Игорь Павлов - Сирус с планеты Дэрна

До маяка еще немного. Прыгнул и перекатился, если бы этого не сделал, то в меня бы попали. Ребята знали, куда я стремлюсь, и целились куда нужно. Но я же командир! И хитрее их. Мой перекат спас меня. Теперь до маяка могу достать рукой. Я услышал бешеный крик бегущего ко мне Берона.

Подняв голову, понял, что кнопка все–таки не с моей стороны! Ни секунды не медлив, я начал огибать его на четвереньках, щупая холодный стальной корпус. Стрельба не прекращалась, ко мне уже приближались стрелки, да и из леса возвращались остальные. Я нащупал ее! Мою руку обожгло, и я перестал ее чувствовать, она свалилась и заболталась как веревка. Начало неметь плечо. Э, нет! Я повернул корпус и поднял левую руку к кнопке. Мое дыхание перехватило. Острая боль пронзила грудь. Изо рта вырвался отчаянный крик, ноги куда–то исчезли, рухнул, как подкошенный. Сполз по маяку, оставаясь сидеть, увидел приближающегося Берона. Уши заложило, дышать стало тяжело. Я не чувствую своего тела, лишь только полость горла, через которую входит и выходит воздух. Что заставляет легкие дышать? Мне плохо, очень плохо.

– Мелкая тварь! – прорычал Берон, пнув меня по бесчувственной ноге.

Мне стало страшно. Он был разъярен. Позади стояли ученики, промелькнул солдат в зеленом вакко–костюме.

На меня смотрели, будто на злейшего врага. Не чувствую ничего кроме глаз, горла и бьющегося сердца. Мне страшно. Берон заорал что–то невнятное и выстрелил в меня из парализующей винтовки. Горло стало неметь, белая пелена медленно застилала глаза.

– Командир Берон! – услышал я приглушенный грубый голос солдата. – Он уже обездвижен! Нельзя больше стрелять, сердце не выдержит! Он умрет!

– Заткнись Прит! – взревел Берон, но я уже слышал его голос очень отдаленно будто в микрофон.

Уже никого не вижу. Боюсь, очень хочется жить. Не стреляй больше, наставник, пожалуйста, не стреляй.

– Мелкая тварь, – услышал я шепот.

Сознание провалилось в черноту...

Мне снится Шира. Такая красивая, ее синие глаза, они плачут! Слезы так и льются. Она как заботливая мама, которой у меня никогда не было. Обнимает меня, я не могу обнять ее в ответ, мои руки не слушаются.

О нет, я же парализован! Открыл глаза.

Белое, нет бежевое! Это палатка. Лежу. Язык почувствовал во рту что–то твердое, уходящее прямо в мое горло! Это трубка. Я напряг спину. Чувствую! Привстал. Горло загорелось от ноющей боли, что–то мешает! Я поднял руки, слушаются! Ухватил трубку и начал тащить изо рта. Она выходит и выходит! Какая же длинная! Я едва подавлял рвотные рефлексы. Наконец она вышла! Дышать стало легче. Увидел, что другой конец трубки прикреплен к какому–то небольшому металлическому овальному прибору. Осмотрелся, палатка больше обычной, по бокам стеллажи с разноцветными цилиндрами. Я в медпункте!

Хотелось пить. Губы потрескались. Я скинул тоненькое зеленое одеяло. Впервые вижу такое. Мой комбинезон на мне. Меня волновало одно, описался ли я на глазах у всех или нет. Следов не видно, все уже высохло. Но потребности сейчас не было, значит уже...

Опустил голову на твердую подушку. Стыдно, опозорился перед братьями. Представляю, как меня волокли в испачканной форме в деликатных местах.

Я встряхнул головой. Жив и это главное. Мунто тоже выглядел не лучше!

В палатку вошла Шира. Ее лицо сияла. Я начал вставать, чтобы приветствовать ее.

