Николай Побережник - Бремя выбора

Плавание проходило относительно спокойно, если не считать какой-то нервозности членов экипажа, если быть точнее, то боцманской команды. Причиной тому была попытка пройти под парусами с попутным ветром. Но как-то все пошло не как всегда… и ветер оказался на удивление приличным по силе и волна поднялась. Из-за прослабленных вантов, буквально через час похода под парусом, разболтался и рухнул почти на рубку салинг… то-то было шуму, беготни и трехэтажного, военно-морского мата. Разболтавшийся такелаж подтянули, паруса убрали и продолжили путь на соляре, а боцманская команда занялась салингом – здоровенным куском бруса, что крепится к мачте.

На рассвете второго дня, когда я уже из последних сил боролся со сном, показалась Новая Земля.

– Точка один, – утопил я кнопку тангеты, – вызывает «Аврора»

– Слышу тебя, здесь точка один…

– Рад слышать тебя Эрик! Твоя команда готова?

– Я тоже рад тебя слышать, Сергей… Команда готова, но к сожалению у нас тут обстановка изменилась. Не сможем выйти вместе с вами.

– Что случилось?

– «Исключительная нация» опять мешает жить всем… У нас много беженцев с их острова, есть проблемы с безопасностью, и сейчас каждый боец у нас не счету.

– Что-то серьезное? Может, помочь?

– Справляемся… Шеф просил передать, что забросили на Лысый остров провизии вам на всякий случай.

– Помощь точно не нужна?

– Справимся.

– Что ж, доложу капитану. Тогда проходим мимо вас.

– Да, Сергей, у нас тут… Мы на связи в общем.

– Принял, – ответил я и отключился.

Вот же, создала проблем эта «исключительная нация», ладно, надеюсь, обойдемся без Эрика и его команды… сколько там времени? Еще час ждать окончания вахты. Чтобы не уснуть, и провести время с пользой занялся записями в вахтенный журнал, попил кофе, что под утро принес в термосе Володя и наконец-то, наступило мое любимое время – жать кнопку корабельного ревуна, оповещая команду о начале нового дня.

– Николаич, – толкал меня Юра в плечо, – Иваныч зовет на мостик.

– Угу, – я свесил босые ноги со шконки и протер глаза, неплохо выспавшись после вахты, – времени сколько?

– Обед скоро.

– Ого… А что там?

– Не знаю, – Юра пожал плечами, – с палубы, насколько хватает глаз – кругом вода, а Иваныч смурной что-то, сопит, трубкой пыхтит.

Я умылся, подтянул ремень с открытой кобурой ТТ-шника и, напялив свою «парадно-выгребную» бейсболку, что носил исключительно на «Авроре», потопал из каюты.

– Что у нас…

– Плохого? – не дал мне закончить вопрос Иваныч.

– Что? – вопросом на вопрос ответил я и уселся на откидной стул, мимоходом глянув на приборы и поняв, что по курсу нет никакого крупного куска суши и тем более Сахалина.

– Пустота Серега, – Иваныч грыз мундштук трубки и смотрел вперед, не отвлекаясь на меня, – еще четыре часа пилим на среднем ходу, и если ничего не будет отсвечивать на приборах, то разворачиваемся.

– Понял, – я кивнул и поболтал пустой термос.

– Иди, обедай, – хмуро сказал Иваныч, – и твоя вахта… я с тобой побуду.

Бывало у нас Иванычем такое не раз… стоим оба, угрюмые и смотрим на горизонт – ничего и никого, только невысокая волна да ветер, играющий такелажем, нас развлекают. Надежды на то, что в прибрежной зоне Сахалина что-то уцелело, были огромные.

– Вот же переколбасило земельку-то и Татарского пролива, судя по всему больше нет, – хмыкнул Иваныч, через час молчаливого созерцания водной глади, похлопал меня по плечу и добавил, – ладно, бди… я в каюту, все же подремлю, жара начинается.

Вот и «бдю», уж который час… Тихий океан, или что тут теперь на его месте? Да тоже самое, наверное, только теперь название полностью соответствует, так как раньше, до Волны, эти воды были самыми беспокойными и опасными, а теперь – максимум полтора балла волна, долгая, спокойная и тишина вокруг, а слабый ветер меж мачт будто поет реквием по миру, что был до Волны. Судя по приборам, 400 миль уже от Сахарного прошли и…

– Береговая линия, прямо по курсу, расстояние десять кабельтовых! – практически прокричал я в микрофон «громкой», когда на экране радара высветилась четкая линия и прибор два раза тревожно пиликнул.

– Малый вперед! – хоть и сонным голосом, но сразу же ответил Иваныч в рацию.

Сбавив ход, припал к биноклю, пытаясь разглядеть и сообразить, что же я вижу в паре километров впереди.

– Что там? – поднялся на мостик Иваныч.

– Не пойму, вроде остров, большой… торчит над ним что-то… ферма какая-то, конструкция металлическая, – я пригляделся к надписи на одной из стен сооружения и прочитал вслух, – «KURILSKAYA-3».

– Похоже, что мы нашли буровую, с которой сорвало наш «мандарин»… дай-ка, – Иваныч потянул руку за биноклем, пару секунд смотрел на объект, а потом утвердительно кивнул, – ну точно, буровая, это на сколько метров ее выдавило вместе с морским дном?

– Не знаю. И что делаем?

– Подходим, швартуемся у того мыска для начала, дай-ка, – Иваныч деликатно так меня бортанул от штурвала и утопил кнопку громкой связи, – Юра, готовь команду.

Приходилось прилично задирать голову, чтобы рассмотреть всю эту монументальную конструкцию, которая с небольшим креном, градусов в десять, опираясь на два понтона, возвышалась над каменистым участком острова, к слову не такого и большого – в длину километров десять, а в ширину не более полутора. Сама платформа находилась на высоте порядка двадцати метров, самая высокая точка острова была на отметке десяти метров, а остров – почти ровное плато. Пятеро бойцов во главе с Юрой уже рассредоточились вокруг понтонов и осматривали территорию.

– Ну, не томи, «двадцать второй», что у тебя? – не выдержал я и вызвал Юру, к которому по наследству перешел позывной Алексея.

– Николаич, – забыв про всякие уставы и субординацию ответил тот, – не поверишь, тут… тут картошка, рядков… да десять рядков, лестница веревочная, кустарная, выше по опоре лестница штатная, железная… ржавая, следы кругом так себе, выветрились. Тут это…

– Что?

– В десятке метров от грядок три могилы… каменные, кресты из труб…

– Следов много? – вылезая на открытый мостик, спросил я и одновременно с этим показал бойцу за «Утесом» направление прицеливания.

– Не особо, будто один человек ходил тут.

– Что еще?

– Так, мусор всякий, бытовой, пустые банки консервные, упаковки… Ладно, мы наверх.

– Давай, осторожнее там.

– Принял.

– С канала не уходи, как на платформу выберешься, докладывай по ходу продвижения, – приказал я вернувшись в рубку.

– Принял.

Я наблюдал в бинокль за подъемом абордажной команды по лестнице, что была закреплена к одной из опор понтона и через десять минут Юра доложил: