Владислав Морозов - Наши танки дойдут до Ла-Манша! Ядерный блицкриг СССР

– И каковы наши дальнейшие действия, товарищ майор? – спросил я у Качана.

– Пока приказ у нас тот же – двигаться на запад. Но уже не колонной. Развернуться в боевой порядок и двигаться вдоль дороги на юго-запад, в направлении Зигена, выдвинув вперед разведку. Видимо, авианалеты будут продолжаться и дальше, а кроме того, наша авиаразведка докладывает, что со стороны Бонна и севернее, со стороны Золингена, отмечено выдвижение большого количества бронетанковой техники и особенно танков. В основном американских. Так что или сегодня к вечеру, или завтра можем схватиться с ними по-серьезному. Мелкие подразделения и опорные пункты, если они окажутся на пути, обходить. При вступлении в соприкосновение с крупными силами противника занять оборону и ждать дальнейших распоряжений. Радиосвязь в прежнем режиме. Позывные прежние. Это все.

– Понял, товарищ майор, разрешите отбыть в батальон?

– Давай, Трофимов. Потери у тебя есть?

– Еще не уточнили.

– Уточнить и доложить. И этого авианаводчика возьми с собой. У него прямая связь с ВВС. Он тебе, если что, авиаподдержку напрямую вызовет.

– А вы?

– В дивизии свои авианаводчики есть. Тебе нужнее.

– Как скажете, – не стал я спорить с начальством и сказал авианаводчику: – Тогда пошли… Вова…

Тот густо покраснел и следом за мной потопал к своей радиомашине.

В общем, потери нашего полка от прошедших авиаударов были следующими. Во-первых – три танка. В первом батальоне один «Т-64А» разбило прямым попаданием авиабомбы, экипаж погиб. Еще одному «Т-64А» близкими разрывами пары бомб разбило правую гусеницу, вырвало ведущее колесо, перерубило пополам ствол пушки «2А46-1» и заклинило двигатель. Экипаж был контужен, но остался жив. По идее, это можно было бы починить, но только на ремзаводе, а туда танк еще требовалось доставить. Во втором батальоне один «Т-64Б» загорелся от попадания ПТУРа в моторное отделение, то ли с вертолета, то ли это была работа штурмовиков «А-10». Экипаж успел покинуть машину, а пожар удалось потушить, но движок «5ТДФ» и трансмиссию на этом танке теперь требовалось полностью менять. И тоже в заводских условиях. Мелкие повреждения, вроде мелких пробоин, вмятин или перебитых гусениц, я не считаю – их устранили самостоятельно, по ходу дела. У меня в батальоне потерянных машин или серьезных повреждений не было. На двух «Т-72А» перебило гусеницы и изуродовало бортовые экраны, на двух разбило или оторвало инфракрасные фары «Луна», еще на нескольких повредило внешние топливные баки на надгусеничных полках и прочее навесное оборудование. Один «Т-72» получил небольшую сквозную пробоину в задней части башни (возможно, работа 30-мм снаряда с «А-10»), не сказавшуюся на боеспособности танка. А еще у меня в батальоне был один убитый – младший сержант Валерий Мокеев, наводчик машины № 449, как я понял, поймавший случайный осколок авиабомбы. Кроме него, двое были легко ранены, а трое – слегка контужены, но все они родной батальон покидать категорически отказались. А еще, кроме трех «Т-64», полк безвозвратно потерял девять «БМП-1П», два «БТР-50ПУ», одну «БРДМ-2», одну «Стрелу-1М» на шасси той же «БРДМ-2», «МТ-ЛБ» и три десятка автомашин. Убито было пятьдесят девять человек (в основном мотопехота и штабные), а ранено – восемьдесят четыре. Для первого раза это были не такие уж маленькие потери, но, принимая во внимание масштаб начавшихся боевых действий, их можно было признать и незначительными. В конце концов, серьезной потери управления и боеспособности в полку пока не произошло.

И ничего интересного для нас в этот, первый день войны более не произошло. Столь мощных авианалетов уже не случилось. Раза три наши боевые порядки пытались атаковать пары уже знакомых нам «Старфайтеров» и каких-то небольших самолетов (по-моему, это были легкие бундеслюфтваффовские штурмовики «Альфа Джет»), но бомбили они как-то не прицельно, больше для острастки, поскольку наши зенитчики каждый раз открывали огонь и после полудня даже подбили один «Альфа Джет».

К вечеру мы продвинулись еще километров на пятьдесят, а потом – началось. Сначала разведка имела перестрелку с несколькими бундесверовскими бэтээрами «М-113» и разведмашинами «Лухс», которых прикрывали «Леопарды-1А4». Развернувшаяся в поддержку разведроте одна из рот «Т-64» первого батальона отогнала на дистанцию, превышающую прямую видимость, без особого труда. Однако позже, уже в сумерках, впереди обнаружилось сразу несколько десятков танков, открывших огонь по разведчикам с дальней дистанции. Те, от греха подальше, оттянули свои «БРМ-1К» и «БРДМы» назад. А нам поступил приказ – занять оборону и ждать либо приказа на дальнейшее продвижение, либо пока противник сам пойдет в атаку. Но он атаковать что-то не торопился. Ночь прошла в нервных перестрелках, несколько раз в небе ревела авиация, наша и вражеская, но авианалетов по-прежнему не было. А вот рано утром, на второй день этой самой войны, действительно началось…

Те, кто на другой стороне-5. Командир эскадрильи «А-10» 81-го тактического авиакрыла ВВС США подполковник Саймон Келли. 11 июня 1982 г. Вечер первого дня войны.

Подполковник Келли был вне себя. Собственно, о том, что происходит «что-то не то», он подозревал уже довольно давно, с тех пор как парней из его эскадрильи неделю назад срочно перебросили из уютного английского Воодбриджа в этот заштатный немецкий Лейпхайм. На это были еще цветочки. Эскадрилья еще не успела толком разместиться на этом аэродроме, когда прошлой ночью русские нанесли удар по Лейпхайму. В результате из десяти имевшихся в наличии у подполковника Келли «А-10» один сгорел, т. е. был полностью уничтожен, а еще один потребовал замены правого крыла, хвостового оперения и обоих двигателей, то есть полноценного заводского ремонта.

Никто не понял, как и когда эта война началась, но Саймон Келли не понял другого – почему она началась ИМЕННО ТАК, а не как-то еще. На объятых пожарами стоянках Лейпхайма стояли полные шумиха и неразбериха. По счастью, Келли со своими людьми получил приказ подвесить оружие на восемь уцелевших «бородавочников», а потом срочно перелететь на какой-то доселе совершенно неизвестный ему заштатный (кажется, даже гражданский) аэродромчик возле Липпштадта. Перелетев и с грехом пополам приземлившись, Келли с его людьми больше четырех часов чего-то ждали, сидя в кабинах наспех укрытых маскировочными сетями «А-10», в очередной раз тщетно пытаясь взять в толк – если это все-таки Третья мировая, то почему ничего из ожидаемого по подобному сценарию не происходит и американские боеголовки до сих пор не падают на Москву? Потом, когда окончательно рассвело, наконец последовал приказ на вылет, который только добавил непоняток в жизнь пилотов «А-10».