Александр Руджа - Не чужие [СИ]

— Что?

— Боль — это не конец света. — На лбу у нее тоже были капельки, то ли вода, то ли пот. — Это просто красная лампочка, индикатор, который обозначает, что организму не нравится то, что ты с ним делаешь. Ты можешь принять это к сведению и исправиться, или… проигнорировать.

— Тогда в следующий раз красная лампочка будет уже не одна.

— Да. Вот только наш организм рассчитан примерно на семьдесят лет бесперебойной работы. Но если тебе не нужно так много… то эти дурацкие лампочки можно просто поразбивать к чертовой матери.

После просветительской беседы с капитаном «Пеона» — то есть «Пионера», в общем-то — жилищные условия наши неожиданно улучшились. Привели нас не в клетки, где приходилось куковать ранее, а в обычную, судя по всему, каюту типового образца. Ну, как обычную… Представьте себе железнодорожное плацкартное купе — шесть полок, два столика, только без багажных отделений. Вместо окна в стене торчал неработающий выпуклый экран. Дверь тоже была железнодорожного типа, сдвижная. Ну, или японская, кому как больше нравится.

Привел нас тот же парнишка, с которым так плодотворно сложилась наша первоначальная коммуникация. Он галантно пропустил нас всех вперед, но сам заходить не стал — только улыбнулся извиняющееся и закрыл дверь. Щелкнул замок.

— Охренеть! — выразила общее мнение Алиса. — Фактически, мы заложники этих уродов! Уродов, Саш, и не спорь!

— Даже не собирался.

— Межзвездные торговцы они, понимаешь ли! — продолжала бушевать рыжая. — Товар они пролюбили, понимаешь ли! А страдает кто? Мирные люди!

— Это мы, что ли? — поразилась Славя.

— Земляне, все разом! — отрезала Алиса. — Черт, какой же все это навоз! Настоящее вонючее дерьмо! Космические пришельцы, черт возьми! Инопланетный разум! Воры и отцы воров! Мерзость! Мерзость!

— Психуешь, потому что мы ничего не можем сделать? — догадался я.

— А то почему же! — она яростно металась по тесному плацкарту. — Дьявол, столько информации, голова идет кругом! И никому не передать, не обсудить, не выработать план действий…

— Передать и в самом деле не выйдет, — аккуратно заметила Славя. — А вот обсудить что-то есть, и немало.

— Да?

— Да. Например слова капитана о том, что у тебя и Саши в организме следы «нано-технологического вмешательства». Да и про Ульяну… Но про Ульяну потом. Ничего не хочешь рассказать?

— Понятия не имею, о чем он! — Алиска была категорична. — Намекаешь, что я как-то связана с этими космическими контрабандистами, так ни хрена! Жизнь у меня была, мягко говоря, хреновая и необычная, но никаких пришельцев и добрых докторов из другой галактики в ней точно не было, чем угодно могу поклясться.

Они немного померялись взглядами.

— Верю, — сказала наконец Славя. — Саша?

— Э… — отозвался я и немедленно стал центром всеобщего внимания. — Тут так сразу и не расскажешь.

Упала гробовая тишина.

— Ты — их человек? — ледяным тоном поинтересовалась Славя. Вокруг словно возник вакуум, безвоздушное пространство, вязкое и непреодолимое. — Потому и «разобрался» быстро с языком, и вообще…

— Ага, — согласился я. — А в институт меня направили подельники из Генштаба — все для того, чтобы морально вас, таких красивых, разложить. Но не сложилось, слишком высок оказался ваш культурный уровень! Я уж и так, и эдак… Черт, а еще до этого мне специально устроили инвалидность, причем со свойственным всем здешним инопланетянам коварством…

— С велосипеда упал, я помню, — оборвала Алиса. — Нет, Санек, Славя, конечно, глупость сморозила — это у нее в привычке, по-моему — но ты все-таки чего-то недоговариваешь, нет?

— Так точно. — Несколько секунд на размышление, данные мне Алиской, спасли жизнь отца советской демократии. — В общем, я, наверное, знаю, как так получилось. Раньше не сообразил, а теперь более-менее понятно стало.

— Ну давай уже, лентяй! — не выдержала Ульянка.

— Я когда из шахты выбирался, уже мало чего соображал — приложило меня там конкретно, ну, вы все видели фотографии, сплошная мешанина из рельсов и щебенки… В какой-то момент я даже вроде бы отключился. Пришел в себя — меня кто-то тащит. Ну, думаю, спасатели пришли, слава Одину… Прихожу в себя повторно — лежу в техническом тоннеле, вокруг никого, нога не болит.

— И? — Славя продолжала хмуриться, но выглядела словно ищейка, идущая по следу.

— Ну, я прикинул член к носу — наверное, вытянули меня спасатели, вкололи обезболивающего и дальше пошли, выживших искать, — пояснил я. — Полежал немного, потом кое-как поднялся и побрел на выход, тоннели эти круговые, мимо всех капсул проходят, сами знаете. И наткнулся на Алиску — практически не дышала, кстати. Выволок ее наружу, там уже стояли наши, погрузили нас, доставили на базу… Собственно, все. Что я должен был думать в этих обстоятельствах — что мне оказали первую помощь космические инопланетяне? Отказать, лишить премии за фантазерство.

И ведь ни слова лжи, что характерно. О пришельцах в тех обстоятельствах я и правда ни секунды не думал.

Повисло молчание.

— Н-да… — прокомментировала Славя. — Описать того, кто тебя тянул и лечил, не сможешь?

— Думаю, нет, — снова ничуть не соврал я. — Смутно все было, в глазах двоилось…

— Хм… но это все равно не объясняет вашей ценности… ладно, замнем пока. А что с тобой? — она повернулась к Ульяне.

— А я что? Я и сама офигела! — вскинулась та. — То есть я догадывалась, конечно, что у меня не все просто с происхождением, но чтобы настолько… Чудеса в решете! И что, мы теперь будем ждать, пока мой далекий предок примчится нас спасать? А сами будем при этом сидеть на своих пухлых задницах ровно, безо всякой надежды что-то сделать, и хоть как-то на что-то повлиять? Офигенно!

Эта последняя вспышка активности ответов уже не вызвала. Девчонки сидели с неприятными, серьезными, застывшими лицами. Вокруг была полная, как глубоко под водой, тишина. Инопланетный корабль медленно парил над Землей.

— Может, и есть надежда, — медленно пробормотала Славя, о чем-то крепко задумавшись. — Может быть, надежда все еще есть.

Вымер поселок, пытаясь спастись от жары. Укрылся за широкими стволами орехов и шелковиц, обмахивается листьями, оплетенный до крыш, до телевизионных антенн виноградной лозой. Три часа дня, летний полдень. Никого нет на улицах — никто не работает на огородах, все ждут вечера, потягивая дома на диванах кисловатое домашнее вино или самодельный молочный коктейль из сливок с мороженым.

Ну, словом, отличное время для нас.

Лешка и я медленно движемся по опустевшему переулку — он быстро шагает, я медленно кручу педали, направляя петляющий велосипед в объезд ям и канавок, щедро избороздивших поселковую грунтовку. Велосипед слегка побрякивает звонком, пытаясь работать амортизатором для многострадальной моей пятой точки.