Николай Побережник - Бремя выбора

Фоном играла какая-то музыка, были слышны разговоры, я узнал голос Араика, который предложил кому-то салат и пожелал приятного аппетита, потом щелчок… «…слишком много на себя берет, делает дальние форты… слыхал, что они бригаду Араба на ноль помножили? Вот… угольком барыжит… и сидел бы тихо… у нас был барабан на его острове, но после того как твой человек засахатил всю тему и не смог его убрать, только радиопереговоры их слушаем… шифруют…

… – собрать тех, кто под нас готов лечь…

… – сначала угольный разрез отжать, там у них охрана есть но людей мало, можно ушлепкам с того большого острова тему накинуть, пусть они сначала сунутся…

– … подождать… пусть расслабится…»

Потом опять что-то зашуршало, щелкнуло и, запись кончилась. Мы с Иванычем еще несколько секунд сидели, наклонившись головами друг к другу.

– Такие дела Сергей, этим собакам мало того что они уже взяли, они хотят чужое… Мало что они натворили, они хотят еще… А на словах Араик велел передать, что через неделю они все соберутся, в старой школе.

– Что ж, спасибо, – я вынул наушник, – и Араику от нас привет передавай… возвращайся в Лесной, через Толика я с тобой свяжусь, и пожалуйста, сам ничего не затеивай.

– Договорились, – Аслан кивнул, хоть и было видно, что некий план собственной акции у него есть, – но пообещай, что позовешь меня драться с этими шайтанами.

– Уж это без тебя точно не обойдется, обещаю.

Больше ничем сегодня я заняться так и не смог, просидел до вечера на пристанях, свесив ноги с пирса, пытаясь собрать в кучу мысли и наблюдая, как по заливу рассекает санитарный катер – Иваныч принимал зачеты по судовождению. Потом, дождался с работы Светлану и мы, прикупив в ресторанчике у «Паши и Аркаши» всякого вкусного, отправились на хутор ужинать, кормить детей и бабу Полю, Михалыч в связи с производственной необходимостью, завис у Слободчан на ближайшие пару дней.

Не спится. После трех часов верчения и попыток уснуть, Света меня вежливо послала, точнее, попросила уступить место на нешироком топчане Алешке а самому «что-нибудь придумать»…

– Сережа, я не высплюсь, а у нас завтра полноценный прием в кабинете.

– Хорошо, пойду во двор, может, на свежем воздухе усну.

Я аккуратно достал Алешку из кроватки и положил его на свое место.

– Ну, спите, – я по очереди поцеловал жену и сына, оделся и вышел во двор.

Юра встал с лавки рядом с поленницей, брякнул ремень на антабках… хорошо сидел, в тени, его и не видно было, пока не поднялся, подставив лицо под слабый свет одного из трех фонарей на весь хутор. По дороге, мимо дома Михалыча прошли двое патрульных – ребята местные, не из форта, у одного дробовик на сгибе локтя, у второго СКС на плече стволом вниз, у обоих на рукавах красные повязки с надписью «патруль».

– Ты чего Серег? – Прошептал Юра, повесив автомат на плечо.

– Не могу уснуть, ты один что ли дежуришь?

– Нет, ребят отпустил поспать, вон они под навесом столовки на лавках храпят… слышишь?

Я прислушался и действительно, со стороны общей фермерской столовой доносился весьма музыкальный храп спящего дуэта, я улыбнулся и сказал:

– Музыкально, даже будить жалко.

– Что случилось?

– Да ничего… пока, просто спать никак не получается, кругом тишина, вот я подумал – пойти домой, там посидеть, мозгами пошевелить, но ты же за мной увяжешься.

– Конечно!

– Тогда буди своих морпехов и пошли, там у меня покемаришь.

