Александр Руджа - Пионерск (СИ)

И вот он идет по «Совенку» рядом со мной, таращит глаза вокруг, словно до сих пор не может поверить, что все это происходит на самом деле. Натурально, не может. А я… что я? Я вообще понятия не имею, что это за черт, и зачем он придуривается, будто не знает, куда попал.

— Здесь у нас спортивная площадка, — доброжелательно щебечу я, выполняя древнюю, как говно мамонта, но удобную роль «хозяйки парка», — если вдруг решишь сыграть в футбол или бадминтон, всегда найдешь партнера. У нас с этим запросто! Ты любишь спорт?

— Угу, — невнятно бормочет новичок, явно не слушая.

— Волейбол?

— Отличная игра.

— Теннис?

— Замечательная.

— Подкидной дурак, кегли, бильярд? — я уже откровенно усмехаюсь.

— Хорошие игры. Все хорошие.

Я громко хихикаю, но приободрившийся парень, кажется, принимает это на свой счет.

— Э-э-э-э… — тянет он голосом, который, видимо, должен звучать привлекательно в его настоящем теле, но в устах шестнадцатилетнего подростка походит на скрип несмазанной калитки. — Славя, да? А ты сейчас куда?

«Ну, как же без этого».

— Я? — дарю ему очередную лучезарную улыбку. — Мне сейчас нужно на… лодочную станцию. А тебе — к Ольге Дмитриевне, она дальше все-все объяснит.

Мы как раз минуем площадь и парень будто прикипает взглядом к фигуре Генды. Да-да, чувство юмора первых проектировщиков лагеря вызывает закономерные вопросы не только у меня. Но посетителям нравится.

— А может… — он вообще когда-нибудь затыкается? — может, давай сходим лучше на пляж? Чертовски тянет порезвиться в водичке. Купального костюма у меня, правда, нет, но…

Понятно, клиент поплыл — наверное, пришел к выводу, что это сон или наркотический глюк, в зависимости от предыдущего образа жизни. И решил отвязаться как следует. Причем на мне. В другое время я бы с удовольствием поводила его за нос, но только не сегодня. Потому что сегодня! Мне! Нужно! Работать!

— Может, попозже, — самым мягким голосом говорю я и останавливаю пробегающую Мику. — Послушай, мне нужно сейчас отлучиться, а ты покажи пожалуйста нашему новому гостю лагерь, а потом проводи к вожатой и проследи, чтобы его никто не обидел. Хорошо?

Мику — вообще довольно простая модель, хотя и относительно новая, она управляется разветвленным деревом голосовых команд. В моей реплике таких команд две. «Послушай» — абсолютное подчинение, и «проследи» — активация программы защиты.

— Конечно! — расцветает зеленоволосая кукла и подхватывает паренька под руку так быстро, что тот успевает подарить мне только один тоскливый взгляд. Ха, не успел приехать, а уже запал на меня — где-то это даже приятно. Но тут его ждет птичка обломинго — Славя не выбирает тех, кто ее выбирает. Это слишком просто.

Пробравшись сквозь ветки, до меня добирается лучик солнца, и я мечтательно щурюсь, глядя на синюю гладь реки с широкой желтой полосой пляжа. Эх, а и правда было бы здорово сейчас понежиться на песочке…

Но нельзя. Работа не ждет. А еще больше не ждет Ольга, которую я сейчас порадую очередной проблемой!

— В общем, он говорит, что ни хрена не помнит, — заканчиваю я доклад. — То ли по пьяни начисто все забыл, то ли при переносе в тело какой-то сбой случился, то ли… в общем, он искренне считает, что произошло чудо, и он каким-то образом переместился в прошлое.

— Это он тебе все рассказал? — Ольга надменна. Не вышла я у нее еще из немилости. И то сказать — подчиненные должны решать проблемы, а не приносить новые, а у меня с этим пока что напряженка.

Мило улыбаюсь. Привычка — вторая натура.

— Он очень старался не показывать, до чего потрясен, шокирован… и, пожалуй, обрадован. Наверное, в реальности он такой же тридцатилетний неудачник, как и половина здешней аудитории. Но поведение-то говорящее. Щипал себя за руку, пытался задавать наводящие вопросы, украдкой пощупал по пути кусты роз, укололся и, кажется, офигел от боли еще больше.

— Вопросы? День недели, время года, десятилетие?

— Чуть хитрее, — снова усмехаюсь, — забавный этот парень все-таки. «Не подскажешь, Славя, товарищ генеральный секретарь уже с Раисой Максимовной ездил в Лондон?» Точно тридцатилетний — а то и больше — лысый очкарик, который думает, что он очень-очень умный. Раису какую-то выдумал. Это модель из того времени, что ли?

— Ну, практически, — хмыкает вожатая. — Ладно, это все ерунда. Ты мне лучше скажи, что делать с ним, по твоему мнению?

— А что делать? — я даже озадачиваюсь. — Отправим к Виоле, она своей властью официальной медсестры комиссует его, как недееспособного, да и отправим первым же автобусом обратно. Зачем нам тут гости, которые считают этот парк реальным пионерлагерем, а наших голоногих «хозяек» — настоящими людьми?

Ольга молчит и морщится.

— Все так, — решает она наконец. — Но не совсем. Не исключено, что это приманка от наших инвесторов. Тогда все совсем не так, как кажется.

— В смысле?

— Ты присаживайся, — вожатая сама следует своему приглашению и падает в шезлонг все с тем же кислым выражением на лице. — В общем, так… «Пионерск» гарантирует приятные ощущения каждому, кто может их себе позволить, так? Любые фантазии, любые горько-сладкие подростковые капризы… любая мечта, Славя, понимаешь? Мы продаем мечту по сдельной цене.

— Ольга Дмитриевна, я тут давно работаю, меня это уже не возбуждает, — я усаживаюсь в кресло, вытягиваю ноги, которые сейчас практически гудят. Напряженный день, сплошные хлопоты и стресс, а сейчас так бы хотелось полежать в тенёчке, попить ледяного апельсинового сока, да пригласить на огонек понравившегося мальчика из «хозяев». Или девочку. Я не слишком привередлива.

— Суть в том, что в правилах компании ничего не сказано о недееспособности «гостей», — цедит Ольга. — Нет такой оговорки. Даже если нам привезут сюда пускающего пену изо рта эпилептика или придурковатого гыгыкающего недоросля, мы будем обязаны развлекать его и обеспечивать заданный уровень сервиса.

Я молчу и просчитываю варианты.

— Ну… все равно терпимо. Запишем его тогда в музыкальный кружок, пускай Мику, скажем, займет паренька. Обучит его играть на укулеле, или еще что-нибудь. Сводит искупаться несколько раз. Потанцует вечером медленный танец, прижмется пару-тройку раз в нужных местах — мальчик поплывет. А там и конец смены, и куда он доедет на автобусе — уже не наша печаль. Программа-лайт, одним словом.

Ольга тяжело вздыхает. Мой вариант ей очень нравится, это видно, но принять его она не может.

— Не получится. Я же говорю, есть вероятность, что это приманка, и этот склеротик на самом деле офицер из отдела внутренних расследований. Очень изящная легенда, если подумать: потерявший память дурачок на шее у администрации — это я сейчас про нас с тобой, Славя. Велик соблазн устроить ему облегченную версию отдыха, без особого напряга, на полшишечки. Вот только, если он — подсадная утка, то жить нам станет очень невесело, и быстро.