Михаил Попов - Спальный район Вселенной (сборник)

Почувствовав под ногами твердую почву, Фанлиль первым делом помог сыну выбраться из челнока, а затем немедленно нажал „Пуск“ на центральном пульте управления и ввел в Online-режим весь резерв роботов охраны. Тишину незнакомой планеты вспугнули щелчки и сирены – характерные сигналы полной боеготовности. Фанлиль посмотрел на хронометр – было девять часов утра циррианского времени. Так, начинаем рабочий день. Второй этап – запуск роботов-грузчиков для транспортировки „набора геолога“ и вспомогательных приборов. Готово. Теперь вперед в нужный сектор на оборудование базы в походных условиях: там, на месте, разберемся со всей остальной аппаратурой.

– Ну здравствуй, Голубая! Вот мы и встретились!

Через сетевой чип Фанлиль вошел в голографический портал „Рукав Лебедя/G2/“, произнес заветное имя и через спецфильтр вывел на монитор станции объемный „портрет“ обретенной Голубой невесты. Копирайт указывал в качестве создателя карты Ученый совет Вселенской Лиги, чья научная репутация была вне критики, – и карта действительно оказалась очень точной.

– Мы с тобой вот здесь, Глор, – Фанлиль подвел лазерный луч-стрелку к сине-зеленому многоугольнику, обозначенному BLO-5 line. – Пятая линия. А нам для обустройства базы с рабочей станцией сейсмологи рекомендовали вот этот участок на третьей линии, квадраты 9–14 – там удачный рельеф для установки жилого разборного корпуса. Туда и отправим все оборудование, давай сформируй маршрут для „грузчиков“, понял как? Введи BLO-3 line вот сюда. Нам придется пройти совсем недалеко.

– Готово! А что такое BLO?

– Научись работать с прибором в режиме „Близь – Даль“. И сам ответишь на этот вопрос.

– Я вижу его, пап! Вижу океан! Смотри, как сверкает его полоска!

– Да, это Blue Ocean, он очень-очень большой и почти что синий, а за необычное сверкание наши ученые еще называют его Сапфир. Он как большое сияющее ожерелье на груди этой планеты, а когда на ней темно, это еще и источник света.

Дни и ночи замелькали в лихорадочном калейдоскопе – нет, это были не дни и не ночи. Фанлиль и Глор просто не знали других слов для разграничения времени: днем – работа и учеба, а ночью – отдых и сон; они никак не могли смириться с тем, что привычная для них жизнь с ее циррианской размеренностью и четким распорядком вдруг внезапно исчезла и неизвестно, когда вернется и вернется ли, что даже их скафандры с биорезонаторами и хроноадаптерами, настроенными на циррианское время, – отнюдь не панацея от всех бед.

Сознание Фанлиля и Глора подчинялось хроноадаптерам, глаза их видели по циферблатам, что наступило раннее утро, а потом, через положенное количество часов, будет циррианский полдень и пора обедать, но все, что было связано с работой органов чувств, с психоэмоциональными состояниями, не регулировалось стрелками.

Дня и ночи на планете Голубой как таковых не было, и, пожалуй, часовые приборы здесь были не нужны: течение времени лучше всего отражалось в небесах, где длилось бесконечное светоцветовое шоу, каких Глор с отцом не видели даже на самых красочных и фееричных циррианских празднествах. Сначала – в это время циррианам казалось, что на Голубой наступает утро, но совершенно не совпадающее по времени с утром на Циррии, – небосвод из темно-, почти черно-фиолетового превращался просто в фиолетовый, потом в синий, сине-голубой и, с той же постепенностью, в бледно-голубой, как будто выцветал прямо на глазах. Не проходило и часа: отец и сын не успевали еще проверить показания всех систем и позавтракать – как нежная небесная голубизна вдруг прожигалась красно-оранжевыми молниями, точно при сильном пожаре с высокими языками пламени. Внезапно наступала дикая жара: их с Глором спасали скафандры, но система защиты роботов, особенно интеллектуальных операций, от температурных перепадов оказалась не столь совершенной. Оранжево-желтые вспышки какое-то время играли, ликовали в небе – тогда лучи желтого карлика G2 падали на поверхность суши почти отвесно, так что широкие раскидистые листья в прибрежных лесах (ширина их, Глор прикинул, была такова, что в один лист можно было завернуть взрослого циррианского бульдога) вдруг на глазах сворачивались в трубочки, а стебли растений пригибались к сухой, как песок, почве, и казалось, что они уже не поднимутся. В эти минуты, когда условный „день“ на Голубой стоял в зените, операционные системы на базе работали плохо и уже дважды давали сбой, и требовалась перезагрузка. Неоднократно сбивались режимы настройки циррианского времени, хотя Фанлиль не менее четырех раз в сутки выверял его по показаниям своего скафандра и выставлял точные данные и на центральном пульте управления, и на локальных хронометрах – впоследствии он обучил этому Глора и тот стал помогать. Вдоволь натешившись, буйный оранжево-желтый фейерверк начинал затихать и в него, словно по команде пиротехника, туго врезались зеленые – сначала бледные, а потом темные, как листва, – розетки-всполохи, и весь небосвод снова переливался огнями, будто новогодняя елка. Сразу становилось прохладнее, поднимался сильный ветер, примятые заросли вставали и смыкались непроходимой стеной – был час океанского прилива, и волны Сапфира долго распевали свою торжественную невеселую песню. Не проходило и одного циррианского часа, и небо синело, как будто злилось, наблюдая сверху за непонятными существами, создававшими вокруг себя столько суеты, и большими машинами, производящими столько шума. Разлившаяся синева почти совершенно вытесняла зеленые приветливые вспышки, делая на их месте темные кляксы, а потом и вовсе заливала их густыми фиолетовыми чернилами. Наступала совершенно непроницаемая холодная мгла, и некоторые участки рабочей станции, особенно мобильный AUTO-центр вычислений и измерений, где стояла сверхчувствительная аппаратура, не успевали перейти в „ночной режим“. Возникли проблемы с автосохранением данных геологической разведки, поступивших сразу из трех секторов, в том числе с шельфа океана, и уже неоднократно робот-щуп отклонялся от заданного маршрута: база – риф Восточный, в ста десяти мегаквадратах ЕССИ к востоку от побережья Сапфира. Здесь, на рифе – „В случае успеха я назову его рифом Фанлиля“, так он решил, – неутомимый геолог и законный хозяин Голубой рассчитывал найти основной источник платиносодержащей руды.

6

Время не подчинялось никаким умным приборам, и неизвестно было, сколько его прошло…

В течение первой недели Фанлиль не разрешал сыну покидать базу и в часы, свободные от геологоразведочных „командировок“, – а он за этот срок облетел на дисколете почти всю Голубую, построил маршруты и набросал карту первичных разработок, – учил Глора следить за серверами, снимать и тщательно регистрировать все данные об уже обнаруженных и потенциальных месторождениях. Отец и сын постоянно общались по голографической связи, – хотя бы с этим проблем не было! – и Фанлиль, не прерывая основной работы, давал Глору все нужные указания. Он не жалел, что взял его с собой, – польза от мальчишки была, и еще какая!