы обижены. И у вас есть на это полное право. — Ого. Мне дали внеочередную индульгенцию! А то я, блядь, вас не спросил! — Но вы же должны понимать: были тяжелые времена, и темный лорд… — Бла-бла-бла. Смирись, жертва выкидыша, ты сдохнешь во имя светлого будущего! Суки.

— Давайте закругляться, — устало перебил словесный понос вперемешку с восхвалениями бородатого вождя всех времен. — Что вы хотите сейчас от меня, профессор?

— Своими действиями вы провоцируете детей на неповиновение родителям и учителям! А также плохо влияете на подростковые умы — ваша несдержанность и неадекватность поощряет их к поступкам, порочащим честь школы! — Фигасе, я чуть сигаретным дымом не подавился. Я! Родитель! Я — провоцирую и поощряю! Охренеть. Нет, матерный уже давно заменил литературный английский, но от детишек ругательств не слышал ни разу. И честно сам пытаюсь в их присутствии сдерживать «души широкие порывы».

— И чем? Тем, что соблюдаю договор, заверенный министерством? — испепелив окурок, задумался. Покурить еще или нет? Никаких нервов не хватает.

— Вы передергиваете. Мисс Уизли была категорически против посещения детьми вашего дома… — Да-а-а? А против чего еще она была «против»?

— Ах, мисс Уизли… Она вообще не должна была лезть не в свое дело. Есть документы — будь добра, исполняй. Сама подписала, а теперь орет направо и налево о нарушении МНОЮ каких-то там мифических ЕЕ прав. Вы, мадам, законы не читали? Тролль по общемагическим кодексам? Я в своем праве. Был. Есть. И буду. А Джиневра может катиться омелой в Атлантический океан.

— Мистер Поттер, — Макгонагалл сжала руки в замок, — почему вы так… Оскорбительно отзывались о своей бывшей жене в «Пророке»? Это совершенно не по…

— Не по-гриффиндорски? Мадам… — перебив, достаю новую сигарету из смятой пачки. Похоже, пора начинать носить с собой успокоительное. Хоть колдомедик и запрещал, но лучше быть улыбчивым идиотом, чем периодически раскошеливаться на постройку новой школы, министерства… и прочих архитектурных излишеств. — С чего вы решили, что я должен быть вежливым с какой-то там Уизли?

— Но… она же ваша жена и мать ваших детей…

— Ага, — очередная затяжка, и дымок кольцом поднимается к потолку… — Хреновая мать. И БЫВШАЯ жена. Директор, ну неужели вы — как женщина — не интересовались, а с чего, собственно, развалился наш брак? Неужели вы такая правильная?..

— Мистер Поттер! — Опять Поттер. Достало. Глянул на озабоченного желанием исчезнуть с портрета, пока меня в очередной раз не заклинило, Дамблдора. Ну побегай кругами, растряси жирок на старческих телесах…

— Ладно… Хоть вы опять все пропустите мимо ушей, но я расскажу вам, о чем умолчали пресса и министр. В целом, я ведь был хорошим и правильным мальчиком. Настоящий гриффиндорец — светлый, сын своих родителей… — Взгляд блуждал по кабинету, ни за что не цепляясь. Сигаретный дым рисовал абстрактные картины в застоявшемся воздухе. Окошко надо приоткрыть. Ленивое движение палочки, и вот уже осенний сквознячок тихонько перебирает бумаги на столе. — И в аврорат пошел, потому как куда еще мне была дорога? Что я умел кроме ЗОТИ? На уроках толком не учился, усидчивостью тоже не отличался, звезд с неба не хватал. Да и «самый лучший друг» тянул недалекого Поттера в узаконенные убийцы. Не возмущайтесь, профессор. Авроры действительно убивают, и им за это ничего не будет. Ну да Мерлин с ними… Как оказался женат, сам не очень понял. Все женились, вот я и последовал дурному примеру. Аврорат, дом, жена, дети… После рождения Лили «засидевшаяся дома» Джинни, которой осточертели все эти пеленки-прикормки-памперсы, поспешно вернулась в профессиональный квиддич. Тогда-то все и обострилось. — От Маккошки веяло недоверием, предвзятостью и скептицизмом. Чувствую, я зря тут распинаюсь…

