Игорь Сорокин - Козак. Черкес из Готии [СИ,с издат.обложкой]

Во внутреннем дворике оказался в ситуации, когда как вассал, в присутствии сеньоров не должен сидеть, и даже гулять свободно, вдруг ненароком царственную особу задену.

Решил остановиться у колонны и рассматривать собравшихся со стороны.

Долго стоять мне не пришлось, первыми ко мне подлетели мальчишки и девочки. Конечно же, будущих воинов и правителей в первую очередь заинтересовал кортик, и перевязь на котором он висит.

Вначале увидев потертый и слегка стершуюся позолоту ножен, мальчик, потрогав, удивился, что это не золото.

Так это не настоящее золото. Значит и клинок этого маленького кинжала дешевка! - возмущению маленького принца носящего на поясе огромный кинжал инструктированный золотом и с широким и длинным лезвием не имело предела.

Что вы. Ведь цена личного оружия не оценивается не только по ножнам, или количеству золота и драгоценных камней в рукоятке. Ширина и длина лезвия также не всегда ценнее тонкого и узкого клинка.

В первую очередь это оружие ближнего морского боя в условиях маленьких внутренних помещений или на мачте где огромный клинок скорее помеха, чем помощник. Кроме этого морской кортик еще имеет большое родство с оружием истинного рыцаря. Так называемого 'кинжала милосердия' - длинный и тонкий клинок, которого, проникая через щели лат или шлема, позволяет прервать мучения умирающего рыцаря, - стараюсь первое сгладить и изменить первое впечатление и перевести внимание маленького принца на другие ценности.

Хочу еще обратить ваше внимание на другие ценности, не измеряемые золотом. Такие понятия как память, любовь и символ, присущие каждому человеку.

Какое отношение к оружию имеют любовь и символ. Это мысли для девочек, а не для настоящего воина, - маленький принц буквально фыркнул от возмущения.

Вы ошибаетесь маленький принц. Очень ошибаетесь. Вот как пример этот кортик.

Это не просто оружие, это символ того что это оружие морского военного, не торговца или рыбака, а боевого капитана, не зря на нем показан океанский корабль, типа тех на которых сейчас ходят в Индию португальцы. Этот корабль еще больше. Его вручают в морской закрытой академии, как у древних греков, и он служит символом и памятью о морской академии. Вы ведь помните своего первого учителя, который начал вас учить обращаться с оружием.

О любви. Что же это за рыцарь, у которого нет своей дамы. Так не бывает. Ведь у вас есть мать и сестры, которых вы искренне любите и помните. А когда вы станете мужем и отцом разве вы сможете забыть мать ваших детей? - вот вам и ответ о любви. Любить - значить помнить и заботиться о близких тебе людях и памятных вещах. Например, память о родителях, и вещах которые их напоминают.

Этот кортик для меня память о поколениях моих родителях и людях моего рода, погибли, защищая меня, которые остались далеко от этих мест, о том, что мне еще надо восстановить свой морской род и семью, вернуть свои земли, вновь защищая честь своего повелителя в море и на земле.

Теперь о качестве этого клинка. Смотрите это не дамасский клинок. Это 'Булат' и символ мастера сделавшего его, и личный номер клинка. Набор цифр никогда не повторяющийся, как воин никогда не похожий на другого, и имеющий индивидуальный стиль.

Казалось, что мне суждено было остаться в собеседниках только у этого маленького принца и его друзей, как в общение вступили девочки. Моя одежда и ткани, из которых они изготовлены, заметили маленькие рукодельницы. Даже принцессы в это время заняты ручной вышивкой, а не машинной. Не заметить качество швов одежды нового члена застолья, не могли разве что только слепые. Привыкшие к тому, что шелк, атлас и парча, и ткани из Италии и Венеции - самые дорогие ткани, высокородные швеи и вышивальщицы, оставить мою одежду без внимания не могли. Особенно если как в сказке, кричит ребенок - 'А король то голый!'

Именно так произошло и с моим нарядом. Только - наоборот. Первыми не выдержали маленькие принцессы, взявшие ткань и швы моего наряда как говорится в руки, даже не спрашивая моего разрешения. Маленькие детские ручонки просто начали выворачивать полы моей ветровки, с удивлением рассматривая, машинный шов.

А что это за ткань? А где вам так шили одежду? А что это за шов? Сестра иди сюда, нам такого шитья не показывали!

Еще одна увидела браслет на моей руке, с его удивительно однообразной цепью звеньев, каждое из которых выполнено с филигранной точностью и микроскопическим, почти голографическим рисунком танцующей девушки на единственной пластине.

А я такого браслета еще никогда не видела. А кто эта девушка?- новый интерес проснулся среди женской половины, чувствующих себя без нескольких килограммов золота на теле просто голой.

Стайка детей, привлекая внимание старших, обступила меня.

Начался вечер вопросов и ответов. Как-то само собой, будучи вовлечен в беседу детьми, к которым вскорости подтянулись и взрослые, удалось войти в компанию будущих правителей империи. На этот вечер!

Наконец выпито несколько пиал кофе, съедено несколько разных сладостей и фруктов. Наконец начали подходить слуги, предлагая вымыть руки в воде, в которой явно растворили как минимум флакон духов. Званый ужин закончился, и все начали расходиться.

На следующий день уже, словно так и должно быть меня слуга привел на обед. Потом за мной пришли на ужин.

На третий день уже никто не оборачивался на мое появление. Стул с моим гербом и место за столом, стали моими в этом обеденном зале.

Город Кафа, в будущем Феодосия, с окон дворца принцев, расстилался у основания горы, на которой главенствовала цитадель. Сравнительно небольшой по меркам 3-го тысячелетия и огромный город, около 50 тысяч населения, по меркам середины 16-го столетия. Город, вошедший в османскую империю после тотального вырезания всей аристократии и католиков в 1475 году, почти восстановился и вновь стал не только торгово-промышленным, но и политическим центром Причерноморья, Крымской, Буджакской и Кубанской Татарии.

Здесь же у стен города раскинулся и еще одно образование занимающее площадь соизмеримой с третью его территории - невольничий рынок, бараки, которого ровными рядами протянулись на несколько километров.

Именно этот базар торговцев людьми и интересовал меня больше всего в городе. Здесь, я решил найти людей, которым бы мне можно было довериться больше чем местным жителям. Здесь я решил купить нескольких рабов, которые бы, как и я, были бы не от мира сего, потерявшие веру в возможность вернуться домой, и имели психологию, менталитет, язык и даже религию очень далекую от Европы и европейцев. Здесь я решил найти людей с окраины цивилизации не только Европы, но и Китая. Корейцев, маньчжуров, тайцев, малазийцев, и если повезет то японцев, создав в Причерноморье небольшую общину жителей Дальнего Востока. Такие - только торговые общины, и даже квартал выходцев из Китая был в Кафе, словно Китай-город в Москве, но его постоянно меняющиеся временные жители совсем не могли стать для меня опорой в начале собственного становления. Зато позже, когда удастся освоить язык и хоть какие-то обычаи, именно Китайский квартал Кафы, станет моим связующим звеном Дальнего Востока с Крымом. Деньги от этого я тоже задумал получать не малые.