Матвей Курилкин - Охота на охотника

Тогда во время поисков очередного одержимого Акселю показалось, что ему удалось что-то почувствовать, и он уверенно направился к большому мрачному четырёхэтажному особняку, окруженному садом. Ида тогда остановила его и объяснила, что здание это – дом для умалишенных и что одержимых там нет, а то, что он чувствует – просто сбой способностей охотника, характерный для этого места. Тогда Аксель удовлетворился объяснениями и надолго забыл об этом месте. Он и теперь не вспомнил бы о том случае, если бы, случайно оказавшись возле клиники, не почувствовал, что неприятные ощущения от соседства с учреждением стали гораздо более выраженными. Тогда как раз был период небольшого затишья, когда работы было не слишком много, и охотник решил провести инспекцию. Что его заставило прикинуться больным вместо того, чтобы просто заявиться с проверкой, Аксель не мог объяснить даже значительно позже. Его бывшая наставница, с которой он поделился своими планами, только пальцем у виска покрутила, когда услышала, однако отговаривать не стала, справедливо считая, что Аксель достаточно взрослый, чтобы, по ее выражению, «самостоятельно расхлебывать последствия собственной придури». Аксель, услышав такой комментарий, был совершенно доволен – если бы охотницу саму не заинтересовало происходящее, ее комментарии были бы гораздо более ядовитыми.

После разговора с доктором Акселя вывели из кабинета и препроводили в камеру – иначе это помещение было не назвать. Крохотное, полтора шага на два, обитое мягкой тканью, покрытой разводами, подозрительно напоминавшими плохо затертую кровь, с маленьким мутноватым окошком под самым потолком, забранным решеткой, оно само по себе навевало тоску и безысходность. Кровати не было, да она бы и не поместилась, но даже на полу нельзя было лечь, вытянувшись во весь рост – длины помещения не хватало, ноги упирались в стену. От мысли, что здесь придется провести какое-то время, Акселю захотелось побиться головой о стены.

– И это несмотря на то, что я здоров, – прокомментировал свое состояние охотник вполголоса. – Если может считаться здоровым человек, по доброй воле явившийся в эту душегубку.

Впрочем, долго оставаться в камере не пришлось, вот только радоваться этому тоже не получалось. Аксель попытался немного ослабить рукава своего смирительного жилета, который никто не подумал с него снять, прежде чем водворить в камеру, когда пол под ногами резко ушел в сторону и юноша куда-то провалился – он не успел даже закричать, как оказался в ледяной воде. Охотник судорожно задергался, пытаясь приподнять голову над поверхностью, чтобы сделать вздох. Безуспешно. Намокшая одежда тянула ко дну, связанные за спиной руки были бесполезны, легкие заливала вода, которую он вдохнул от неожиданности. Он не успел даже почувствовать отчаяния от близкой смерти, когда ощутил удар по спине, затем еще один, а затем нечто вздернуло его над водой за руки, так и остававшиеся связанными за спиной, и Аксель оказался подвешенным над водой. Изо рта потоком текла вода, глаза слезились, в ушах стучала кровь. Когда он смог осознавать происходящее, то обнаружил, что пол в камере уже вернулся на место, а знакомые санитары освобождают крюк, которым цепляли его за рукава, чтобы вытащить из воды.

– За что?

– Тебе же доктор сказал, урод, экспериментальная методика. Холодный душ и мокрое обертывание одновременно, – доброжелательно объяснил санитар.

– И что, это помогает?

– А это уж доктору лучше знать, – фыркнул работник и убрался из комнаты, не забыв захватить крюк. Мокрую одежду с охотника так и не сняли.

Утро Аксель встретил сидя в углу в луже, натекшей с одежды, привалившись спиной к двери. За ночь его еще трижды роняли в воду – последние два раза это перестало быть неожиданным, но приятнее от этого не было. Аксель десять раз проклял тот день, когда ему пришла в голову идея заявиться в клинику. Через неделю его должны были вызволить – так они договорились с Идой. Но теперь он уже не был уверен, что сможет выдержать эту неделю.

К доктору его повели еще до того, как окошко в стене камеры посветлело. Аксель больше не реагировал на тычки, которыми его награждал санитар, все силы уходили на то, чтобы оставаться на ногах. Психиатр, к которому привели Акселя, имел вид, совершенно довольный жизнью и окружающим. Он ласково смотрел на мокрого и измученного пациента, прихлебывая горячий чай из чашки в мелкий синенький цветочек, после каждого глотка утирая губы салфеткой. Его халат просто светился белизной – в противовес всей остальной клинике – грязноватой, наполненной отвратительными запахами и эманациями страданий и безысходности. Вдоволь налюбовавшись на новичка, гро Оберг отставил чашечку и спросил:

– Ну что же, милейший, вам по-прежнему кажется, что, – доктор заглянул в бумаги, лежащие на столе, – все окружающие являются одержимыми и хотят вас замучить?

Аксель подумал, что если бы написанное было правдой, его мысли за прошедшую ночь имели бы все шансы получить убедительное подтверждение. Высказывать эти соображения охотник не стал, просто отрицательно покачал головой:

– Нет, доктор, теперь я понимаю, что заблуждался.

– Ай, какой молодец! – обрадовался врач и взглянул на санитара: – Посмотрите, коллега, какой успех имеет наше лечение! Пациент начал проявлять естественную хитрость и изворотливость, характерную для здравомыслящего человека. Положительная динамика налицо! Будем продолжать лечение! Пожалуй, нашего любезного Акселя можно даже поощрить – не стоит забывать о методике положительного подкрепления. Днем продолжаем водные процедуры, а на ночь будут новые назначения.

«Интересно, и как я собираюсь что-то выяснять, если меня будут круглые сутки держать в камере-одиночке? – размышлял Аксель, пока его вели назад. – Если так пойдет дело, то к концу своего недельного заточения я и в самом деле рехнусь – от недосыпания, прежде всего». Поспать ночью так и не удалось – помешал холод и ожидание очередного падения в воду, и хотя подолгу не спать охотнику случалось и раньше, оптимизма такие мысли не прибавляли.

Акселя снова водворили в камеру, забросив вместе с ним кусок черствого хлеба. Развязать руки ему так и не удосужились, и в ответ на вопросительный взгляд, брошенный Акселем на санитаров, те только расхохотались. Они не спешили закрывать дверь, собираясь понаблюдать, как он будет пытаться есть предлагаемый завтрак. Аксель решил, что не настолько голоден, чтобы устраивать для охранников бесплатное развлечение, и проигнорировал «угощение». Такое пренебрежение ужасно разозлило санитаров, и, прежде чем закрыть дверь, один из них сильно пнул Акселя в живот – охотник едва успел напрячь мышцы, и все равно, если бы желудок не был пуст, его содержимое после удара оказалось бы на полу.

Читать дальше