— Мисс Уизли устала от быта. От подтирания детям соплей. От постоянно отсутствующего дома мужа. Она ж далеко не Молли с ее гипертрофированным материнским инстинктом. А жизнь звезды квиддича… Море поклонников, сверкание фотовспышек, твое лицо на первой полосе газет, насыщенные тренировки в разных уголках страны, трудные победы, бесконечные цветы охапками, щедрые подарки от спонсоров, пышные и шумные празднества в широком кругу… И скучный усталый муж, что заваливается в супружескую кровать, притащившись часам к трем ночи, гремя в прихожей тяжелыми форменными ботинками, на кухне — скальпелем, пинцетом, бинтами и склянками с костеростом, воняя тиной и болотом, засохшей кровью, буйволовой кожей разодранных в хлам наколенников, радуя спаленными бровями, сломанным носом и разбитой рожей, периодически мечется во сне от кошмаров, а в шесть утра уже мчится обратно на работу. О какой семье может идти речь? Я был не особо священной дойной коровой, что дает деньги на рост собственных ветвистых рогов. Хрен с ними, уходящими как в бездонную дыру галлеонами… С сочувствующими взглядами коллег на работе… С орущей по делу и нет Молли, которой на мои скупость, трудоголизм и тяжелый характер регулярно жаловалась супруга. Одного я не мог ни принять, ни простить: моя жена стала — а может, и всегда была — шлюхой. Что ж, если тебе хватает ума трахаться со всем, что движется, не стесняясь выставляя это непотребство на всеобщее обозрение, тебе должно хватить ума и смелости жить разведенкой. Ну, а принятие наследия рода Блэков, их кодекса и родовых даров — просто подвернулось вовремя. Я и так и эдак вышвырнул бы жадную потаскуху из своего дома и своей жизни.

Директриса сверлила меня недовольным взглядом, порываясь вставить пять кнатов. Нет уж, теперь я выскажусь сначала. Сама развела на откровенность, вот и обтекай от подробностей…

— Не стоит останавливать меня, профессор. Шлюха — она и в Африке шлюха. Джинни всегда была слаба на передок, просто я однажды собрался с силами и назвал некоторые вещи своими именами.

— Но так ославить мисс Уизли на всю страну… — Синий чулок, блядь! Непогрешимая профессор! Если у тебя нет личной жизни, то это не значит, что все остальные вокруг такие же древнегреческие статуи! С полным отсутствием каких-либо потребностей, поползновений и чувства собственного достоинства!

— Да, миссис Макгонагалл, вот такой я злопамятный! Я живой человек, к вашему сведению. А не бессловесная музейная реликвия! Притом воспитание было соответствующим, а антидепрессанты после смерти Дамблдора мне уже никто не скармливал. Забыли, видимо… Ваша любимица Джинн мне всю душу высосала — как дементор, блядь! — своими капризами и закидонами выставила идиотом и рогоносцем, отобрала детей, да еще и во всеуслышание объявила психом! — Не будем сообщать директору, что министерство во главе с Кингсли радостно подхватило идею, добавило герою темности в ауру, спрятало нимб и выдрало крылья — это после принятия кольца лорда. А когда герой начал почти ежедневно что-нибудь ломать, взрывать или сносить от неумения контролировать магию, еще и в Мунго отправили, с официальной бумагой на психиатрическое обследование! Газеты, конечно, бучу подняли. Как же, герой Поттер — псих, каких поискать! — Я могу быть милосердным. И всепрощающим. И даже понимающим. Но к тем, кто этого заслуживает. Моя бывшая кроме матерных слов не заслужила ничего. Она не состоялась ни как мать, ни как жена. Она состоялась только как середнячковый игрок в квиддич и первостатейная шлюха. И не надо мне тут поджимать губы, директор Макгонагалл! На правду не обижаются… Молли моментально встала грудью за «обиженную» кровиночку. А вовсе не за «любимого» зятя «Гарреньку». Рончик шустро подсидел начальника. Гермиона, по обыкновению, закопала голову в песок. Все остались довольны. Кроме героя, что сдох за вас всех! Не находите, что у меня есть некоторое моральное право хоть иногда резать правду-матку в глаза окружающим?