Андрей Васильев - Снисхождение. Том третий [СИ]

Хотя, может, и не надо мне ее восстанавливать. Я просто привык думать на игровую перспективу, а ее, по сути, уже и нет. Мне ведь всего одна печать осталась, пятая, последняя. А там — все, там призывать богов можно. Не знаю, почему, но есть у меня уверенность в том, что от пятой печати до конечной точки, той, что имеет вид ритуала призыва, будет рукой подать. Нет, понятно, что там тоже придется побегать, но не так, как сейчас. За это говорит многое, хотя бы даже то, что после взлома каждой печати мне идет бонус в виде секунд, подобное просто так не выдают.

Ну, а после вызова богов… Посмотрим, короче, что будет после вызова богов. Надеюсь, что после этого моя жизнь будет проходить только в одной плоскости, не виртуальной.

В районе полуночи я попил чайку, посмотрел на мирно сопящую и улыбающуюся во сне Вику, позавидовал ей, вздохнул и полез в капсулу.

Однако, после входа в игру действовать мне надо было очень, очень быстро. То есть сразу сунуть руку в сумку, достать свиток портала и рвать когти на заброшенное кладбище в холмах Пограничья. Нельзя было дать Назиру увязаться за мной.

Вообще, конечно, нехорошо так поступать, я же ему слово давал, что больше сбегать не буду. Давал — и не сдержал. Но как по другому-то?

Ведь тут дело даже не в том, что он увидит то, на что ему смотреть нельзя, это-то ладно. Беда в другом. Сожрут его там, почти сразу. У меня к мертвякам иммунитет, меня ни один из них не тронет. А у него ничего подобного нет и быть не может, потому его рвать начнут, как только увидят. Да и сам он думать долго не будет, ведь наверняка сразу за сабли схватится. Нормальная реакция живого человека, увидевшего оживших мертвецов.

Мне же совершенно не нужна его смерть. И привык я к нему, да и пользы от него немало, особенно в свете того, что мне предстоит общение с контрабандистами. Они ведь люди с изрядно расшатанной психикой, нервные, резкие, как и все те, кто постоянно ходит по грани закона. И как тут без Назира?

Нет, я отдаю себе отчет, что он в любой момент может поступить со мной так же, как с Витольдом, но вот только кажется мне, что до момента этого еще далеко. Приказ ему может отдать только Хассан ибн Кемаль, а с ним у меня хорошие отношения, он даже отказался принимать у королевы Анны заказ на мое убийство. Единственный, кого он послушает в этой связи — брат Юр, но и с ним у меня все ровно, особенно после сегодняшнего завершения конфронтации в Западной Марке.

И еще — он единственный, кто сможет поймать, схомутать и удержать Трень-Брень, как мне кажется. А ловить ее придется, это точно. Надо же уважить названую сестрицу и не дать сорвать ее свадьбу?

Так что — лучше пусть он на меня злится, чем его съедят.

Кладбище Каррок, то самое, на котором я сравнительно недавно навеки упокоил годи Оэса, было празднично украшено. Ну, с точки зрения мертвых, разумеется. Если эту красоту увидит какой-то случайно сюда забредший житель Пограничья, то он примет ее за козни злых духов, и всю жизнь будет рассказывать соседям, какой кошмар ему довелось пережить.

Я-то к подобному уже привык, благо близ мертвых кручусь давным-давно. Ну, вот другое у них видение мира, не такое, как у живых. И понятия о красоте у нас с ними тоже разнятся

Около ворот кладбища, на этот раз гостеприимно распахнутых, меня встретила дюжина черепов, глазницы которых светились мертвенно-зеленым светом. Были те черепа насажены на рукояти двуручных гэльтских мечей, воткнутых в землю.

Заметив меня, черепа завертелись вокруг своей оси, лучи света замелькали так, что все это напомнило мне дискотеку. Сходства добавляла заупокойная музыка, игравшая где-то на кладбище, отзвуки которой доносились и досюда.

За воротами меня встретила пара рослых скелетов, как видно — секьюрити. Они имели при себе ржавые алебарды, а у одного на черепе даже красовался шлем.

Они остановили меня, причем достаточно корректно, после чего один из них начал активно двигать нижней челюстью, как видно, пытаясь узнать, к кому я пожаловал. Как обычно, вместо слов раздался только скрежет и шуршание. А через несколько секунд и челюсть бдительного стража не выдержала такого напряжения, оторвалась и упала на землю.

— К Барону — потыкал я пальцем им за спины — Он меня приглашал. Мы с ним друзья, почти родня.

Секъюрити с недоверием оглядели меня, один даже потыкал костлявым пальцем мне в щеку, как бы намекая на ее цвет.

— Лучше пропустите — посоветовал я им — Если проблем не хотите. Вы знаете, кто я такой? Вы в курсе, что я могу с вами сделать и кому могу позвонить?

Самое забавное, что этот трюк, который в мире живых и настоящих людей сейчас уже никого не напугает, сработал. Меня пропустили.

С тем, куда идти дальше, у меня проблем не возникло. Я двинулся на звуки музыки и минут через пять, пару раз споткнувшись о старые надгробия, вышел в самый центр кладбища, где и происходило основное действо.

Надо заметить, что в отличии от погоста близ Фладриджа, которое Сэмади оставил в первозданном виде, здесь он развернулся.

Ряд могил был вскрыт или снесен, надгробия же от них были пристроены к делу. Из них смастерили массивный черный трон, на котором вольготно расположился мой старинный друг, Барон Сэмади.

За спинкой кресла привычно расположились личи, вечные спутники моего немертвого приятеля. Головы в капюшонах, сами в балахонах, мечи у пояса.

Слева от него наяривал какую-то жуткую мертвячью мелодию загробный оркестр, состоящий из пяти волынщиков, облаченных истлевшие гэльтские национальные наряды. Что примечательно — была в оркестре и одна скрипка, на ней играл невысокий скелет, на котором сохранились траченные могильными червями остатки черного сюртука.

Что окончательно меня добило — здесь и танцы присутствовали. Десятка три скелетов двигались в такт музыке, одиночно и попарно, задорно щелкая костями и даже выкидывая некие танцевальные коленца.

Меня кто-то дернул за локоть, я развернулся и увидел скелет, несомненно раньше принадлежавшей женщине, об этом говорили остатки косы, сохранившиеся на ее черепе. Она еще раз дернула меня за руку и мотнула черепом в сторону замысловато двигающихся мертвецов, как бы говоря: «Пошли, попрыгаем?».

— Женщина, я не танцую — сразу же обозначил свою позицию я.

Настойчивая гэльтка не пожелала воспринять эту информацию и уцепилась за меня уже второй рукой, причем ее костлявые пальцы, как оказалось, были на диво сильны. Прямо не руки, а клешни.

Хорошо еще меня Сэмади заметил.

— Братец! — гаркнул он и поднял вверх руку с массивной чащей — Пришел? Что ты там трешься, иди сюда.

— Не могу — я начал уже всерьез вырываться от мертвячки, которая нацелилась со мной пообжиматься — Вот, женщина не пускает, понравился я ей.