Тишина… слабый, еле уловимый, ветерок освежает приятной прохладой. Доносится запах дыма – по дороге от фермы до жилого поселка, через каждые пятьсот метров горят костерки. Света от них не сказать, что много, но во всяком случае, они не позволяют ночным патрульным споткнуться и расквасить нос в кромешной тьме тропической ночи. Шли молча, и как только за очередным поворотом показался свет первого поселкового фонаря на перекрестке, я спросил Юру:

– Что кстати, познакомился с командиром дружины слободчан?

– Да мы с ним знакомы, тогда еще, когда в Слободе периметр усиливали после шухера у артельщиков, в этом, как его…

– Лас-Вегасе…

– Точно!

– Стой, кто идет!? – от пачек с кирпичом у стены завода шагнул боец, был и второй, но того не видно, только слышно как он со спины заходит.

– «Туман»! – сразу, от греха, сказал пароль Юра, мальчишки молодые, шибанут еще от пуза очередью с перепуга.

– А, тащ сержант… «Ветер», – боец назвал отзыв, опустил оружие и подошел ближе, а вы чего… о, доброй ночи, Сергей Николаевич.

– Нормально все, молодцы, а мы воздухом дышим, – сказал я, – а как у вас служба?

– Спокойно все, – ответил часовой, махнув рукой, а потом поймал на себе взгляд Юры, вытянулся и отчеканил, – Товарищ сержант! За время несения службы происшествий не случилось!

Спустились до дома, я остановился у калики. Промзона, склады ГСМ, пассажирский и служебный пирсы светятся огнями, луч тепловозного прожектора с вышки таможенного поста медленно скользит по проливу – сдержал Палыч обещание, все важные объекты осветили и слышится монотонный гул со стороны ТЭС. А жилой район весь в темноте, за исключением освещенной дороги, от перекрестка над моим домом, до пассажирских пристаней.

– Оперативный дежурный двадцать второму, – прошипела радиостанция у Юры на разгрузке.

– В канале…

– Буди Николаича, диспетчер аэродрома сообщил, что борт Макарыча на подлете, товарищ полковник созывает всех на оперативное совещание.

– Понял…

– Ну вот Юра, – я накинул на место проволоку запирающую калитку, – в форту покемаришь.

– Да уж, – Юра поправил ремень автомата на плече, – надо поспать, а то что-то мне подсказывает, что после «оперативки» уже не получится.

В ответ я только кивнул и мы быстрым шагом пошли к форту.

Заскочил на узел связи, заменить наконец-то радиостанцию и, прихватив журнал радиоперехватов, сразу отправился в цоколь здания комендатуры. Пока еще все соберутся, и прибудет Макарыч – растопил кипятильник. Налил воды и решил почитать справку подготовленную прокурором, повыше над столом закрепив провод на котором висела автомобильная фара и неплохо освещала все помещение. В докладной Антона Васильевича было все без воды, по существу и в основном цифры – выходило, что всего слободчан прибыло семьсот тридцать человек, среди них кадровых военных лишь двое, один тот самый командир народной дружины, капитан Николаев, танкист, а второй был весьма интересным персонажем. Майор Кононов, офицер запаса морского спецназа ТОФ, который в слободе скромно занимался тем, что перешивал всякую старую одежду под новые климатические условия, чинил обувь и по не многу скорняжничал. В запас он вышел за шесть лет до Волны – «комиссован по совокупности ранений», но пометку на счет него я сразу же сделал у себя в ежедневнике, даже если он не строевой, то уж знаний передать сможет превеликое множество и в оперативном штабе ему самое место. Так же за счет слободчан мы получили следующих специалистов: ветеринар, фельдшер скорой помощи, фармацевт, реаниматолог – это что касается медицины; один преподаватель ВУЗа-физик, две студентки педагогического института, воспитатель детского сада; один инженер-энергетик и один прораб; машинист тепловоза; штурман с рыболовного сейнера… На этом все, что касается специалистов, у остальных были специальности никак не укладывающиеся в современные реалии, либо не было образования вообще. Зато было много молодежи и детей, практически две трети от всех слободчан, которых отец Андрей вытащил из подростковых банд, притонов и нищих окраин анклавов.