Алексей Доронин - Метро 2033: Логово

«Зло не в знаниях. А в людях, которые используют его во вред другим, – подумал Малютин. – Эти технологии могли спасти миллионы жизней. Приблизить людей к бессмертию. А вместо этого…»

Он наугад вытащил из кучи бумаг еще один крупный, более-менее сохранившийся кусок – тоже глянцевый.

Он тоже был глянцевый, потому что был напечатан на фотобумаге.

«Приложение № 3 к Протоколу вскрытия № 25-УВ. Объект № 4»…

Краем глаза он заметил какое-то движение света за дверью, ведущей в главный коридор. Тут ученый вспомнил, что находится не в самом подходящем месте для штудий по перспективной генетике. Он попытался спрятаться в коридорчике, разделенном на секции. Но наткнулся на поваленный стул и упал, опрокинув разбитый компьютер. Грохот раздался адский.

Пока он поднимался, дверь распахнулась.

– А ну стой! – раздался резкий окрик, сопровождающийся металлическим лязгом.

Малютин медленно повернулся. Но листка из руки не выпустил.

– Не надо было тебя брать, – услышал он голос Якута. – Я людей нутром чую. Ты из тех, кому неймется. Копать, вынюхивать. Ну кто тебя сюда звал? Ты же не шпион.

– Что это за место?

– Я в этом полный индюк. Знаю только, что это гостайна. Тебе не надо было совать сюда шнобель.

Малютин рассмеялся. Хрипло, истерически.

– Ну вы, перцы, даете. Да просто баклажаны, а не перцы. Страны нет! Человечеству каюк. И тайн нет! Все это говно уже никому, кроме меня, не интересно. Да и мне интересно только как экспонат кунсткамеры. Вместе с вами, господа.

– Страны нет. А тайны надо хранить даже сейчас, – произнес второй голос. – Следи за коридором. С этим я сам управлюсь.

Последняя фраза была адресована якутскому снайперу.

Это был еще один боец из окружения майора, который до этого молчал и никак к себе внимания не привлекал. Невысокого роста и плюгавый, он казался Малютину просто сморчком. Но теперь было похоже, что именно он – второй человек после майора.

Малютин напрягся. Он почувствовал, что этот неприметный мужик наставил на него пистолет.

Третий стоял чуть дальше, но именно у него был фонарь, который, как помнил Малютин, был на цевье автомата.

– Вы никакие не пэвэошники, да? Те остальные – может быть. А вы с майором совсем из другого ведомства. Или из разных? ГРУ? ФСБ? ФСО? А вас не смущает, что вам уже двадцать лет зарплату не платили?

«Почему я еще жив? Почему мне еще не вышибли мозги?»

Мысль эта его совершенно не пугала. Жизнь в обреченном мире сделала бывшего ученого в какой-то степени камикадзе. Да, глупо было бы погибнуть, впутавшись туда, куда тебя никто насильно не тянул. Но не более глупо, чем смерть любого из тех, кто умер на его глазах за последние двадцать лет и за последние пять дней.

По крайней мере, он попытался докопаться до правды. Узнать, что случилось с этим миром, что разрушило их жизни. Даже если он всего лишь ухватился за ниточку, а не размотал этот клубок.

– Надеюсь, ты последнее желание придумал, – бесстрастно произнес плюгавый.

Спиной Малютин почувствовал едва заметное движение воздуха. Это Якут озирался, резко поворачиваясь из стороны в сторону. Видимо, тоже что-то услышал.

«Они не убьют меня до тех пор, пока не отведут к майору. Но после того, как он меня допросит, мне не жить».

Малютин закашлялся. В этот момент Якут отобрал у него клочки обрывки фотографии и сноровисто заломил руки.

– Иди.

Обрывки журнала плюгавый тоже забрал с собой, убрав в карман. Всю оставшуюся кипу он облил жидкостью из ближайшей канистры, но зажигать пока не стал.

Ученому вдруг показалось, что труба в коридоре еще раз колыхнулась и затихла. И где-то за стеной раздался слабый звук, похожий на скрип половицы.

Шаркая ногами, Малютин зашагал под конвоем майорских прихвостней. Это все больше напоминало ему эпизод из известной книжки за авторством Франца Кафки.

– Что вы со мной сделаете?

– Заткни пасть. Просто иди, ноги переставляй.

Шорох. Он услышал его снова?

В этот момент облезлая дверь одного из кабинетов с шумом распахнулась. Малютин почувствовал налетевший сквозняк. И вдруг оттуда со скоростью пушечного ядра вылетело нечто. Ученый в силу инерции зрения даже не смог разглядеть, что это было – настолько быстро оно двигалось. Тихоходным оно точно не было.

Плюгавый как раз оказался на пути создания, которое и его сбило с ног, как кеглю. Пистолет звякнул об пол. Тварь бросилась на бойца сверху. Человеческий крик потонул в низком скрежещущем реве.

Только сейчас Малютин смог разглядеть, что это было такое же существо, как то, что смотрело на него через окно в Клубе пару дней назад, – пародия на человека, но все-таки человек. Без одежды, покрытый чем-то вроде шелушащейся чешуи, под которой просматривались бугры и канаты мышц. С абсолютно лысой головой. Когда создание подняло ее вверх, оторвавшись от уже неподвижного тела солдата, на измазанной кровью морде Малютин увидел горящие, будто фосфоресцирующие глаза.

Тварь оскалила зубы и зашипела.

В это время третий боец, лица которого Николай так и не увидел, вскрикнул. Луч фонаря заметался. Автомат его сделал несколько выстрелов куда-то в темноту, а потом тоже со стуком упал на пол. Фонарь замигал. Через секунду упало на пол и чье-то тело с мокрым тяжелым хлюпом. Упало так, будто его сначала располосовали саблей, а потом сбили с ног.

Все это время Якут так и продолжал держать Малютина, вывернув ему руку до хруста, но хватка его ослабла, а сам он застыл как статуя. Освободив руку рывком, биолог что было сил побежал по коридору к главной лестнице.

Последним, что он увидел перед тем, как потух фонарь, был неподвижный глазок камеры, висящей на потолке в углу.

В темноте, держась за стену рукой, как слепой, он услышал вдалеке захлебывающийся крик. Вопль человека, в котором смешались ужас и боль. Так мог кричать только тот, кого разрывали на куски. Затем прозвучал низкий рев, который могла бы исторгнуть человеческая глотка, если бы человек вдруг перенял повадки хищного зверя.

Потом все стихло.

Николай пробежал еще метров тридцать, слыша только звук собственных шагов. Было темно – хоть глаз выколи. Лишь в одном месте выступил из темноты висящий на стене план эвакуации. Видимо, он был покрыт люминесцентной пленкой.

Где-то рядом была и дверь на главную лестницу. Похоже, он пробежал мимо.

Малютин чуть не ударился головой об огнетушитель, когда ему показалось, что он слышит еще чьи-то шаги. Уже знакомые ему – асинхронные.

Сказать, что он испугался, было бы, как говорят англоязычные люди, – an understatement. То есть – слишком слабо сказано.

Потому что шаги быстро приближались и становились все более резкими и дробными, будто кто-то набирал скорость и уже бежал. Слегка клацали по полу то ли когти, то ли ногти.