К. Уэджерс - Под сенью короны

– Меня не будет всего неделю.

– Когда ты уехала в прошлый раз, мы не виделись двадцать лет.

– Вот так и появляются сплетни, – я скривилась.

Таз улыбнулся. Синяки на его лице сходили, а порезы заживали. Под бдительным присмотром Они Суггитт он оставался только из-за травм внутренних органов.

Он выздоравливал не так быстро, как надеялась доктор Флипсен. Контузия оказалась настолько сильной, что Таз иногда забывал, где он или, например, как пользоваться вилкой. Несмотря на возражения с его стороны, она настояла на том, чтобы он после излечения всех травм провел в госпитале лишнюю неделю – при условии, что за это время подобные эпизоды забывчивости не повторятся.

– Что? – спросила я, когда молчание стало совсем невыносимым.

– Я все еще люблю тебя, Хейл.

– Таз, не надо. – Сердце у меня трепыхнулось.

– Ты меня слушаешь? Я должен это сказать. – Он взял меня за руку. – Я всегда буду любить тебя, но знаю, что все изменилось. Я вижу это в твоих глазах. Я счастлив, что смог снова увидеть тебя, и надеюсь восстановить былую дружбу. Я не собираюсь требовать большего, чем ты можешь дать. Пусть сплетничают, но мы с тобой будем знать правду.

При этих осторожных словах один из множества узлов, в которые завязалось мое нутро, ослаб, я усмехнулась и сжала его руку.

– Я действительно рада, что ты не умер.

– И я. – он отпустил меня. – Ладно, ваше величество, хватит сопливых разговоров. Капитан Джилл говорит, что нашлись несколько фрагментов костей, которые принадлежат Кристофу.

Я еще раз стиснула его ладонь и снова откинулась в кресле.

– Да, нашлись. Илия почти уверена, что больше мы ничего не найдем, учитывая масштабы взрыва и то, что Кристоф был в самом эпицентре.

– Ну хоть что-то, – тихо проговорил Таз. – Когда вы уезжаете?

– Через три дня. Я велела Алисе следить за ситуацией и сообщать тебе новости.

– Ты правда думаешь, что она это сделает? Кажется, она меня не любит.

– Сделает, потому что таков мой приказ, – я улыбнулась. – Ты еще удивишься, ведь она, конечно, не поддерживает движение Апджа так же искренне, как Заран, но зато она честная и верит в то, что лучше всего для Индраны.

– Обещаю вести себя хорошо.

– Поверю, когда увижу.

– Вот почему ты так плохо обо мне думаешь? – спросил Таз.

– Докажи обратное.

Он вдруг стал серьезным и воздел руку вверх.

– Клянусь, ваше величество, что докажу. Мы хотим Индране добра, чего бы это ни стоило.

Я взяла его ладонь.

– Я хочу того же самого.

– Доброе утро, ваше величество, – Фанин низко поклонился.

– Доброе! – Я подождала, пока он выпрямится, и улыбнулась. – Не составите мне компанию на прогулке?

– С удовольствием. Тут, на борту, довольно оживленно, а?

Он приноровился к моему шагу, а Зин последовал за нами.

Эммори изменил штатное расписание команды на «Пара Сахи». Несмотря на размеры корабля, все здесь находилось достаточно близко, чтобы любая прогулка в окружении трех телохранителей вызывала у меня невыносимые приступы клаустрофобии.

Капитан Старзин заверила меня, что команда верна мне. Поскольку старшей сестре Зина я доверяла, то была почти уверена, что никто не попытается меня убить.

По крайней мере, никто из присутствующих на борту.

Покинув Пашати на флагманском корабле адмирала Хассан, «Ваджре», мы сменили еще несколько кораблей, пока наконец вся делегация не оказалась на «Пара Сахи».

Фанин предложил разделить делегацию по нескольким кораблям, но это затрудняло организацию встреч по дороге к Красному Утесу.

Я пообещала Алисе, что постараюсь узнать премьер-министра получше, а это значило, что мне придется жить с ним на одном корабле.

– Как вам спалось?

– На удивление хорошо, ваше величество. Пожалуй, даже лучше, чем дома, – Фанин улыбнулся, и его строгое лицо стало немного приятнее. – Наверное, дело в том, что здесь меня не дергают по несколько раз в час.

– Да уж, – засмеялась я.

В первую же ночь на борту я выспалась, как никогда в жизни. Я даже не понимала, как сильно соскучилась по тихому гулу корабельных систем. Моя клаустрофобия не распространяется на космические корабли, да и «Пара Сахи» был немаленьким. А уж каюта мне досталась просто огромная – хотя бы ради этого стоило стать императрицей.

– У меня готов список вопросов, который вы просили, ваше величество. Переслать вам?

– Да, пожалуйста.

До Красного Утеса оставалось три дня пути. И хотя наша встреча была довольно неформальной, мне нужно было понять, о чем говорить с Трейсом. Начиная с Канафи.

По словам Каспела, текущая ситуация никуда не годилась и с каждым днем становилась только хуже. Единственная хорошая новость состояла в том, что его оперативники нашли губернатора Ашвари и собирались встретиться с нами на Красном Утесе.

Пусть все это никак не помогало вернуть сорок семь новехоньких кораблей с верфи у захваченной планеты, но я думала, что как-нибудь справлюсь. Три корабля, которые сумели уйти, уже были дома, в безопасности.

Лишь бы оперативники Каспела доставили губернатора живой… или по крайней мере сразу после смерти, чтобы вытащить информацию из ее смати.

От этой довольно-таки мерзкой мысли я поежилась, и Фанин удивленно посмотрел на меня.

– На борту прохладно, – непринужденно солгала я.

На последней перед отправлением встрече с главой службы безопасности присутствовали только мы с Эммори. Каспел просил держать новости о губернаторе Ашвари в тайне, и хотя я пыталась улучшить свои отношения с Фанином, проблем с соблюдением его просьбы у меня не возникло. Чем меньше народу знает об этой операции, тем безопаснее.

Мы долго шли в молчании, пока не встретили матриарха Масами Тобин в сопровождении телохранителя.

– Доброе утро, ваше величество, – матриарх улыбнулась и отпустила руку телохранителя, чтобы присесть в реверансе.

– Доброе утро. Как вам спалось?

– Ужасно, на борту слишком шумно! Хотя девочкам все равно, уверена, они до сих пор спят.

Несгибаемая старуха сначала не поддерживала меня, но в конце концов смирилась. К счастью для меня, она благоволила моей кузине в силу логики, нежели эмоций. Несмотря на возраст, ум ее оставался острым, и, выбирая команду для переговоров, я сразу подумала о ней.

«Девочками» она называла двух других матриархов, Сабину Ванди и Катерину Саито, которые несколько уравновешивали едкость старухи Тобин. Матриарх Ванди в свои двадцать семь считалась едва ли не младенцем. Матриарх Саито была ее старше почти в два раза, но все же куда моложе восьмидесятисемилетней Масами Тобин.

Я затруднялась с подходящим ответом, но, впрочем, матриарх его и не ждала. Она переключилась на Фанина:

– И вам доброго утра, премьер-министр.