Андрей Васильев - Снисхождение. Том третий [СИ]

— Не откажусь — сразу согласился я. Такой человек мне точно пригодится, с его помощью я до второго обрывка доберусь быстрее. Где стража, там и тюремная охрана — Пожертвую. Но вот только без вас мне все равно не обойтись. Дело в том, что я ищу молодца, который промышляет с вами. Ну, или с вашими собратьями по профессии. Он в Лагуну Теней подался, за красивой жизнью, деньгами и удачей. Парень он хваткий, думаю, не затерялся среди вас.

— Н-да? — Ролик почесал за ухом — И как зовут этого удальца?

— Теодор — поспешно выпалил я.

— Теодор — задумался мутный — Те-о-дор. Нет, не помню такого. А может, у него какие отличительные приметы были? Ну, шрам там через пол-лица, челюсть золотая, бельмо на глазу?

— Да вроде нет — теперь растерялся и я — Отец у него купец был богатейший, правда, потом он разорился.

— Папаша-купец? — оживился вдруг один из контрабандистов, крепко сбитый и небритый, грызущий кусок ржаного сухаря — Погоди-ка, Рол. А я знаю, о ком речь идет! Это же Тедди-Плевок. Точно тебе говорю, он нем речь.

— Ну да — покивал Ролик — Точно-точно, он нас еще хотел на папашино судно навести, да оно так и не пришло в порт, как видно, потонуло где-то в Надветренных широтах.

Что-то мне сдается, что не добился славы и почета у обитателей Лагуны Теней старшенький сынок Кривого Гарри. С прозвищем «Плевок» лихих контрабандистов не бывает.

— Он хоть жив? — спросил я у Ролика — Не помер еще?

Тот глянул на поедателя сухарей, тот с готовностью покивал.

— А на что он тебе? — в глазах контрабандиста мелькнула искра любопытства, он уже прикидывал, не пригодиться ли ему то, что нужно от Теодора мне.

— Не деньги, не золото и не камушки — с улыбкой объяснил я — Верь, не верь, но мне нужен от него клочок бумаги.

— Карта? — уточнил Ролик.

— Нет — не меняя тон, ответил ему я — Это семейная реликвия, грамота о пожаловании дворянства нашему роду, написана она королем Запада Муфлоном Восьмым лет пятьсот назад. Отец Теодора, эта порядочная сволочь, в свое время ограбил моего и украл золотой футляр, в котором и хранился этот пергамент. Футляр он продал, а пергамент за каким-то лешим порвал на три части и раздал детям. Думаю, боялся проклятия, которое по легенде на этом документе лежит, хотел все на них свалить. Только — не помогло.

— Точно, проклятие — подтвердил кто-то из контрабандистов — Я слышал, его брат в тюрьме гниет за грабеж. Он раньше у Жужу работал, охранником.

Интерес в глазах Ролика мигом пропал. Лихие люди — они суеверны, на то и расчет был.

— Так вот — плел я дальше свою историю — А мой родитель, старый хрыч, уперся и не хочет мне наследство оставлять, пока я реликвию в род не верну. Совсем умом поехал на старости лет.

— Не дело так о родителях говорить — пожурил меня Ролик — Ну, думаю, Плевка мы тебе сыщем.

— Чего его искать — подал голос любитель сухарей — Он в кабаке работает, в том самом, где вон тот, в черном, и бородатый вонючка под утро напивались. Мы его туда года три как пристроили.

— Фим, тебе не говорили, что иногда лучше жевать, чем говорить? — мягко спросил Ролик у пожирателя сухарей — Услуга, что уже оказана, ничего не стоит. И я даже не обижусь вот на этого господинчика за то, что он мне не заплатит, потому что не на что обижаться!

— Заплачу — подал голос я — Мы еще можем быть полезны друг другу, потому мне лучше это сделать. Назови цену и приплюсуй туда услуги проводника. До трактира мы дорогу найдем, но вот к тому бывшему стражнику, что теперь промышляет сыском, нас лучше отвести. Мы тут вчера уже искали один дом, так его и не нашли.

— Думаю, сто золотых будут разумной платой за все перечисленное — с готовностью ответил Ролик — Плюс, как оптовику, я дам тебе полезный совет.

Отсчитав деньги, я отдал их контрабандисту.

— Совет — ссыпав золото в сумку, Ролик окончательно подобрел — Не забывайте раз в пару часов навещать то место, где кушает тетя Фая и давать хозяину денег. Если они кончатся, так она пойдет вас искать, непременно найдет и это будет настоящая беда. А когда вы покинете наш город, так уходите все разными дорогами, она может встать на ваш след. Еще лучше — сесть на корабль прямо перед его отплытием, это самое надежное.

Мне отчего-то стало страшно.

Распрощались мы с Роликом вполне себе сердечно, не таким уж и мутным он оказался типом. Явно он не старший в иерархии контрабандистов Лагуны Теней, но пользы иной игрок от него мог поиметь немало. Уверен, что за этими ребятами стоит не один и не два квеста. Думаю, тут есть и «цепочки», а то и вовсе репутационные дела, типа «Стань своим в Лагуне Теней». Надо просто дальше копать. Но я этим заниматься не стану.

Не знаю, каков был Теодор в той бытности, когда жил у отца в доме, но сейчас я в нем сына купца не признал бы ни в жизнь.

Сгорбленное, тщедушное существо копалось в навозе, на заднем дворе того кабака, где, как было сказано, весело и увлекательно заканчивали ночь Флоси и брат Мих.

— «Плевок», сюда иди — крикнул ему приданный нам все тот же любитель мучных изделий — Живо!

Заморыш поднял голову и затравленно глянул на нас. Может, это не он? Тот-то по описанию молодой парень, а здесь вон старик какой-то. Седые патлы, все лицо в морщинах, впалый рот.

— Иду, Фим, иду — «Плевок» воткнул вилы в навозную кучу, растолкал свиней, которых предприимчивый трактирщик предпочитал разводить, а не закупать, и подбежал к нам.

— Вот, люди у тебя кое-что узнать желают — показал на нас Фим, извлекая из сумки еще один сухарь — Что спросят — ответишь. И смотри у меня!

— Шмотрю — с готовностью произнес заморыш.

— Ты Теодор? — с сомнением спросил я у него.

— Теодор — подтвердил «Плевок».

— Сын купца Гарри, который некогда звался «Кривым»?

— Да, мой гошподин.

— Офигеть — только и мог сказать я — Эк тебя жизнь скукожила!

— Жизнь — вздохнул тот и искоса глянул на Фима, который оперся на изгороди и, знай, жевал свой сухарь.

— Ладно, не суть — я нагнулся к Теодору, к самому его обезьяньему личику, заросшему седым волосом — Где обрывок пергамента, того, что вы с братьями на три части порвали?

— Нет — жалобно проскулил сын купца — Это пошледнее… Не отбирайте, гошподин! Прошу вас!

Слезы, крупные как градины, потекли по щекам бедолаги, ноги его словно кто подрубил, он повалился на колени.

— Прошу! Нет!

— Блин — как-то даже растерялся я — И вот как у него обрывок забрать?

Гунтер тоже смутился, и даже брат Мих немного опешил.

— Ничего вы в рабах не смыслите — насмешливо сообщил нам Фим — Разве так с ними надо?

Он перегнулся через изгородь, сгреб в кулак треснувшую замызганную рубаху Теодора, и прорычал:

— Ну?

Тот безмолвно сорвал с шеи мешочек и протянул его мне.