– Лежи ученик Сирус! – смеясь, скомандовала она. – Ты мой маленький герой!

Я послушно лег. Нажал кнопку?! У меня получилось?! Она подошла и села рядом. Не знаю почему, мое лицо налилось краской, я это почувствовал, щеки горели. Она смотрела добрым взглядом, молчала.

– Мы их сделали, Сирус, – прошептала она. – У тебя получилось, ты молодец! Я не зря на тебя рассчитывала, из тебя получится хороший гвардеец императорской гвардии.

– Императорской? – удивился я, радость вырывалась изнутри, губы сами собой растянулись в улыбке.

Трещинки защипали, но я продолжал сиять своей улыбкой.

– Угу, – подтвердила Шира, вдруг вскочила и подошла к полке сбоку. – Что ж я! – воскликнула она и вернулась с бутылкой воды. Я привстал, она сама поднесла мне горлышко ко рту. Мои руки уже могут сами. Но не решился прерывать этот приятный процесс. Наставница поддерживала меня одной рукой за затылок, а другой поила.

В палатку ворвался Берон.

– Живой, ублюдок? – хмыкнул он.

Я отстранился от бутылки и попытался встать. Шира придержала, повернулась к нему и фыркнула:

– Ага, пятого выстрела из винтовки его сердце бы не выдержало!

– Соглашусь, что перебор, – кивнул Берон. Он не был так уж и расстроен, скорее раздосадован. – Все из–за этих дикарей...

– Не надо, не надо! – усмехнулась Шира. – Это я отвлекла!

– Хм, я с честью приму поражение, – ответил наставник и вышел.

Посмотрел на Ширу, она снова повернулась ко мне, наклонилась, поцеловала в мой, наверняка соленый от пота лоб и направилась к выходу.

Радость переполняла. Я герой! Шира ко мне добра! Я не подвел ее. Она поцеловала...

Я сидел, пребывая в легком шоке. Что же дальше?

В палатку вошел здоровяк Натэр в его руках был поднос с едой.

– Сирус! – воскликнул он и поставил поднос. – Мы их сделали! Вот! Это еда, которую едят наши наставники, сегодня у тебя выходной!

– Приветствую тебя Натэр! – улыбнулся в ответ. – Мы все еще в лесу?

– Да! В старом лагере! – отвечал он, усаживаясь рядом. – Я тебя с Коином тащил! Сам вызвался. Наши чуть не подрались, кто тебя нести будет! Шира столько оплеух раздала!

Я засмеялся, изо рта посыпалась еда. Очень вкусная мягкая масса. Но смех победил голод. Натэр похлопал меня по плечу.

– Я благодарен тебе, друг, – сказал я, немного успокоившись. – Натэр, я слышал в лагере Берона настоящие выстрелы...

– Говорят дикари, – вздохнул Натэр. – Но это наставник так говорит! Чтобы оправдать свое поражение! Мы–то тоже пошли, когда поняли, что вас наверняка захватили. Шира умная!

– Ублюдки в строй! – раздался бешеный голос наставника. Здоровяк вскочил, как ошпаренный и помчался к выходу.

– Отдыхай Сирус! Ты герой! – крикнул он и вышел.

Я остался один. Доел, допил, встал, немного походил по палатке. Снаружи шли занятия, раздавались команды и шум от перестроений, крики Берона и раскатистый смех Ширы. Я был счастлив. Рвался в бой, хотелось выйти, поучаствовать в занятиях.

Тело чесалось. Мышцы просили движение. Выбрался наружу, когда занятие подошло к концу. Я должен быть в строю, со всеми. Достаточно отдохнул, быть вместе с братьями, вот что главное!

– Ученик Сирус! – удивился Берон. – Ты уже отдохнул?!

Берон не сразу заметил меня в строю, скорее меня выдал переполох, вызванный учениками, которые меня увидели.

– Да командир! – отчеканил я, голос мой раздался с грозной хрипотцой.