Валентин Егоров - 1941 год (СИ)

Не стесняясь, Емельян вытер клочком газеты свой зал, спустил унитаз и, оставив в помещении не очень-то приятный запах, он, поддернув портки, поднялся с унитаза и поинтересовался:

— Чем таким особо важным заняты, молокососы?

Сашка Мец почему-то засмущался, видимо, парень не так уж часто оказывался в положении, когда близкие родственники вели себя подобным образом. Он сказал:

— Да, вот случайно встретился с одним своим старым другом! Решил с ним поговорить о старом, о былом, вот и пригласил его попить вместе чайку!

— Ты, Сашка, наглец, пригласил в мою дворницкую человека, меня не спросись?! Ты, Сашка, хоть и близкий мне родственник! Твоя мать — мне родная сестра! А кто он такой, этот твой друг, ты бы хотя знаешь? Ты его моим липовым медом угощаешь, а стоит ли он этого липового меда? Анна Николаевна мне рассказала, как этот твой друг из своего револьвера убил много красноармейцев! Я, возвращаясь домой, столько военных патрулей сейчас увидел на улицах Вильнюса, сколько за всю свою жизнь ни разу не видал! А ты ведь должен знать о том, что я, как истинный пролетарий, за каждого красноармейца готов свою жизнь и кровь отдать!

Хорошо понимая, что этот дядя Александра, желая устроить скандал своему племяннику, сам себя заводит, желая привести себя в истерическое состояние. Что вскоре он переедет на крик, а потом полезет в драку! Что, если дядю вовремя не остановить, то этот скандал с дракой может завершиться вызовом милицейского наряда, что было бы совсем нежелательным.

Иван Фролов вдруг вспомнил о том, что его пистолеты до сих не перезаряжены. Он спокойно достал из кармана свой «Вальтер Р38», вытащил из его рукоятки пустую обойму, запасную обойму достал из кармана. Начал обоймы набивать патронами из плоского деревянного ящика. Иван спокойно брал патрон за патроном из ящика, также поочередно ловко загонял патроны в обоймы. Когда обе обоймы были забиты патронами, то одну из них парень ловко загнал в рукоятку пистолета. Пистолет поставил на предохранитель и спрятал в карман куртки. В тот же карман он бросил заодно и запасную обойму.

Выполнив работу, Иван Фролов как бы пустым, ничего не выражающим взглядом посмотрел на дядю Александра Меца. Тот, по-прежнему, продолжал стоять на своем месте, беззвучно шевелил губами, словно продолжал с кем-то беседовать! Но ни единого звука из горла Емельяна так и не вылетело! Тогда Иван перевел взгляд на своего друга, Сашку. Он сразу же увидел хитрую улыбку на его лице. Сашка был явно доволен тем, как Фролов проучил его родственника, дядю Емельяна! Но даже Сашка понимал, что им обоим, ему и Ивану, больше не стоило задерживаться в одном помещении с его родным дядей, тем более, что в этом помещении сейчас пахло, как в общественном туалете.

— Ну, что, Иван, давай подымайся! Я думаю, что нам следует выйти на улицу, подышать свежим воздухом, а то здесь стало нечем дышать!

— Я же тебе давно предлагал этого сделать! Только ты в одной рубашке не ходи, на улице похолодало!

Пока Сашка на вешалке разыскивал свою куртку, в которой приехал в Вильнюс, Иван с пола поднял свою куртку и натянул ее на свои плечи. Затем осторожно, с хитрецой поглядывая на родственника Александра, пистолет на его глазах переложил в карман этой куртки. Они вдвоем, один за другим, покинули дворницкую, оставив ее хозяина в полном одиночестве, так с ним и не попрощавшись!

Выйдя из подворотни на улицу, Иван Фролов на секунду задержался, он пытался сориентироваться, понять, где же сейчас находится и где должен находиться «Русский трактир» Якова Вайсермана. Удивительно, но Фролову удалось-таки правильно сориентироваться. Если пойди налево по улице, то вскоре им должен был встретиться небольшой городской сквер, а вот за этим сквером нужно было сделать еще два правых поворота, тогда он выходил на улицу, в одном из домов которой и располагался этот трактир. Он первым зашагал налево, думая в том скверике распрощаться с Александром, а в трактир идти уже одному.

Как только они дошли до этого городского сквера, то Александр прервал свое молчание. Он предложил Ивану его выслушать, так как, по его мнению, этот его рассказ мог бы заинтересовать Ивана. Все лавки сквера были запорошены снегом, выпавшим еще рано утром. Друзья выбрали одну из лавок, с ногами взобрались на нее, удобно расположившись на ее деревянной спинке.

— Понимаешь, Вань, я долго колебался, решая, рассказать тебе об этом или же не рассказывать. Но вот после того, как ты без слов сумел моего дядю поставить на место, то решил тебе все-таки кое-что рассказать. Даже если ты откажешься принимать участие в этом проекте, то, по крайней мере, мне посоветуешь, как мне в дальнейшем себя вести с этим проектом. Итак, Крестьянская партия Польши после разгрома немцами Польши решила внести свой вклад в ее восстановление! Политические деятели выделили немалые деньги для розыска, как можно большего числа польских военнослужащих, оказавшихся на польских территориях, оккупированных Советским Союзом. Эта партия хотела собрать этих поляков в группы по тридцать, пятьдесят или даже по сто человек, а затем эти группы эвакуировать в Британию. Там на острове эти польские военнослужащие должны пополнить ряды 1-й и 2-й польских пехотных дивизий.

Александр Мец в этом месте своего рассказа о чем-то задумался, полез в карман своей куртки, достал коробку советских папирос «Казбек» и от спички прикурил одну папиросину. Воспользовавшись образовавшейся паузой, Фролов поинтересовался:

— Кто первым к тебе обратился с этой просьбой?

— Моня! Ой, нет, извини, это не совсем так! Я уже тебе рассказывал о том, что Моня стал более чем уважаемым человеком в нашей Лиде. Так вот, три месяца назад с Моней познакомился и начал с ним встречаться один из местных польских ксендзов по имени отец Тадеуш. Тадеуш был первым, кто рассказал Моне о негласных намерениях Крестьянской партии Польши произвести негласный призыв польских офицеров, старшин и солдат на оккупированных землях Западной Белоруссии. Словом, тогда Моня не проникся должным пониманием этой проблемы, в результате отец Тадеуш не нашел требуемой поддержки по осуществлению своих политических планов. В конечном итоге Западная Белоруссия так и не приняла активного участия в первом наборе польских военнослужащих.

— Саша, ты этим хочешь сказать, что первый такой набор был успешным в других странах?

— Да, так оно и было! В первый раз более двухсот польских офицеров и солдат добрались до Великобритании! Сегодня в одной только Лиде семьдесят поляков записались в такие добровольцы. Семьдесят польских офицеров и солдат хотят отправиться в Англию, чтобы там воевать с бошами. Из Вильнюса нас поездом должны перевезти в Вентспилс, где нас вместе с добровольцами из других стран Европы должны пересадить на борт морского судна, и уже морем переправить в Швецию. Моня вызвал меня и попросил приложить максимум усилий для того, чтобы тебя разыскать в Вильнюсе. Тогда я не знал, что ему было предоставлено право, назначить своего человека командиром этой группы польских добровольцев. Но, как ты понимаешь, я тогда тебя не сумел найти, в результате командиром этой группы сами поляки назначили своего человека.